Лорус Милн - Чувства животных и человека
Точно таким же образом различает прикосновения и наша нервная система. Когда мы сами к чему-либо прикасаемся, то наше ощущение сильно отличается от прикосновений, полученных извне. Когда мужчина сгибает руку в запястье или женщина с распущенными волосами поворачивает голову, большое количество волос меняет положение, благодаря чему изменяется давление на кожу около луковиц волос. К счастью, мы не обращаем на это внимания, нас это совершенно не беспокоит. Но если на кончик волоса длиной около сантиметра оказать давление, равное всего лишь 0,03 грамма, волос станет играть роль рычага, и мы ощутим прикосновение. Мы тут же замечаем, если нашего волоса коснется человек или какой-нибудь предмет, потеребит его или вообще нарушит положение, которое он обычно занимает при нашем движении.
«Работа» усов кошки или мыши основана на различии между касанием самого животного и чьим-либо прикосновением к нему. Длинные жесткие щетинки, торчащие по обеим сторонам мордочки животного, являются предметом всеобщего любопытства. Так, сейчас всех интересуют «усы, имеющие форму велосипедного руля». Для чего они? Раз у всех нормальных кошек, мышей и мужчин есть усики, значит они нужны не для того, чтобы отличаться от других; их отпускают не из тщеславия и не для маскировки шрамов; нет, осязание при помощи усов расширяет границы восприятия окружающего мира, в то время когда глаза и уши не получают полезной информации или заняты чем-либо другим.
Кошка в поисках мыши просовывает голову в темную дыру; усики ее задевают за края этой дыры; так кошка узнает, какую форму имеет отверстие. Если кошка заденет торчащие дрожащие усики мышки, грызун тут же отпрыгнет, пытаясь спрятаться в более укромном месте. Но если мышь в темноте вдруг дотронется до усов кошки или ее торчащих бровей, то кошка отреагирует так же быстро и уверенно, как и мышеловка. Длинные волосики мыши являются как бы «триггерами», на которые полагается кошка, когда свет, звук и запах слишком незначительны, чтобы можно было пустить в ход другие органы чувств. Человек с бородой тоже может извлечь из нее пользу и благодаря осязанию получить больше информации в темноте, чем его безбородая супруга!
В илистых водоемах сомы полагаются на чувство осязания, используя свои мясистые свисающие вниз усы; эти усы касаются многих интересных для рыбы предметов, которые она могла бы и не заметить, не будь у нее усов[3]. Омары и лангусты выпускают под водой из своих укрытий длинные упругие антенны, тем самым значительно расширяя мир своих ощущений. Вокруг коралловых рифов и камней в тропических морях обитают креветки с красной каймой; они беспрерывно шевелят тремя парами антенн. Каждая такая антенна молочно-белого цвета напоминает жгут; она в два-три раза длиннее самого животного. Антенны обследуют окружающую воду подобно слабым лучам прожектора, перекрещивающимся на ночном небе.
Животные, обитающие в местах, куда никогда не проникают лучи солнца — будь то огромная пещера или морские глубины, — узнают все об окружающем мире при помощи длинных выступающих частей тела. На каждого пещерного сверчка с его огромными подвижными коричневыми антеннами в океанских глубинах приходятся сотни креветок, крабов и кальмаров, вытягивающих свои «уловители», тонкие ножки и чувствительные «ручки». Тем самым они имеют больше возможностей вовремя заметить приближение врага или найти пищу.
И в соленых, и в пресных водах огромное количество полипов и медуз ловит добычу с помощью щупалец, тонких, как леска рыболова. Щупальца знаменитой португальской медузы-корабля могут опускаться из-под переливчатого розово-голубого купола на 12 метров в глубину, в то время как сам купол несется вперед по течению, гонимый ветром. Каждая такая «леска» усеяна специальными стрекательными клеточками, способными ввести анестезирующее вещество в тело любого достаточно мелкого животного, которое может служить добычей, и крепко держать его, пока щупальце не сократится и не поднесет жертву к ротовому отверстию.
Похожие на цветы морские анемоны, которые украшают скалистые берега, втягивают щупальца лишь во время отлива, оказавшись на воздухе; под водой же они ждут, когда маленький краб или рыбешка, проплывая мимо, заденет их лепестки-щупальца. Но даже эти, казалось бы, простые животные отчетливо различают, когда они сами прикасаются к предмету и когда предмет соприкасается с ними. Некоторые анемоны прикрепляются на пустых раковинах улитки, которыми рак-отшельник укрывает незащищенные части тела. Эти анемоны почти не сокращают щупалец, когда наталкиваются на подводные предметы во время своих тряских путешествий на раках. Но если вытянутых щупалец коснутся креветки или рыбы, анемоны тут же схватывают и пожирают их.
В некоторых частях света анемоны обладают еще более высокой чувствительностью к прикосновениям рыб. Так, в водах Красного моря, на морской биологической станции египетского Университета имени Фуада I, доктор X. А. Ф. Гохар обнаружил, что весьма распространенная рыба Amphiprion bicinctus живет в симбиозе с актинией Actinia quadricolor, которой изобилуют эти воды. Взрослые рыбы этого вида отгоняют врагов актинии, как будто они защищают собственный дом. Щупальца актиний лишь немного сокращены, если плывущие рядом рыбки не касаются их через короткие интервалы. Актинии не делают никаких попыток поймать эту рыбу, даже когда она откусывает большие куски от добычи, пойманной актинией. Однако картина совершенно меняется, если что-то извне толкает Amphiprion в щупальца актинии. Тогда актиния хватает «свою» рыбу, жалит и заглатывает ее, если рыба не слишком велика.
Для нас прикосновение далеко не всегда имеет такое важное значение. Подобно запаху и вкусу, это чувство редко предупреждает нас об опасности и редко является средством связи между членами коллектива. Осязание, подобно вкусу, возникает при столь близком соприкосновении с раздражителем, что оно не спасает нас, если мы находимся на волосок от смерти. Когда усы льва коснутся нашей руки, спасаться уже слишком поздно — нам, не льву, конечно!
Почему же, удивляемся мы, наше чувство осязания обладает такой исключительной утонченностью? Мы без особого труда ощущаем разницу между гладкой поверхностью стекла и шероховатой, на которую нанесены царапины глубиной 0,001 сантиметра. Прикасаясь к различным поверхностям, обычно мы сразу различаем, какие они: твердые или мягкие, гладкие или грубые, сухие, влажные, скользкие или же липкие. С помощью большого и указательного пальцев можно узнать толщину, определить, жесткий предмет или мягкий. Если мы заткнем уши, чтобы исключить слуховые подсказки, то нам, как правило, достаточно всего лишь быстрого прикосновения ногтя к поверхности материала, и мы определим, что это — металл, дерево, бумага, пластмасса или ткань.
