Иосиф Халифман - Пароль скрещенных антенн
Здесь перечислены только тридцать две камеры Последняя — тридцать третья, самая маленькая, — находилась в наиболее сухом районе, на верхнем этаже гнезда, дальше всего от водоводной трубки и в стороне от расплода. Эту маленькую камеру посещали разные муравьи, но она явно была необжитой: муравьи оставались тут совсем недолго. Помутневшая, а со временем все сильнее темнеющая поверхность гипса в этой нежилой камере рассеяла сомнения относительно того, как она используется. Кроме того, муравьи определенно стаскивали сюда со всего гнезда мусор, отбросы.
Так почему же разные камеры оказались заняты разными возрастами?
Если перестать увлажнять трубку в основании гнезда, верхние камеры станут суше, муравьи сразу почуют это и часть личинок перенесут в нижние, дольше всех остающиеся сыроватыми. Видимо, размещение пакетов, личинок, куколок объясняется в этом случае именно влажностью камер.
Расплоду каждого возраста требуются для развития какие-то условия, в том числе определенная влажность, малейшие колебания которой очень чутко воспринимаются антеннами. В погоне за нужными условиями муравьи и переносят с места на место и пакеты и куколок.
Так постепенно выясняется, почему муравьи в гнезде не знают покоя: они вынуждены кормить яйца, они постоянно возятся с личинками. Куколки у пчел, например, содержатся каждая в полном покое и строгой изоляции; муравьи же своих куколок переносят с места на место даже чаще, чем личинок или яйца.
Впрочем, и это не все.
Когда муравей созреет и ему приходит пора вылупиться из шелкового кокона, он его не сам покидает. Челюсти молодого муравья слишком мягки, чтобы справиться с жесткой скорлупой.
Выход из кокона открывают выполняющие роль повивальной бабки старшие муравьи. Они извне разрезают кокон и помогают своему новому собрату выйти. Делается это довольно энергично — впрочем, не настолько, чтобы причинить какой-нибудь ущерб новорожденному, который в эту пору еще до крайности нежен и хрупок.
Самцам или самкам, выходящим на свет, муравьи расправляют слежавшиеся в коконе крылья. Вот это и есть те крылатые муравьи, о которых мы уже упоминали мельком. Этих своих крылатых сестер и братьев рабочие муравьи кормят с первого до последнего дня их жизни. Молодые рабочие муравьи получают пищу от старших только в первые дни.
Едва повзрослев, рабочий муравей сам пробует свои силы в строительных работах, причем он трудится не только для себя, или принимается промышлять корм — и для собственного пропитания, и для прокормления своих собратьев.
Выходит, что судьба всей муравьиной семьи и будущее новых поколений находятся, так сказать, в лапках и жвалах рабочего муравья. Но, конечно, только здорового муравья, с нормальными антеннами. Если же антенны срезать, муравей не сможет потребовать себе корма, не сможет сам его предложить ни взрослому собрату, ни личинке. Без антенн он не может ни снабжать личинок кормом, ни переносить их в места с нужной для них влажностью. Без антенн муравей не способен почуять воду, даже когда она рядом.
Для муравьев почти невозможно предсказать, как долго надо ждать, пока из яйца, снесенного маткой, вылупится личинка, сколько раз будет она линять, когда окуклится и какой срок потребуется, чтобы куколка стала совершенным насекомым. Все зависит от того, смогут ли муравьи-няньки доставить каждую личинку и куколку к тому месту, где есть для их развития нужные тепло, влага, темнота или рассеянный свет. Пока всего этого нет, личинки и куколки будут как бы выжидать лучших времен, чтобы возобновить развитие.
СКОЛЬКО ИХ, КАКИЕ ОНИ?
ПОРА, ОДНАКО, более внимательно изучить строение тела хотя бы одного муравья из массы тех, о которых шла речь.
Каков он при ближайшем и подробном рассмотрении? Оказывается, внешний вид муравья зависит от того, какого он вида. Факты из истории науки подтверждают справедливость этого нехитрого каламбура.
Шведский натуралист Карл Линней описал в 1758 году семнадцать видов муравьев. Он знал их больше, чем кто-либо из ученых того времени. Через сто с небольшим лет немец Густав Майр, закончив предпринятое для изучения муравьев кругосветное путешествие на фрегате «Наварра», указал в своей монографии тысячу триста видов. А примерно еще лет через сто молодой английский муравьевед (их называют мирмекологами) Дерек Морлей в небольшой книжечке, вышедшей в Лондоне в 1952 году, говорит уже о пятнадцати тысячах видов.
И на этом маленьком участке наука, как всюду, шагает быстро, и чем дальше, тем увереннее.
Рыжих великанов Формика или еще более крупных Кампонотус геркулеанус невозможно спутать с черными лилипутами Лазиус нигер или с еще более мелкими Лазиус бруннеус.
У одних видов голова заметно мельче брюшка, у других голова и брюшко одинаковы по размеру, у третьих голова крупнее. Известны муравьи, у которых голова превосходит по размеру и брюшко и грудь, вместе взятые. Различны и формы головы, брошка или отдельных их частей.
Неодинакова и окраска муравьев. Одни — иссиня-черные, подобно вороненой стали, другие — темные, землистые, или желтые, или красноватые, или просто серые. Поверхность хитина блестящая или матовая, гладкая или неровная, морщинистая или покрытая точками. Хитин, в который они одеты, голый или опушенный, а волоски короткие или длинные, прилегающие или отстающие.
Несмотря на все это, муравья всегда отличишь от других насекомых. С первого же взгляда обнаруживаются у него голова и овальное брюшко, соединенные грудкой. Все в целом насекомое обычно не превосходит по размеру просяное зернышко, присоединенное к другому, покрупнее, при помощи двух совсем крохотных — маковых. Грудка и являющийся частью брюшка стебелек образуют талию муравья. Она вошла в поговорки многих народов. У настоящей красавицы, утверждают поговорки, талия должна быть муравьиная.
Муравьиные головы в общем схожи, но, если их рассматривать под лупой, они оказываются круглыми, квадратными, коническими, пирамидальными, трапециевидными, сердцевидными, плосковыпуклыми…
Какова бы ни была форма головы муравья, о ней сказано: «Голова с просяное зерно, а ума — чувал». Но эта поговорка оценивает способности муравья, а здесь идет речь пока только о его внешности.
На голове муравья хорошо различимы глаза и антенны.
Простые глаза, или глазки, у рабочих муравьев, если они вообще у них имеются, — это чаще всего три точки на темени. Сложные же, фасетчатые, глаза расположены по бокам головы. Они развиты (это как-то меньше известно) далеко не у всех видов и состоят из различного числа фасеток; у одних видов их около десятка, у других, хорошо видящих, больше тысячи.
