Анатолий Онегов - Они живут рядом со мной
Законы благородства были известны и другим бойцам — эти законы строго соблюдались и на тетеревином току.
Тетеревиные тока открывались рано, еще с первыми настами. Большую поляну, окруженную частым березняком, первым начинал посещать старый тетерев-токовик. Другие бойцы еще только-только подумывали о будущих сраженьях, но токовик уже важно выхаживал по утрам в морозном тумане и оповещал лес о скором спортивном празднике воркованием и чуфыканьем.
У токовика пока не было соперников, но он уже воевал: высоко подпрыгивал, топал ногами, раскидывал крылья и распускал белой лирой красивый хвост. Красными яркими полосами горели подведенные брови лесного красавца. Ну как не заглядеться на него тихоне-тетерке. Скоро, очень скоро тетерки пожалуют сюда вслед за бойцами и будут подбадривать петухов негромким одобрительным квохтаньем.
И вот день открытия турнира. Тетерева появились на березах, закачались черными мячиками на тонких ветвях, один за другим заворковали и зачуфыкали. Старый токовик первым опустился на середину поля и заходил-заходил мелкими шажками, приглашая соперников за собой.
Вот еще один тетерев последний раз чуфыкнул на березе, подбодрив себя, и опустился на краю поляны. Он раздул шею, опустил голову, расправил упругой дугой крылья и небольшими кругами заходил, затопал, понемногу приближаясь к токовику.
Прошло пять, десять, пятнадцать минут, а два тетерева все танцевали и танцевали поодаль друг от друга.
Я любовался замысловатым танцем двух черных птиц на белом искрящемся снегу, и мне хотелось выделить среди двух партнеров одного, старого токовика, и отметить его первым призом. А может быть, и тетеркам, что сидели в кустах рядом с моим шалашом, тоже нравился именно этот танцор.
А танцоров все прибывало. По одному, по двое они опускались с берез на снег и начинали кружиться на месте. Иногда тетерева сходились близко, тогда чаще и громче чуфыкали они, ниже пригибали к земле шеи, а то и быстро-быстро наступали на партнера.
Партнер, слишком близко подошедший к чужому танцевальному кругу, отступал бочком-бочком, не дожидаясь наказания. И только тогда, когда такой петух оказывался слишком настырным, его сопернику приходилось подальше провожать нахала недовольным чуфыканьем и грозно растопыренными крыльями.
Нахал мешал танцу, он заслуживал наказания. Но если даже приходилось применять силу, потасовка длилась совсем недолго. Тетерева, как домашние петухи, подскакивали над снегом, стараясь ударить один другого клювом. Но подпрыгивать долго надоедало даже драчливым домашним петухам. Обычно один из драчунов уставал раньше и, получив напоследок хороший тумак, убирался восвояси.
После такого тумака на земле могло остаться и перо, оброненное наказанным, могла остаться даже капля-другая крови. Такие выбитые в схватке перья я всегда находил на месте тетеревиного тока и, не зная до конца законы турнирных встреч лесных петухов, строил предположения о горячих боях.
Теперь я каждый день отмечал замечательные танцы кавалеров, отмечал редкие рукопашные и задавал себе один и тот же вопрос: неужели ради пяти — семи коротких стычек и собирались сюда со всего леса тетерева и тетерки?.. Зачем тогда долгие, утомительные танцы петухов?.. А может быть, только танцы и привлекали внимание галантных дам, может, тетерки-ценительницы отдавали свое сердце все-таки лучшему танцору, а не задиристому драчуну?..
Задиристый драчун, как правило, быстро изгонялся с тока. Сначала его прогоняли с центра поля и не допускали туда. А если дебошир все-таки продолжал попытки установить в благородном собрании свои собственные правила, то его быстро оттесняли в самый дальний угол лесной танцплощадки, где не было зрительниц-тетерок.
Мысль о том, что именно танцы, а не поединки, не кровь привлекали внимание «дам», подтверждали и рябчики, которые обычно устраивали только сольные выступления.
Рябчики принадлежали к тем заботливым птицам, у которых о воспитании детей печется не только курочка-мать. Отец семейства на равных с супругой выхаживает крошечных цыплят и остается верным своей подруге всю жизнь. Зачем же такому занятому семьей «мужчине» устраивать еще какие-то танцы, когда и так ясно, что именно ему придется водить вместе с курочкой и этим летом выводок цыплят-малышей.
Но рябчик-петушок весной все-таки танцует. На небольших лесных полянках, возле стены густого ельника еще в самом начале весны встретишь красивые ленточки ровненьких аккуратных следов. Ленточки пересекаются, делают петли, кольца и кружат-кружат по полянам и редколесью. Рябчик-петушок один танцует возле своей подруги, развлекая ее и напоминая, что пришла пора подумать о потомстве.
Отвергая драки и ограничиваясь пантомимой, справляют свой весенний праздник и селезни кряковых уток. В одиночестве, без соперников, селезень красиво выгибает шею, привстает над водой, топорщит хвост, стремясь очень понравиться своей будущей подруге. А если уж случится заглянуть в укромный уголок, выбранный для утиного танца, другому ухажеру, то уверенный в себе соперник, как правило, лишь попугает незваного гостя, и тот удалится.
Если селезни и рябчики-петушки целиком полагаются на свои балетные способности, то глухари, как и тетерева, не забывают и о своих вокальных данных. Скрипучий, кажущийся нам негромким голос таежного петуха-глухаря, видимо, хорошо понятен и далеко слышен дамам-глухаркам.
Заметное со всех сторон дерево вместо высокой эстрады и упругий сук, заменяющий авансцену, — главное условие глухариного тока. Черный, в седине петух, поскрипывая и шипя, расхаживает по своей сцене, совершая своеобразный танец грации. Высоко поднятая бородатая голова, распущенный веером хвост и отливающие синевой вороненые крылья.
Я мог подолгу стоять и, затаив дыхание, любоваться мудрыми, медлительными движениями, скорее похожими на танцы Востока, чем на ритуальные па, родившиеся в дикой северной тайге. Оканчивался короткий танец — и снова песня. Так продолжалось до солнца. Потом глухари опускались на землю в общество глухарок и, наверное, как-то по-своему представлялись им.
У людей такое представление зрителю называется выходом за занавес — актер, удачно сыгравший роль, появляется у края сцены и сердечно раскланивается перед сидящими в зале.
Когда выходу глухаря мешал соперник, когда соперник торопился первым представиться глухаркам, искусный певец и танцор не на шутку сердился и изгонял другого петуха и только в редком случае отступал сам.
Но чаще отступал именно опоздавший. Он, так же, как драчливый тетерев, мог получить тумак, так же мог потерять во время отступления перо. Короткое недоразумение порой сопровождалось громким хлопаньем крыльев, и издали мне всегда казалось, что там, на краю болота, кипит настоящий бой. Но тут же я вспоминал шумные стычки тетеревов, схватки деревенских петухов, вспоминал, что тетерев и домашний петух много меньше глухаря, и тогда представление о жестоких драках глухарей отступало — в конце концов, большая птица должна была хлопать крыльями немного погромче.
