Джеральд Даррелл - Ай-ай и я
Но вот разрешения получены, теперь нужно получить самую важную подпись
— Конвенции о торговле угрожаемыми видами (CITES). Эта Конвенция, хотя и не лишена многочисленных лазеек, — важный шаг на пути пресечения нелегальной торговли и перевозки редких видов диких животных, растений и продуктов из них. Оборот торговли дикими видами составляет миллиарды долларов в год. Под «дикими видами» понимается все — от орхидей до слонов. Значительная часть этой торговли нелегальна, потому что животные и растения, которыми ведется торговля, находятся на грани исчезновения. Тем любителям животных, которые плачутся о судьбе зверей в зоопарках и протестуют против разведения редких видов в условиях неволи, я советовал бы обратить внимание на реальное положение вещей. В 1980-1981 годах только через амстердамский аэропорт прошло свыше 33 000 пойманных в дикой природе попугаев. Большая часть из них погибла в пути или вскоре по прибытии, потому что из экономии их везли, как когда-то возили африканских рабов. Те, что выжили, продавались «любителям птиц» в различных частях света.
Япония и Гонконг сметают с лица земли последних слонов, перерабатывая их бивни (которые куда как элегантнее смотрятся на самом слоне) в резные финтифлюшки. Точно так же в великолепные шкуры леопарда, ягуара, снежного барса и других им подобных бездумные женщины запаковывают свои по большей части безобразные телеса. Хотел бы я знать, с каким чувством они будут покупать шубки, если узнают, что пойманных животных убивают средневековым изуверским способом — протыканием раскаленным прутом сквозь задний проход, чтобы не портить шкуру.
В отчаянной попытке сохранить гибнущие виды — от кактусов до крокодилов
—113 стран подписали CITES. Правда, в настоящий момент подписание Конвенции
— скорее жест доброй воли, и страна, не подписавшая Конвенцию, ответственности за то не несет. Но даже это является позитивным началом. Значительным препятствием на пути эффективной работы Конвенции является то, что таможенники — не биологи и от них нельзя ждать умения отличить лягушку с желтыми пятнами по зеленому фону (торговля которой разрешена) от лягушки с желтыми пятнами по пурпурному фону (торговля которой под запретом). Но несмотря на то, что зоология и ботаника у таможенных чиновников здорово хромают, им все же удалось пресечь ряд крупных случаев контрабанды (например, попытку провоза 70 редкостных черепах, которые были потом помещены в террариум в ожидании, пока мы подберем им достойных хозяев). Есть надежда, что CITES, при всех ее недостатках, сможет положить начало контролю и последующему устранению жестокой и опустошительной торговли живыми созданиями.
Наконец бюрократическая писанина была закончена, и нам оставалось спокойно ждать прилета в Тану Кью с нашими ай-ай. В ожидании у взлетной полосы мы раздумывали, какие еще козни могла заготовить судьба: Джон и Кью не получили наших сообщений и только сейчас, в данный момент, пытаются пересадить отчаянно сопротивляющихся ай-ай в клетки для перевозки; самолет вообще не вылетел, а если и вылетел, то прибудет пустой; а если он вылетел не пустой, а с нашими дорогими зверюшками на борту, то грохнулся ко всем чертям где-нибудь в центральном Мадагаскаре. Ну а если даже ни одно из этих зловещих пророчеств не сбудется, явится ли самолет вовремя, чтобы состыковаться с международным рейсом? Рано поутру мы были шокированы сообщением, что грузовой отсек на самолетах компании «Эйр-Мадагаскар» не загерметизирован, а температура за бортом снижается до четырех градусов по Цельсию. Мы в панике бросились на рынок и накупили кучу дешевеньких одеялец, чтобы было чем укутать клетки, а когда вернулись в аэропорт, узнали, что нас дезинформировали. Так мы стали владельцами крупного склада ненужных одеял.
Неудивительно, что нервы наши были на пределе, когда долгожданный самолет наконец сел и подрулил к нам. Вот показался Кью, как всегда с загадочной миной на лице, и мы уже были готовы услышать, что накануне ночью все ай-ай удрали на свободу. Вместо этого он сообщил потрясающую новость, что после нашего с Ли отъезда он поймал еще двух ай-ай — самца и самку. Таким образом, у нас в распоряжении оказалась не только полная квота животных, разрешенная правительством, но мы могли дать нашему благодетелю Ролану пару для Верити. Однако было не до дружеских похлопываний по спине и торжественных возлияний — нам предстояло пропустить животных через таможню.
Но нервотрепка на этом не кончилась, и нам пришлось пережить еще несколько тягостных моментов. Мы с ужасом обнаружили, что Кью потерял все свои деньги и дорожные чеки. Дело принимало серьезный оборот, потому что малагасийские власти тщательно берут на заметку, сколько ты привозишь наличности, и проверяют твою казну при отъезде из страны. Делается это с той целью, чтобы твердую валюту не меняли на малагасийские франки на черном рынке по более выгодному курсу. Но, слава Богу, наш старый друг Бенджамен Андриамахаджа был в Тане, и притом на своем рабочем месте. Один отчаянный звонок в министерство высшего образования — и он уже в аэропорту. По нашему мнению, Бенджамен — самый настоящий мадагаскарский мистер Фиксит (От англ. fix — устраивать, улаживать. (Примеч. ред.) ). В какой-нибудь час личность Кью была установлена, и угрозы пожизненного заключения удалось избежать.
Конечно, неизмеримой ценностью обладала вся наша коллекция, но ай-ай возглавляли список, и мы сочли необходимым как можно быстрее переправить их на Джерси. Зоопарк Цимбазаза, где находилась остальная часть нашей коллекции, не располагал надлежащими условиями для ай-ай. Поэтому Кью выработал такой план: отвезти животных на Маврикий, покормить их там, а наутро отправить рейсом на Лондон, где их встретят Джереми и его коллеги, а сам Кью, сыграв на Маврикии роль кормилицы, вернется на Мадагаскар и поможет в отправке остальной части коллекции. Но для этого ему требовалась новая въездная виза. Осмотр его трепаного-перетрепаного паспорта показал, что в сем документе не осталось страницы, куда можно было бы поставить печать. Снова поднялась паника, а самоотверженный Бенджамен помчался на такси в британское посольство за вкладышем. Но в посольстве, которое до сего момента относилось к нам доброжелательно и помогало, чем могло, нас ожидал удар под дых. Они не могли выдавать вкладыши, только целые паспорта, а чистых в данный момент не было. Оставалось надеяться, что Кью сможет получить новый паспорт на Маврикии, а въездную визу — в тамошнем консульстве Мадагаскара.
В обыденной жизни такие вопросы решаются быстро, но если у тебя на руках ценный живой груз, который нужно переправить из одной части света в другую, каждый заскок в бюрократической системе сокращает твой земной путь на порядочный срок.
