Гарет Паттерсон - Там, где бродили львы (с иллюстрациями)
Этот человек очень быстро оценил всю ценность тех мест, о которых идет речь. Особенно на него подействовал тот факт, что более всего страдали от охотников спрингбок и орикс – те самые животные, которые держат щит на гербе, украшающем форму армии ЮАР. Настойчивость Гроблера и его особое отношение к Калахари сделали, свое дело, и в 1931 году этот район был провозглашен национальным парком Калахари-Хемсбок.
Первым надзирателем парка стал Иоганнес Ле Рич, которому поручили управлять этой суровой местностью. Вместе со своим помощником Гергом Дженьюри он повел настоящую войну против браконьеров. К сожалению, на пути их неустанной деятельности встала страшная засуха, охватившая пустыню, но в 1924 году выпали очень сильные дожди, которые привели к разливу реки Нособ. К сожалению, эти два человека – первые защитники парка – не смогли насладиться благоприятными изменениями, что принесли с собой ливни. Живительная влага не только поддерживала жизнь, но и грозила смертью: в образовавшихся водоемах развились мириады комаров, и оба энтузиаста погибли от малярии.
После этого руководство парком взял на себя брат Ле Рича, Джоб. Хотя первоначально он думал, что это будет его временной работой, в действительности Джоб оставался главным надзирателем целых тридцать шесть лет. Одним из первых мероприятий, которые осуществил Джоб Ле Рич, было возвращение к жизни заброшенных колодцев в сухих руслах рек. Таким образом хозяин парка рассчитывал удержать дичь в пределах резервата и не дать ей выходить за его границы, где бродили охотники, всегда готовые действовать.
В 1938 году британское правительство протектората Бечуаналенд (нынешняя Ботсвана) выделило под национальный парк Хемсбок огромную территорию, примыкающую к территории, управлявшейся Ле Ричем. Это было очень мудрое решение, поскольку таким образом под охраной закона оказались уникальные места, пересекаемые животными многих видов во время сезонных миграций.
Как это ни парадоксально, вторая мировая война сыграла положительную роль в истории национального парка Калахари-Хемсбок. Из-за дефицита патронов браконьеры остались не у дел, и дичь размножилась в необыкновенных количествах. Со временем эти места восстановили свою первобытную красоту, и в наши дни стали одним из последних в Африке истинных убежищ дикой природы. Благодаря своей уникальности и хорошей охране национальный парк создает благоприятнейшие условия для проведения серьезных зоологических исследований.
В истории Калахари во все времена лев занимал особое почетное место. Многие первые исследователи Африки странствовавшие в этих местах, оказывались лицом к лицу с царем зверей, и описания этих драматических приключений воспринимаются сейчас как своего рода символ славной эры географических открытий.
Наиболее знаменитый из африканских путешественников, Дэвид Ливингстон, также подвергся нападению льва во время своих странствий в западной части Калахари Этот случай он описал в своей замечательной книге «Путешествия и исследования миссионера в Южной Африке», Ливингстон хотел показать аборигенам, что не существует такой вещи, как черная магия, и что лев не может быть «заговорен». С этой целью ученый присоединился к группе африканцев, пожелавших защитить свои стада от нападений зверя. Ливингстон и его спутники выследили прайд и стали стрелять. Но пока Ливингстон перезаряжал свое ружье, один из львов бросился на него, схватив свою жертву за плечо. «Страшное рычание раздавалось прямо у моего уха, и лев тряс меня, как терьер трясет крысу», – писал позже Ливингстон. Впоследствии много было сказано о том состоянии, в котором находился исследователь, пока лев держал его. Он не чувствовал боли и был словно в полусне. По мнению Ливингстона, именно это должны испытывать животные, когда оказываются в зубах хищника.
Один из спутников Ливингстона собрался уже стрелять, но ружье дало осечку. В этот момент лев бросил свою жертву и атаковал другого охотника, схватив его за бедро. Когда вперед выскочил абориген, держа наготове копье, лев атаковал и его, но, к счастью для смельчака, зверь находился уже при последнем издыхании и свалился буквально к ногам туземца. Ливингстон вышел из этой схватки с девятью глубокими укусами в верхней части руки и с переломом кости.
Удивительно, но Ливингстон избежал общего заражения крови, которое часто случается после подобных травм и может оказаться фатальным. Он объяснял это тем, что носил одежду из ткани «шотландка», которая, как он свято верил, «очистила зубы льва от вируса прежде, чем они впились в тело». Два его спутника-африканца не были столь везучи, и один из них впоследствии показал Ливингстону, как его раны «открылись, словно свежие, точно в тот же самый месяц следующего года», когда на него напал лев.
Ливингстон обессмертил Калахари, как Африка прославила его самого. Впрочем, с Калахари связана и еще одна легендарная личность, известность которой имеет совершенно иные причины. Я имею в виду Джиларми А. Фарини, американца родом из Нью-Йорка, чье настоящее имя – Уильям Леонард Хант. Это бывалый авантюрист и организатор шоу, и его деятельность в этом амплуа не превзойдена никем до сих пор. Будучи ловким дельцом, Фарини устраивал всевозможные забавные зрелища для лондонской толпы, до которой люди викторианской эпохи были необычайно падки.
Связь Фарини с Калахари началась в тот момент, когда он послал в Южную Африку своего помощника, чтобы тот привез группу бушменов. Позже она была показана в Европе под вывеской «африканские пигмеи Фарини, или Карликовые люди подземелья из сердца Африки». Тогда же пронесся слух, что при поисках яда в жалких пожитках бушменов были обнаружены алмазы, и Фарини затеял экспедицию в Калахари для поисков этих сокровищ.
Хотя Фарини рассчитывал открыть затерянный в пустыне древний город, он не нашел ни его, ни алмазов. Но его страсть к шумным зрелищам была удовлетворена в том смысле, что он сам оказался участником приключений, позже описанных им в книге «Через пустыню Калахари». В ней описаны и встречи автора с пустынным львом. Одно из этих происшествий случилось в то время, когда Фарини ожидал прибытия фургона, в котором он собирался увезти убитого им жирафа. Туша этого животного заинтересовала трех львов, и они уже готовы были приступить к трапезе, когда подъехал фургон. Спасаясь от львов, Фарини еще раньше забрался на дерево и наблюдал за происходящим оттуда. Фарини и его прибывшие компаньоны открыли стрельбу. Началась страшная суматоха, в гуще которой сын Фарини Лулу пытался отогнать львов, замахиваясь на них фотокамерой, накрытой черной материей. В это время один из спутников Фарини закричал что-то на смеси английского и африкаанс. Фарини ответил: «Все убежали, остался только один», – и прицелился в единственного замешкавшегося льва. Он выстрелил, и одновременно раздался еще один выстрел. «Ружье выстрелило прямо надо мной, и я чуть не упал со своего насеста, – пишет Фарини. – Оказывается, прямо надо мной прятался бушмен, который теперь выстрелил из своей пищали, и звук был таким, словно выпалили из небольшой пушки». Фарини, умевший владеть ситуацией и быстро принимать решения, заорал: «Быстро бросай ружье и слезай – иначе ты пропал!» В ответ бушмен соскочил с дерева и помчался в кусты; лев, увидев человека, бросился вслед за ним. «Но внезапно лев остановился, – продолжает Фарини, – чтобы уже никогда не пускаться вскачь. Он замертво свалился на землю».
