Сергей Аксаков - Записки ружейного охотника Оренбургской губернии(с илл)
Только самая вежливая собака, послушно идущая сзади, почти под самыми дрожками, может быть пригодна для стрельбы стрепетов с подъезда. То же должно сказать о стрельбе вообще всякой сидячей птицы, кроме тетеревов и вяхирей, которые, сидя на деревьях и посматривая с любопытством на рысканье собаки, оттого даже менее обращают внимания на охотника и ближе его подпускают; всякая другая птица, сидящая на земле, гораздо больше боится собаки, чем приближающегося человека. Несмотря на то, добрая собака с долгим и верхним чутьем весьма полезна для отыскиванья стрепетов, которые иногда, особенно врассыпную, так плотно и крепко таятся в траве или молодом хлебе, что охотник проедет мимо и не увидит их, но собака с тонким чутьем почует стрепетов издалека и поведет прямо к ним охотника; зато боже сохрани от собаки горячей и гоняющейся за птицей: с ней не убьешь ни одного стрепета. Дробь надобно употреблять по большей части 5-го нумера, потому что стрепет не из крепких птиц. Впрочем, для напуганных стрепетов нужен и 4-й нумер; для больших же стай на дальную меру можно иногда пустить в дело и самые крупные сорты дроби.
Жирных стрепетов я не видывал, но прилетные с весны, особенно отлетные осенью, бывают довольно сыты. Мясо их имеет отличный вкус, собственно ему принадлежащий: оно несколько похоже на куриное с примесью тонкого вкуса дичины. Стрепета считаются самым питательным и в то же время легким и здоровым кушаньем.
В Малороссии называют стрепета хохотва, имя тоже чрезвычайно выразительное. Великороссы дали стрепету название по его взлету, по трепетному, видимому движению его крыльев, а малороссы — по особенным звукам, производимым его полетом. Действительно, эти дребезжащие звуки похожи на какой-то странный, отдаленный хохот.
4. КРОНШНЕП, ИЛИ СТЕПНОЙ КУЛИК
Русского имени этого кулика объяснять не нужно, но почему немцы называют его коронным, или королевским, куликом, — я не знаю; на голове его ничего похожего на венец или корону не приметно; может быть, за величину, которою кроншнеп бесспорно превосходит всех других куликов. Французы называют его курли, русские охотники — кроншнепом, а народ — степняком, или степнягой, потому что степь по преимуществу служит ему постоянным жилищем; в степи выводит он детей, и в степи же достигают они полного возраста. Его звучный, колокольчиком заливающийся голос больше всех других птичьих голосов одушевляет однообразную равнину и тишину степи. Кроншнепы по величине своей разделяются на три рода: больших, средних и малых. Кроншнеп большого рода объемом своего тела будет с тетеревиную курочку или дворовую курицу; кроншнеп средний несколько его меньше, а кроншнеп малый — гораздо меньше, не больше русского голубя; последняя порода несравненно многочисленнее двух первых. Я опишу подробно, разумеется с натуры, среднего кроншнепа и потом скажу, в чем все три породы различаются между собою; в пестроте же перьев и в складе всех частей тела они совершенно сходны. Средний кроншнеп весь серо-пестрый и покрыт бледно-коричневыми пятнами или крапинами; на спине и крыльях, особенно на крайней их половине, крапины гораздо крупнее и темно-коричневее, а на шее, голове и груди мельче, желтоватее и светлее; брюхо почти белое, кроме редких коричневых, весьма красивых копьеобразных пятен; подбой крыльев, идущий около папоротки, состоит из чисто-белых мелких перышек, и изнанка остальных больших перьев бледно-серая, очень красивая и явственно повторяет узор верхней стороны крыльев. Хвостовые перья сверху пестрые, а снизу почти белые; над хвостом, под коричневыми длинными перьями, уже с половины спины лежат ярко-белые перья с небольшими копьеобразными крапинками; на шее, под горлышком, перышки светлы, даже белесоваты; глаза небольшие, темные; шея длиною в три вершка; нос темно-рогового цвета, довольно толстый, загнутый книзу, в два вершка с половиною; крылья очень большие, каждое длиною в две четверти с вершком, если мерить от плечного сустава до конца последнего пера; хвост коротенький; ноги в четверть длиною, пальцы соразмерные; цвет кожи на ногах темный, пальцы еще темнее, ногти совсем черные, небольшие и крепкие. Особенность кроншнепа — загнутый книзу нос — мешает ему пить обыкновенным образом. Кроншнеп, зачерпнув носом воды, проворно оборачивает голову и нос нижнею стороной кверху, чем и удерживает в нем воду, как в вогнутом сосуде; еще проворнее заворачивает он назад голову и нос, в том же обращенном положении поддевает под ногу (для чего одну ногу подгибает), потом быстро вытягивает вверх голову и спускает воду в горло… операция довольно мудреная, которую кроншнеп выполняет очень ловко и легко. Кроме превосходства в величине, кроншнеп первого разряда темно-коричневее пером и голос имеет короткий и хриплый; он выводит иногда детей в сухих болотах и в опушках мокрых, поросших большими кочками, мохом, кустами и лесом, лежащих в соседстве полей или степных мест; изредка присоединяется к нему кроншнеп средний, но никогда малый, который всегда живет в степях и который пером гораздо светлее и крапинки на нем мельче; голос его гораздо чище и пронзительнее, чем у среднего кроншнепа, крик которого несколько гуще и не так протяжен. Все три породы — отличные бегуны, особенно кроншнеп малого рода: когда станет к нему приближаться человек, то он, согнувши несколько свои длинные ноги, вытянув шею и наклонив немного голову, пускается так проворно бежать, что глаз не успевает следить за ним, и, мелькая в степной траве какою-то вьющеюся лентою, он скоро скрывается от самого зоркого охотника.
