Сергей Кучеренко - Рассказы о животных
Летом горалы обычно пасутся утром и вечером, отдыхая от дневной жары. Зимой же вынуждены из-за скудности кормов бодрствовать почти весь день, да и ночи нередко прихватывать. Жуют жвачку на лежке с хорошим круговым обзором, не забывая о бдительности. Сон у них прерывистый, через пять — десять минут поднимают голову и осматриваются.
Гон у горалов проходит тихо и мирно, без гаремов, без рева и шума, без жестокого соперничества. С конца сентября самцы и самки все дольше и чаще держатся вместе, а весь октябрь и часть ноября почти не расстаются. Самец усиленно метит свой участок почесами головы с пахучими железами, гонит с него чужаков, ухаживает за самкой, гладит ее по морде копытом, любуется ею, замерев. А она может принимать его ухаживания или отвергать их. Рано или поздно принимает, конечно.
В конце мая или в июне самка уединяется в самое укромное место, и у нее появляется потомство. Ягнят бывает один — два, редко три. Весит новорожденный около двух килограммов. Первые три-четыре дня он лежит, крепко затаившись, но в недельном возрасте уже ходит за матерью по пятам, во всем ее копируя. В месяц малыш так резв, что человеку его поймать почти невозможно, следует за родителями, не отставая даже на скалах и кручах. Ест траву, листья, а мать сосет до поздней осени.
К матери горальчонок привязан почти до двух лет. Молодые горалы веселы, дружны, игривы. С утра до вечера резвятся, скачут галопом, отрабатывают акробатически ловкие прыжки. Особенно непоседливы по утрам и вечерам.
Горалий век длится около 15 лет, но живут они на воле гораздо меньше: то гибельный снег выпадет, то хищник выследит, Наиболее опасен для антилоп волк, караулящий их у скал и отстоев. Они и раньше, когда волки им не были ведомы, не отходили от своих спасительных камней дальше двух-трех километров, а с их появлением и на километр не удаляются.
Не везло горалам и в том, что их рога и кровь люди издавна признавали целебными и теплую красивую шкуру ценили. Горал доверчив, подпускает человека близко — на прицельный выстрел. А другой раз вообще вспрыгнет на скалу и стоит там спокойно, надеясь, что не достанут его.
Охота на горала у нас запрещена с 1924 года, но за 80 лет охраны положение его не улучшилось. Причины? Все те же: хищники и браконьеры. От расселения горала пока воздерживаются, потому что даже в заповедниках его угрожающе мало.
С 1973 года горалов в Лазовском заповеднике стали разводить в специально для этого построенных вольерах, огороженных трехметровой сеткой. В вольере есть все: лужайки, деревья, кустарники, камни. Построили кормушки, сараи для укрытия в непогоду и отдыха. Разработали режим кормления и содержания. Одних горальчат выкармливают коровьим молоком через соску, других «усыновляет» домашняя коза. Питомцы растут, хорошо развиваются, привязываются к ухаживающим за ними. И в Сихотэ-Алинском заповеднике стали прилагать усилия к полувольному содержанию горала-скалолаза.
Человек может и быстро уничтожить вид, и спасти. Думаю, героя этого рассказа спасут…
Енот — болотная собака
…Двух небольших зверей я увидел в полусотне метров от себя, сразу же за крутым поворотом узкой протоки. Один из них недавно вылез из воды и отряхивался, другой причмокивал. Я тотчас же узнал в них енотовидных собак и понял, что они рыбачат.
По протоке из озера в реку густо скатывалась разная рыба: караси, щуки, змееголовы, но больше всякая молодь и пескари. Всю вторую половину минувшего лета стояло затяжное половодье, рыба размножилась, разошлась по разливам, потом вода быстро пошла на убыль — с разливов в озера, из них в протоки и реки, а рыба с водой.
Енотовидную собаку в народе называют просто енотом, хотя на настоящего енота с американского континента наш уссурийский похож лишь внешне, биологически же в родстве с ним не состоит. Енот, как говорится, да не тот.
Тихо отойдя от протоки в густой вейник, я осторожно подполз к енотам метров на десять и затаился, наблюдая таинство дикой жизни.
В листопад молодые еноты, которым по пять месяцев, разбредаются в поисках пары, а «старики», сохраняющие прочную супружескую верность не хуже лебедей, отдыхают от изнурительных летних забот, поправляют здоровье, усиленно питаются, готовятся к долгому зимнему сну на медвежий или барсучий манер. «Стариков» я и видел.
Еноты едят почти все. Рыбаки они неважные, но лакомятся рыбой часто, ловят то в обмелевшем озере, то между кочками в траве. «Старики» познакомили меня с определенно новым ловом, и это уже в который раз убеждало меня в том, что звери соображают неизмеримо лучше, чем мы думаем.
Судя по многочисленным свежим следам вдоль кромки воды, еноты рыбачили давно, но не очень успешно. Не так-то просто было схватить зубами спешащую по быстрому течению рыбу. А незадолго до моего подхода они додумались до более производительного промысла. Один енот входил в воду в самом узком и мелком месте протоки, где вода не просто текла, а журчала, затем ложился поперек течения на брюхо, образуя запруду и пугая рыбу. Другой зверь, находившийся чуть выше по течению, внимательно наблюдал за первым. Когда рыба густо скапливалась перед живой запрудой, он прыгал в воду, хватал ее зубами, выбрасывал на берег. Часть перепуганной рыбы устремлялась к первому животному. Он мгновенно вскакивал, хватал рыбу и бросал ее на берег. Шум, плеск, каскады брызг — все это продолжалось с четверть минуты, не больше. Потом рыбаки деловито изучали результаты работы, отбрасывали подпрыгивающих рыбин подальше от воды, а когда все стихало, начинали аппетитно трапезничать.
За полчаса наблюдений еноты принимались рыбачить так раз десять, при этом плотно наелись, да еще немало рыбин лежало около них: еноты ели мелкоту, а крупную оставляли впрок.
Насытившись, звери привели себя в порядок, почистили уже почти обсохшие пышные шубы о траву и блаженно растянулись на солнцепеке. Подождав минут десять, пока они обсохнут окончательно, я приступил к осмотру енотов. Сделать это было вовсе не сложно.
Есть у этих зверей престранная особенность: при испуге они замирают, притворившись мертвыми. Замирают, увидев страшное в упор, замирают от резкого движения или крика. Неожиданно выскочив с криком из своего укрытия, я побежал к енотам, на ходу выпалив из ружья в воздух. И все. «Старики» были готовы. «Умерли». Осторожно перевалил их носком сапога с бока на бок, затем на спину — никаких признаков жизни. Глаза плотно закрыты, на дыхание ни малейшего намека, все тело обмякло. Делай теперь с ними что хочешь.
Прикинул вес енотов, обмерил их, потом уложил рядом, на брюхо, как отдыхающих, а сам сел на кочку, закурил и уставился в их симпатичные мордашки. Минуту смотрю, вторую, третью. Дунул в носы сигаретный дым — абсолютно никакой реакции, мертвецы. Трупы. «Да дышите ли вы хоть, черти?» Засомневался: взял одного за хвост, осторожно поднял, поднес к воде и опустил в нее кончиком носа. Секундная стрелка обежала почти полный круг, и лишь тогда из носа засеребрился бисер воздушных пузырьков. Выдал-таки себя, не выдержал. Поднял его, отнес на прежнее место, отошел метров на десять и залег, рассматривая их через объектив фотоаппарата.
