Юрий Янковский - Полвека охоты на тигров
Тигр исчез с поля зрения, но снизу долины доносился до нас усилившийся лай всей своры, по которому было слышно, что зверя задержали.
Добавив в магазин патронов, мы бросились следом. Лай раздавался внизу в нескольких сотнях шагов от нас. Скоро к нам вернулся Кома, видимо, сильно напуганный и не рисковавший больше бросаться на тигра.
Помня недавний суровый урок, мы условились с Люлей быть в чаще более осторожными и не расставаться, чтобы в любой момент прийти друг другу на выручку.
Так мы пробежали версты две. Лай то приближался, то удалялся. Чувствовалось, что собаки не могут надолго задержать тигра.
И здесь неожиданно мы увидели шагах в четырехстах бегущего вправо, в гору, тигра. Собаки шли по пятам. Улучив момент, мы дали по выстрелу.
Тигр, видимо, рассвирепел. Он круто повернулся к собакам и с ревом стремительно пустился под гору за Осори, который, завизжав с перепугу, бросился обратно вниз, к ключу. Ральф, выручая приятеля, наседал сзади: стрелять было невозможно из-за риска убить собаку.
Момент, и вновь тигр и собаки скрылись в чаще. Я не бегал так лет 20 и чувствовал, что нужно беречь силы, чтобы не выдохнуться, так как неизвестно, сколько еще нужно будет бегать за хищником. Лай все удалялся и, наконец, затих.
Пробежав еще с версту, мы увидели впереди, в саженях ста от себя, выход из нашей пади-ключа в главную падь Чунгоу, но лая нигде не было слышно. Вправо и влево были крутые горы ущелья, снег лежал только пятнами и, куда ушла охота было неизвестно.
«Уже близко вечер. Зверя упустим и не догоним, а казалось вот-вот возьмем, — назойливо сверлила одна и та же мысль. — Разбегаться по такому зверю, не „модель“…»
На не стаявшем снегу нашли след, показывающий направление влево, в гору. Мы направились по следу. Было круто и скользко. Начали выдыхаться и хвататься за кусты, чтобы облегчить подъем. У меня продолжаются нестерпимые боли в руке. Экономлю силы, чтобы хватило до наступления темноты, а гора очень крутая.
Поднялись шагов 200, и вдруг слышу сзади себя голос, не выдержавшего наши «темпы», Люли:
— Что ты тихо лезешь?..
— Лезь вперед, — отвечаю я.
Люля вырывается вперед, бежит шагов 20 и., выдыхается. Дальше он идет уже тише. Взбираемся на гору одновременно и почти задохнувшись. Увы! След потерян. Вместо перевала — выемка и вновь подъем. Гора продолжается. Лезем еще шагов сто, а конца нет.
«Какой ужас! Лая нет, снега нет. Все пропало! Наверное, собаки бросили преследование, а может быть половины их уже нет в живых!» — проносится в мозгу.
Берем по косогору влево, в надежде пересечь след, но его нет. Потеряли и, как видно, совсем!
Люля мне говорит:
— Я слышу лучше тебя. Я буду слушать, а ты лезь выше. Там снег и, может быть, на нем есть следы…
Лезу по инерции и вдруг слышу крик Люли.
— Лают!.. Лают!..
Прислушиваюсь. Действительно, где-то далеко по ветру доносится лай. Но откуда?.. За падью ли, из которой мы только что поднялись? Или следующей за ней, очень крутой горой? Необходимо спуститься снова в падь и подняться вновь на крутик шагов в 300, а сил уже нет. Кроме того, пока мы туда дойдем, пройдет еще минут 30, наступит вечер и собаки бросят зверя…
Но где кончается предел силы духа настоящего охотника?! Мы стали бегом спускаться, и Люля, обогнав меня, бежит вперед. Мои бедные руки от хватания за кусты вновь дают себя чувствовать. Боли нестерпимые. Падаю часто и вновь страдает то локоть, то плечо, сломанные ногти на ногах вновь кровоточат и ноют. Сотрясение при спуске еще более увеличивает боль.