Все три породы кроншнепов прилетают не рано, в половине и даже в исходе апреля; сначала летят большими стаями очень высоко, так что их не видно, а слышен только особенный, звучный крик, который, однако, не так протяжен, как в то время, когда они займут свои постоянные летние квартиры — зеленые степи. Вскоре после своего раннего пролета начнут попадаться кроншнепы по вспаханным полям, по оттаявшему прошлогоднему жнивью, по берегам весенних луж, прудов, озер и даже плоским берегам рек, разлившихся по низменным местам. Редко попадались они мне станичками, а почти всегда попарно или в одиночку. Для всякого охотника приятно встретить в это время и убить кроншнепа; он бывает тогда сторожек, сыт и довольно редок; к тому же весеннее появление и шатанье их продолжается весьма не долго: как скоро оттают и провянут степи — кроншнепы уже там. Я даже полагаю, что встречаемые весной по рекам, озерам и прудам степные кулики — все пролетные, еще не долетевшие до своего настоящего местопребывания, а коренные жильцы степей прямо опускаются на степи: они тоже в свою очередь были пролетными и шатались везде, пока не долетели до своих выводных мест. Я убеждаюсь в справедливости этого предположения тем, что почти всегда, объезжая весною разливы рек по долинам и болотам, встречал там кроншнепов, которые кричали еще пролетным криком или голосом, не столь протяжным и одноколенным, а поднявшись на гору и подавшись в степь, на версту или менее, сейчас находил степных куликов, которые, очевидно, уже начали там хозяйничать: бились около одних и тех же мест и кричали по-летнему: звонко заливались, когда летели кверху, и брали другое трелевое колено, звуки которого гуще и тише, когда опускались и садились на землю. Точно то же замечали и другие охотники. Первое колено в крике кроншнепа, можно сказать, состоит из верхних нот, а второе из нижних. Есть еще крик у него, который похож на какое-то завыванье или затягиванье голоса в себя: он испускает его только в сидячем положении, собираясь лететь. Часто эти звуки открывают его, притаившегося в траве. Кроншнепы с прилета, как и всякая птица, довольно сторожки; но оглядясь, скоро делаются несколько смирнее, и тогда можно подъезжать к ним на охотничьих дрожках или крестьянских роспусках; как же только примутся они за витье гнезд, то становятся довольно смирны, хотя не до такой степени, как болотные кулики и другие мелкие кулички. Беда для кроншнепов ранняя теплая сухая весна! Они скоро совьют гнезда и сядут на яйца, и в это время застигают их степные пожары, или палы. Я имел уже случай говорить об этом губительном обычае; степная дичь терпит от него ужасное разоренье. Если весна поздняя и мокрая, то огонь не может распространиться везде, не уходит далеко в глубь степей, и птица бывает спасена; но в раннюю сухую весну поток пламени обхватывает ужасное пространство степей и губит не только все гнезда и яйца, но нередко и самих птиц… Когда огненный ураган пронесется, земля остынет и перестанет дымиться, уцелевшие кроншнепы, иногда далеко отогнанные разливом огня, сейчас возвращаются к своим гнездам, и если найдут их сгоревшими, то немедленно завивают новые, как можно ближе к старым и непременно на местах или местечках, уцелевших от огня. Несомненная истина, что на горелом месте никакая птица гнезда не вьет; иногда это может показаться несправедливым, потому что птица живет и выводится, очевидно, на паленых степях; но я внимательным изысканием убедился, что гнездо всегда свивается на месте не паленом, хотя бы оно было величиною в сажень, даже менее, и обгорело со всех сторон. Когда вырастет трава, то при поверхностном обозрении нельзя заметить, где горело и где нет; но, разогнув свежую зеленую траву около самого гнезда, вы всегда найдете прошлогоднюю сухую траву, чего на горелом месте нет и быть не может и в чем убедиться нетрудно. Если же палы случатся поздно (что иногда бывает) и у степных куликов пропадут яйца уже насиженные или они сами обожгутся как-нибудь во время пожара, особенно в ночное время, то кулики других гнезд не заводят и остаются на этот год холостыми, продолжая колотиться около тех мест, где погорели их гнезда. Мне случалось находить и убивать таких холостых кроншнепов; они всегда жирнее тех, у которых есть дети; у иных я даже находил слегка опаленные перья.
