Ян Линдблад - Мир Книги джунглей
Когда на водоемах Бхаратпура начинается нашествие уток и сопутствующих им хищников, сюда прибывает также до полусотни птиц, которых поистине можно назвать воплощением чистой красоты. Белоснежное оперение, кончики крыльев черные, голова красная — я говорю о сибирском журавле стерхе; его еще называют снежным журавлем. Не один исследователь безуспешно пытался устроить засидку по соседству с этой сторожкой птицей. Как и все журавли, стерх весьма неодобрительно относится к людским сооружениям; стоит его однажды потревожить, и он исчезнет на много месяцев. Так что засидки надо устраивать до прилета стерхов. Но ведь они могут избрать совсем другой участок Бхаратпура… Как тут быть?
Мы решили подобраться к стерхам на лодке безлунной ночью. Шри Чацд так основательно изучил весь район, что мы беззвучно выписывали зигзаги между стаями журавлей и серых гусей; только герой моих детских книг, индеец Быстроногий Олень сумел бы подкрадываться так ловко. Дойдя до цели, мы на маленьком мысу вблизи от того места, где днем приметили стерхов, бесшумно устроили засидку, замаскировав штатив и камеры камуфляжной сетью и ветками. Маневр удался! Ни один гусь не поднял тревоги.
С рассветом мы рассмотрели очертания четырех десятков стерхов, солнце окрасило их в розовый цвет, потом побелило. Попарно взлетая, журавли брали курс на клочок чистой воды перед нами и приводнялись, встреченные своим зеркальным отражением в тихой глади. Вскоре мы стали свидетелями удивительно красивой картины. Белоснежные птицы с красной головой принялись танцевать: они подпрыгивали, чеканили ритуализованные короткие шажки и выбрасывали голову вперед, издавая переливчатые звуки — голос безлюдного края, вызывающий представление о весеннем дне на сибирских болотах.
Не только ритуальный танец, но и повседневный быт сближает стерха с индийским журавлем Grus antigone. Тот и другой тщательно исследуют облюбованный участок мелководья, погружая красную голову в ил или воду в поисках съестного. Бывает, что проглотят крупную улитку, и она медленно скользит вдоль полуметрового канала этаким огромным кадыком.
Конечно, эти два красноголовых вида генетически довольно близки друг другу. Для северянина белый убор служит камуфляжем: в местах гнездования стерха климат суровый, снег залеживается и весной. Светло-серое в основе оперение антигоны лучше сочетается с увядшей растительностью; подобно нашему, шведскому журавлю, антигона часто красит себя в бурый цвет илистой водой.
Крича дуэтом, антигоны поднимают голову прямо вверх, при этом самец, как и стерх, широко распускает крылья. Но стерх качает головой, словно маятником, и крик у него отличный по мелодии и не такой громкий. В остальном ритуал тождественный. Антигоны топчут воду, угрожающе наклоняя голову, бегают по широкому кругу («танцуют»), прыгают на месте, резким движением клюва хватают клочок дерна и жонглируют им — намек на сооружение гнезда.
Всю эту процедуру мы увидели, наблюдая гигантский спектакль, для которого антигоны собираются в конце марта. От двухсот до тысячи особей исполняют индийскую версию журавлиных танцев в одном из наименее посещаемых уголков Бхаратпура. Как и у нас вокруг озера Хурнборга, где в иные весны насчитывали по нескольку тысяч журавлей, антигоны, прибывая большими и малыми стаями, сразу же начинают танцевать. Часть «танцоров» — молодые птицы в обычном светло-сером уборе, но с коричневой шапочкой. Судя по всему, в это время происходит общий смотр с возобновлением старых супружеских уз и образованием новых между «холостыми» журавлями. Сохраняются ли эти узы на всю жизнь — вопрос, который науке еще предстоит решить.
Таким образом, антигоны собираются на большой смотр после гнездования и примерно за полгода до следующего гнездового периода, тогда как у озера Хурнборга смотр непосредственно предшествует гнездованию. (Строго говоря, к тому времени, когда группа журавлей вокруг Хурнборга достигает максимальной численности, птицы постарше уже возвратились к своим обжитым местам. Не подлежит сомнению, что остановку на полпути к большим журавлиным гнездовьям на севере делают в основном молодые птицы.)
Во многом из-за моего глаза мы задержались в Бхаратпуре дольше, чем рассчитывали, зато смогли глубже изучить жизненные циклы в этой обширной области, по сути типичной для подобного рода птичьих обителей Южной Азии, хотя и намного превосходящей их по площади.
Последним событием сезона было гнездование многочисленных зимородков. Как красавец белогрудый зимородок с глянцевитой синей спинкой и шоколадной головой, так и маленький обыкновенный зимородок полным ходом копали гнездовые норки в обрывистых берегах, кормили самок и спаривались. Обыкновенный зимородок — тот самый Alcedo atthis, который изредка гнездится в Швеции. Мы обнаружили одно гнездо в тени большого дерева (как и следовало ожидать!), но решили проблему освещения: стоя на прогалине, Пиа зеркалами направляла под дерево солнечные зайчики. И поистине красочным финалом наших долгих трудов в Бхаратпуре стал тот день, когда два птенца с оранжевой грудкой и блестящим зелено-синим верхним покровом начали порхать туда и обратно в солнечных лучах!
Тигры Раджастхана и тысяча антилоп
Пока мы, прервав работу, совершили вынужденную поездку в Швецию, Джай Сингх получил повышение: он был охотоведом в Бхаратпуре, а стал помощником старшего охотоведа Раджастхана. Возвратившись, мы иногда встречались, когда он совершал инспекционную поездку по своему штату.
Приехав в очередной раз в Бхаратпур, Джай Сингх справился о моем здоровье и, услышав, что все в порядке, ошарашил меня вопросом: как я отнесусь к тому, чтобы увидеть тысячу гарн?
Тысяча гарн! До сих пор я видел только небольшие стада этих маленьких изящных антилоп, от силы десять голов. Неужели есть места, где они собираются тысячами?
— Есть, есть, — сказал Джай Сингх. — Укладывайте самое необходимое и присоединяйтесь, я выезжаю через полчаса.
Наш друг мешкать не любит…
И вот уже мы мчимся на джипе, который с полным знанием дела ведет Джай Сингх. Дорожному движению в Индии предельно чужд действующий в Швеции девиз: «Водители, уважайте друг друга». На индийских дорогах с таким правилом далеко не уедешь; каждая поездка — психологический поединок, водитель держится посередине, неистово сигналя встречным машинам, и менее хладнокровный сворачивает в сторону в последнюю секунду. Редко бывает, чтобы свернули оба, и при этом расстояние между машинами не превышает толщины четырех листов данной книги…
На полной скорости неслись мы через мельтешню машин, по улицам селений и небольших городов. Постепенно ландшафт становился все более унылым, мы приближались к району пустыни или полупустыни.