Но ведь там, авось мы его догоним, третий тигр!
Люля поскользнулся и на спине, по камням, едет под гору. Вот-вот разобьется! Но, молодец, ловко ловит момент и вскакивает на ноги. Я подбегаю к нему.
— Папа, посмотри. Кажется, вылезла кость позвоночника!?
Ощупываю спину, делаю серьезное лицо и, зная, что, если он еще может идти, то ничего серьезного нет, авторитетно заявляю:
— Нет, ничего. Все в порядке!..
Сбегаем вниз. Лезем снова на гору. Откуда-то находим в себе силы. Люля впереди меня шагах в 10. Я все еще продолжаю держать свой темп. Вижу он остановился, уперся спиной о пень и еле-еле переводит дух, ловя ртом воздух. Круча страшная. Цепляюсь, доканчиваю остатки рук и, наконец, желанная вершина.
Собаки продолжают лай. Какое счастье! Даже не верится. Ведь это не кабан, а тигр, и его долго нельзя держать зубами! Его не схватишь!..
Лают где-то близко, кажется что под нами. Несемся полным ходом вниз. Спустились, но ничего не видно. Лают где-то дальше, недалеко от нас, но где — не видно. Солнце слепит глаза, оно почти у горизонта. Пройдет еще минут 15 и оно скроется.
Начинаю присматриваться и вдруг вижу впереди себя, на склоне горки, между кустов, стоит серый Север и белый пар вьется над ним клубками. На нас же от пота нет сухой нитки. Других собак еще не видно, как и тигра. Все они под цвет общего фона.
Я хорошо знаю местность вокруг этой горки, вернее мыса. С трех сторон она окружена довольно чистыми местами, а вправо все выше поднимается гора, на которой начинается густой лес. Видимо, собаки отрезали тигра от леса и держат, не давая ему уйти, а вымотавшийся зверь ждет темноты, чтобы удрать на гору.
Сильный ветер дует в направлении от собак, поэтому забравшийся в кусты тигр нас не видит и не слышит. Собаки же, по-видимому, нас увидели, так как лай значительно усилился.
Посылаем им на подмогу Кома, но он не идет. Что предпринять? Единственный верный план — это взять еще более вправо, залезть на мыс, отрезать пути отступления тигру и оттуда спускаться к собакам. Тогда тигр, куда бы он ни бросился, будет наш.
Но мы окончательно выдохлись, ибо бежали уже два часа после целого дня утомительного преследования. И подниматься больше были не в силах. А мыс очень крутой. Останавливаемая и, едва переводя дыхание, советуемся. Перед нами три варианта. Первый — лезть прямо в гору. Второй — подняться по сбегающему боковому хребтику в три четверти горы и подбираться на выстрел по склону. И третий, казалось бы, самый правильный: зайти в обход сверху. Но на это до наступления темноты у нас не хватит времени, ибо уже вечереет. И ветер дует с вершины вниз, — зверь нас может учуять.
Наконец, после трехминутного совещания, во время которого мы немного отдышались и почувствовали прилив новых сил, выбираем второй вариант, хотя он не из лучших. Но день, увы, догорает. И мы оба отлично понимаем, что если сейчас не удастся разделаться с хищником, то с наступлением темноты он легко уничтожит часть собак и тогда всему конец.
В надежде, что это последний подъем, напрягаем оставшиеся силы и лезем по крутому хребтику вверх. Я хватаюсь руками за кусты и деревья, уже не чувствуя боли. Казалось, все во мне атрофировалось. Наконец, достигаем примерно, интуитивно, уровня воюющей группы и начинаем, скользя и скатываясь, осторожно наперекосых подходить по косогору. Судя по лаю остается шагов пятьдесят. Последний, что шагал с нами, старый Кома бросается на помощь к своре. Лай усиливается, но солнце уже наполовину тонет за горами. Идем все осторожнее, снимаем винтовки с предохранителей.
