Рудольф Самош - Кантор идет по следу
— Кофа, Кофа, почему ты не научишь ее ходить? — все чаще спрашивал хозяин.
Кофа ожидала возвращения Кормоша и поэтому ничего не предпринимала. Но Кормош вернулся усталым, а когда отдохнул, нужно было снова уходить. Так что на Кофу свалились все заботы по воспитанию детей. Она уже несколько дней ломала себе голову над тем, что делать с Пышкой, как вдруг ее осенило. Когда пришло время полдника и щенята прилипли к ней, она сбросила их на землю, схватила Пышку за загривок, осторожно ее подняла и на расстоянии десяти шагов от бокса опустила на землю. Пышка так заскулила, что проходивший мимо хозяин сделал Кофе замечание:
— Ты что, дуреха, придавила ее?
Кофа, лежа у дверей, весело помахивала хвостом и, в то время как щенята радостно посасывали вкусное молочко, внимательно наблюдала за Пышкой. Она с радостью отметила, что малышка умеет нюхать. Пышка некоторое время только скулила да скулила. Но так как она находилась довольно далеко от матери и не могла найти ее глазами, то вынуждена была, обнюхивая носом все кругом, искать материнский след, чтобы добраться до самого вкусного, что есть на земле, до маминого молочка. Она ныла, ворчала, злилась, сто раз споткнулась и перекувырнулась, отыскивая мамин след, и наконец, смертельно усталая, подползла к маме. Сразу же захотела сосать. Однако Кофа снова подняла ее за загривок и отнесла на такое же расстояние, но уже в другом направлении.
«Можешь возвращаться», — пролаяла мать, и Пышка, обливаясь слезами, поползла к ней.
Кофа бросила взгляд на хозяина. Тот, одобрительно посмеиваясь, похвалил ее:
— Браво, Кофа, ты прекрасный воспитатель.
После этого случая Пышке перед каждым приемом пищи приходилось по крайней мере два раза отыскивать маму, если она не хотела остаться голодной.
В тот день Кормош вернулся домой во время обеда и, к своему удивлению, обнаружил, что перед домиком Кофы, всего в нескольких шагах от нее, из миски ест посторонний пес. Кофа уже привыкла за прошлую неделю к тому, что пришелец появляется при каждом приеме пищи и, когда все уже заканчивают трапезу, начинает в одиночестве есть из стоявшей недалеко от ее бокса посудины. Более того, случалось, что он вылизывал и ее миску. Увидев Кормоша, к нему сразу же подбежала Сплетня и рассказала, что хозяин дал этому псу имя Люкс, что он необычный пес, потому что ест только из миски Кофы, а из рук хозяина никакой пищи не принимает. Выходит, у Люкса есть принципы.
«Принципы?» — взревел Кормош. — Да я за такие принципы вышибу из него дух!» — сурово пролаял он.
Кофа тем временем наблюдала за Люксом. За прошедшую неделю он значительно изменился. Округлился, шерсть его стала блестящей, хотя он по-прежнему избегал людей, очевидно, Жандар оказал на него положительное влияние, потому что Люкс два раза появлялся на общих занятиях жителей городка. Сейчас она могла бы пожаловаться Кормошу на то, как Люкс нахально пристал к ней на улице и как съел обед из ее миски. Однако подумала: не стоит накалять атмосферу. Собственно говоря, новичок не сделал ничего предосудительного.
Однако она с тревогой видела, что Кормош во время еды не сводит глаз с Люкса. В ней нарастало какое-то дурное предчувствие, но потом она его отогнала: ведь хозяин хотел, чтобы все было как есть, а его приказы здесь для всех обязательны.
— Дайте мне такую собаку, которую вы еще не испортили, — с усмешкой сказал одетый в форму старшего сержанта полиции крепкий широкоплечий молодой человек.
— Ладно. У нас есть подходящий для тебя экземпляр. С тех пор как ты, Ковач, оставил городок и стал участковым, мы стали думать, что ты изменил собакам.
Молодой человек улыбнулся.
— Если ты справишься с тем, которого я тебе покажу, он будет твой. Будем считать, что ты заслужил его, — сказал хозяин Кофы, старый друг Ковача, самый главный человек в городке.
— Нет такой собаки, которую нельзя было бы обучить, — ответил Ковач.
— Ты так уверен?…
— Предлагаю пари.
— Я думаю, ты выиграешь его. Ну пойдем, но прежде все же сними китель. А то можешь испачкать…
Трое полицейских один за другим вышли на веранду. Ковач осмотрел широкий двор, который когда-то принадлежал одному ломовому извозчику. Напротив сарая и пристроенной к нему ветхой конюшни выстроились полукругом кирпичные собачьи боксы. На учебном плацу виднелось несколько изготовленных кустарным способом приспособлений, применяемых в обучении собак. Собаки расположились около них, только Люкс стоял в стороне от всех.
— Который же из них? — спросил молодой человек.
— Вон тот… Стоит в одиночестве… — ответил приятель.
Собаки возбужденно лаяли, как будто чувствуя приближение чего-то необычного. Это было не случайно. Сегодня до обеда увезли троих из них — восьмимесячных щенят Тиги и Норы. Кофа лежала перед боксом и взором следила за Кормошем. Он спокойно стоял среди лающих собак. Изучая игру солнечных бликов на его черной блестящей шкуре, Кофа не заметила, что Кантор, а вслед за ним и сумасбродный Пени приблизились к Люксу. Кантор с радостью обнаружил громадного пса на том месте, откуда они столько раз отправлялись искать маму.
Кантор обнюхал неподвижно сидящего, как статуя, Люкса и, как в привычной игре с мамой, радостно вцепился ему в хвост. Визг Кантора вывел Кофу из мечтательного состояния. Не прошло и секунды, как она чуть ли не одним прыжком преодолела расстояние, отделявшее ее от Люкса. Тот еще не успел отвести голову от дергавшего его за хвост Кантора, как Кофа повалила его на землю. Кантор, не переставая скулить, отбежал несколько шагов в сторону и с трепетом стал наблюдать за схваткой матери с этим нехорошим большим псом, который ударил его по ляжке.
Из группы стоящих на плацу собак выскочил Кормош и с бешеной скоростью помчался на помощь Кофе. Люди, находившиеся на веранде, тоже побежали туда, где сцепились собаки. Услышав голос хозяина, Кофа подняла голову, и Люкс успел выскочить из лап разъяренной суки до того, как подбежал Кормош. Поджав хвост, Люкс в панике помчался к сараю.
— Этот Люкс сумасшедший, — сказал хозяин Кофы молодому полицейскому: — Вот тебе и пари… Черт знает, что с ними случилось. Взбесились, что ли?
— Значит, этот трусливый пес предназначается мне? — спросил Ковач.
В ответ он услышал, что этот «трусливый пес» вовсе не трус. Он всего неделю находится в городке и еще ни разу не взял еду из рук человека, да и приблизиться к нему пока что нельзя.
— Ну, это ничего. Люблю упрямых стервецов, — сказал самоуверенно старший сержант, однако подумал: что будет, то будет, отступать уже нельзя, иначе над ним будут смеяться. — Ну, пойдем, — сказал он решительно и двинулся в сторону сарая.
