Дейв Кэрри - Спасти слона!
— Верно ли, что тридцать девять тонн кости поступили в Сингапур из Дубая в 1987 году?
— Мы пригласили вас не для того, чтобы давать интервью, — взъярился чиновник.
— Но это важный вопрос, не так ли?
— Откуда у вас эти сведения?
— Из статистических сводок Дубая, — спокойно ответила Сьюзи.
— Возможно, эти сводки неверны, — парировал он, — и вообще, я считаю невероятным, чтобы в Сингапур ввозилась слоновая кость. — Он пожал плечами, как бы пытаясь и от разговора. — Но даже если ввозится, всё в рамках ограничений КИТЕС.
Его коллега разговаривал более спокойным тоном.
— Видите ли, слоновая кость здесь, в Сингапуре, как и во всем регионе, объявлена объектом культуры. Ее можно приравнять к Бетховену, Баху или великим европейским мастерам кисти. Ее значение трудно объяснить европейцам.
Я закусил губу. Можно было, конечно, попытаться объяснить чиновнику всю неуместность подобных сравнений в данной ситуации. Слоновая кость перемалывалась в безделушки, которые затем наводняли Европу, Америку и Японию. Продукция, которую выпускают Пун и ему подобные, не имеет никакого отношения к подлинному искусству. Но такая попытка была бы бессмысленной тратой времени. Да мы и не ставили целью изменить их «официальную» точку зрения, носившую характер доктрины. Встреча закончилась ничем. Мы распрощались.
* * *Окрыленные тем, как тепло нас приняли на фабрике «Сун Чон», мы решили попробовать фабрику «Фунь Айвори». Может быть, продолжать преследовать семейство Пун значило искушать судьбу, но я полагал важным составить полную картину их деятельности. Да и самому любопытно.
— Не забывай, Сьюзи, никакой героики, — пошутил я, припарковывая машину напротив фабрики.
— Постараюсь, — спокойно сказала она.
Я чувствовал, что охватившее меня напряжение передается и ей. Она знала, что я, идя по следу Пуна, побывал в таких уголках его империи, как Гонконг, Дубай и Аджман, и наверняка семейство Пун начнет охотиться за мной.
— Если там окажется кто-то из семьи Пун, как ты поступишь? — спросила меня Сьюзи.
— Ну… Спрошу, как он себя чувствует, и поболтаем по душам, — ответил я.
Сьюзи бросила мне уничтожающий взгляд, подключила потайной микрофон к диктофону, спрятанному у нее за поясом, и покорно сказала:
— Войдем.
Я шел с ней рядом, неся видеокамеру. Чтобы попасть на фабрику, нужно было взобраться на седьмой этаж, а потом еще идти по длинному коридору. Шум сверлильных аппаратов навел нас на след. Дюжина работяг, сидя на скамейках вдоль стен, трудилась над заданием. Тут к нам подошел мужчина и начал говорить что-то на кантонском наречии, но, видя, что этот язык нам неизвестен, отправился в другую комнату и привел женщину, говорившую на ломаном английском.
— Мы — представители кинокомпании, — объяснил я.
— Кино? Нье знаю, — осторожно ответила она. Обменявшись с мужчиной несколькими фразами по-кантонски, она повернулась к нам: — О’кей. Входьите.
Мы не стали ждать, пока она передумает. Вытащив камеру, я навел ее на рабочих, сидящих на скамейках. И только теперь сообразил, что они делали. Все обрабатывали фрагменты бивней, просверленные посредине. На полу стояли большие пластмассовые коробки, полные бус и ожерелий.
— Она и есть, — взволнованно шепнула Сьюзи. — Одна из фабрик, которые мы ищем. Вот о чем говорил Лэ Ю Ки.
Круг замыкался. Фабрика «Фунь Айвори» в Сингапуре являлась получателем многих грузов, недавно отправленных Пуном из Дубая. Становилось ясным почему. Готовые изделия из слоновой кости здесь, возможно, даже не распаковывались, а направлялись дальше в Гонконг по подложным документам. Ловкач этот Пун: только закрылась одна лазейка, сразу нашел другую. Разрешения на «амнистированную» кость, разрешения на фрагменты — и контрабанда по-прежнему шла в Гонконг как по накатанным рельсам.
Женщина снова подошла к нам.
— Миссис Вонг приходить завтра. Она босс.
— Правда? — вопросил я. — Я думал, здесь Пун Тат Хонг босс.
— Да, он владейт фабрика, но никогда не бывайт здесь. Вы знайт мистер Пун?
— Да, я встречался с ним. Мы хотим завтра встретиться с миссис Вонг. Вы передадите ей?
Удивительно, но в ее голосе чувствовалось уважение. Как видно, на нее произвели впечатление мои знакомства.
— Да, да, я сказаль ей, что вы приходить.
Но когда поутру Сьюзи позвонила на фабрику, ответ был краток и резок: «Миссис Вонг нет здесь. Уехала по семейным остоятелства». И трубка замолкла.
В подобных обстоятельствах пытаться вынюхивать дальше значило искушать судьбу. Наша поездка и так достигла цели. У нас в руках были имена десятков людей, замешанных в нелегальной торговле. Имелось подтверждение вовлеченности Сингапура в это неблаговидное дело. Теперь мой путь лежал в Кению. В последнюю ночь мы перефотографировали все документы из наших обычных соображений предосторожности и отослали почтой в Англию.
— Спасибо, Сьюзи, — сказал я. — Надеюсь, скоро встретимся в Лондоне.
Глава тринадцатая
Март 1989
Танзания — Дубай
Эллан
Я прилетал в Дар-эс-Салам уже в третий раз. Со мной был целый груз учебных пособий, книг, лент для компьютера и прочих материалов, заказанных Лиз и Нейлом. Письма, которые я разослал в адрес природоохранных обществ, возымели огромный отклик. Лиз и Нейл показали мне ответы в первый же день моего пребывания в Дар-эс-Саламе. Тридцать девять американских групп написали совместное обращение к Танзании с призывом ходатайствовать перед КИТЕС о дополнении к Приложению I. Письма поддержки приходили и от различных групп «Гринпис» и иных обществ по всей Европе и Америке. Эхо было колоссальным — даже принц Саруддин Ага-Хан, вице-президент международной организации ВВФ, лично написал в поддержку запрета: «Коль скоро все другие меры закончились провалом, необходимо сделать следующий шаг».
Фактически единственное расходящееся с общим потоком голосов послание пришло от ВВФ. Бафф Боулен, босс Джоргена, написал письмо Китомари с предложением подождать и посмотреть, что будет дальше. Но, хотя он и не поддержал запрета, какой-то сдвиг в его отношении к проблеме, как мне показалось, все же произошел. Я подал письмо Лиз, чтобы она перечитала его.
— Что ты скажешь, Лиз? Похоже, Джорген все-таки обрабатывает Баффа.
— Хм. Интересно, а что ты вот на это скажешь? Он послал факсом Косте свое личное письмо, которое, похоже, подтверждает это. Вот, взгляни. Письмо вроде бы доверительное, но поскольку он послал его факсом, а не в запечатанном виде, его, как видно, не особенно волнует, кто его прочтет.
