Феликс Родригес де ла Фуэнте - Африканский рай
Таковы сила, коварство и агрессивность льва. Эта кровавая история заставляет задуматься: почему львы выжидали, чтобы напасть на носорога, пока он дорастет до пяти лет, достигнет одной тонны веса и обзаведется острыми рогами? Ведь гораздо легче было сделать это раньше! Возможно, львы расправились с носорогом просто потому, что были голодны. Или же их раздражало присутствие чужака на территории, которую они считали своей. А может, в стаю пришел новый самец, из другой местности, более агрессивный. Как видите, законы сосуществования между травоядными и плотоядными весьма сложны и непрочны.
Мы медленно катили по равнине, а Мейсон рассеянно осматривал окрестности, время от времени поднося к глазам свой старый бинокль. Видимо, многочисленные стада антилоп бубалов, бродящие по саванне, его не интересовали. Внимательный взгляд нашего гида задерживался лишь на небе. Мне показалась странной его манера разыскивать львов в небесах, но он объяснил, что в Мара-Масаи все живые существа по мере своих возможностей стараются обнаружить местонахождение симбы: антилопы и жирафы — чтобы избежать смерти; гиены и шакалы — чтобы поживиться остатками львиных трапез; туристы — чтобы сфотографировать царя зверей. Но все они, вместе взятые, могут увидеть куда меньше, чем один «падальщик». Множество их неподвижно парит в небе, высматривая симбу.
Заметив льва, «падальщик» камнем падает вниз и садится недалеко от места, где лев пожирает свою добычу. Все животные саванны знают эту особенность «падальщиков» и в поисках симбы смотрят вверх.
Как видите, уважаемый читатель, все многочисленное население саванны, от масая до шакала, включая жирафа и антилопу гну, хищную птицу и туристов, вращается вокруг симбы, как вокруг некоего центра. Все зависят от него. Он здесь бог и царь…
Но вот Мейсон заметил, что «падальщик» приземлился в низине, и мы на полной скорости помчались туда же. На месте мы обнаружили совершенно обглоданную заднюю ногу антилопы гну, а в пятидесяти метрах от нее — почтенное семейство львов: четырех взрослых самок и тринадцать львят разного возраста. Не будь с нами опытного и зоркого проводника, сумевшего проследить полет «падальщика», мы бы прошли мимо этого чуда африканской фауны, не заметив его в высокой траве золотистого оттенка. К тому же вдоль протекавшего по низине ручья тянулись густые заросли вереска и кустарника.
Когда шофер осторожно остановил машину, Мейсон повернул ко мне голову и сказал:
— Бвана, симба!
Я напряженно вглядывался вдаль, но, не видя ничего, кроме волнистого моря травы, вопросительно взглянул на масая. Он улыбнулся в ответ, сделал незаметный знак посмотреть направо и вновь прошептал: «Симба!»
И в самом деле, на меня неподвижно смотрели спокойные желтые глаза взрослой львицы. Они притягивали и в то же время внушали ужас. Животное находилось в пяти метрах от нас, почти неразличимое среди золотистой травы.
Мало-помалу, не без помощи Мейсона, мы стали различать уши, хвосты и пятнистые тельца львят. Одни крепко спали возле матерей; другие удивленно уставились на нас, положив красивые головы на лапы; третьи лежали на спине в милых, по-детски грациозных позах. Ничто, казалось, не могло нарушить их безмятежный, сытый покой. На шкуре детенышей выделялись четкие темные пятна, характерные для малолетних львят. По мнению ученых, эти пятна — наследие тех времен, когда львы жили в лесах и еще не превратились в обитателей саванны.
Чтобы сфотографировать крупным планом красивую львицу, которая спала в окружении многочисленного потомства, мы въехали в самую гущу стаи, стараясь приблизиться к львице с правой стороны. Я не раз видел в заповеднике львов на близком расстоянии и знал, что сочетание «человек-на-машине» они воспринимают совсем иначе, чем «человек-один-на-ногах». Однако помимо моей воли меня не оставляла мысль, что, окажись я случайно на земле, одна из этих красавиц не преминула бы разорвать меня на куски.
Вскоре львята стали подниматься и один за другим гуськом направились к ручью. Одна из самок тут же встала и прошла вперед. Малыши моментально окружили ее и начали лизать, прыгать вокруг и бить лапами, демонстрируя таким бесцеремонным способом свою привязанность. Львица с ласковой снисходительностью отвечала на проявления любви. Вскоре и остальные три самки были на ногах, и львята с не меньшим энтузиазмом бросились вылизывать их и карабкаться им на спины. Как разобрать в этакой кутерьме, кто приходится львятам мамой, кто тетей, кто бабушкой? Каковы законы этого матриархата?
Весь день мы провели по соседству с дружной семьей, тщетно пытаясь разгадать родственные связи между взрослыми и молодым поколением, но лишь окончательно убедились в собственном бессилии, когда два львенка разного возраста принялись сосать одну и ту же львицу. Вечером, на обратном пути в «Кикрок», мы увидели недалеко от дороги молодую пару львов в разгаре медового месяца. Они лежали рядом, любовно лизали друг друга и нежно ударяли один другого лапой. Их поведение напоминало игры львят. Мейсон сказал, что это вожак стаи и молодая самка.
Нам бросилось в глаза резкое различие между этими двумя великолепными образцами пантеры лео. Голову льва, намного более крупного и мускулистого, венчала густая рыжеватая грива, закрывавшая ему грудь и свисавшая до передних лап. Казалось, природа дала ему все, чтобы привлекать внимание и производить впечатление. Подобные экземпляры достигают двухсот килограммов веса, трех метров в длину и метра в высоту. Львица же, наоборот, была словно специально создана природой для того, чтобы прыгать, преследуя добычу. В ее телосложении не было ничего лишнего, бесполезного, под кожей вырисовывались мощные мускулы. Поражали округлые бока, чистая и изящно изогнутая линия шеи.
Эта пара проведет свой медовый месяц, вернее, медовую неделю без пищи, не охотясь. Потом они присоединятся к стае, и сто десять дней после свадьбы, до рождения львят, самец будет в полном подчинении у самки. После этого лев-вожак соединится с другой самкой или примется бродить по своим владениям, оглашая окрестности мощным рыком и сгоняя дичь к месту, где притаились охотники из его стаи.
В короткий период отцовства лев-производитель выполняет приятные и необременительные обязанности. Какую же пользу приносят стае гордые косматые самцы? Чтобы понять правомерность их вроде бы незаслуженного привилегированного положения, нужно проследить, как они охотятся за дичью.
В феврале 1967 года мне довелось побывать на дне кратера Нгоронгоро, где я попытался снять знаменитых черногривых львов, обитающих в этом заповеднике, во время охоты. Три дня наша машина следовала по пятам за тремя великолепными самцами из стаи в четырнадцать особей. У одного, самого рослого и мускулистого, был большой шрам на спине. По словам обходчика, он предводительствовал единственной стаей настоящих горных львов в заповеднике.
