Джой Адамсон - Пиппа бросает вызов
Затем они в сопровождении Сомбы вернулись к тому дереву, где мы встретили их утром, Тайни «отметил» его, и все трое стали самозабвенно носиться вокруг дерева под моросящим дождем, а в половине десятого, запыхавшись, бросились на землю под кустом, чтобы немного перевести дух. Когда дождь перестал, гепарды перешли па термитник и улеглись там.
Гепарды отдыхали до половины двенадцатого, пока поблизости не показалась пара зебр. Все трое тут же стали к ним подкрадываться. В тот же миг появились пять грифов — они кружили совсем близко. Должно быть, они давно следили за гепардами, чтобы не терять ни секунды, если тем удастся кого-нибудь убить. Но их ожидало разочарование: гепарды вскоре прекратили погоню и стали искать тенистое местечко, где можно было бы передохнуть; Сомба улеглась под кустом, а братья — на термитнике поблизости. Биг-Бой поскреб землю, чтобы устроить себе удобное ложе, а потом поел немного травки. Тут к нему присоединился Тайни, и вскоре оба задремали.
Мне было негде укрыться от солнца, чтобы спокойно наблюдать за гепардами, разве что возле термитника, где они устроились. Но там едва хватало места для двух братьев, так что мне пришлось прижаться к подножию термитника и перемещаться вместе с передвигающейся тенью. На мое счастье, обоим братьям слишком хотелось спать, и они не возражали против моего присутствия, а Тайни даже дотягивался лапами то до Биг-Боя, то до меня — надо же удостовериться, что рядом кто-то есть.
Он был совершенно неотразим, когда вот так «разнеживался», и мне стоило огромного труда остаться верной своим принципам и не приласкать его. А Биг-Бой даже во сне не терял свою безграничную самоуверенность, и его сонная физиономия хранила все то же надменное выражение, присущее диким гепардам. Мы так уютно лежали и отдыхали все вместе, что мне начало казаться, будто я сама превращаюсь в гепарда.
Около трех часов дня Сомба подошла к братьям, и они немедленно начали к ней приставать. Но она не была расположена к играм. Потом гепарды с Биг-Боем во главе отправились к реке, хотя было еще довольно жарко. Как только они останавливались, чтобы немного передохнуть, Тайни «отмечал» разные деревья. Берега реки в этом месте были скрыты почти непробиваемой стеной колючих зарослей, и даже гепардам было не под силу пробиться сквозь них. Они попытались в нескольких местах прорваться к воде, но каждый раз, напуганные, возвращались обратно.
Особенно трусила Сомба — она старалась держаться подальше, позади остальных. Но в конце концов Биг-Бой отыскал такое место, где все трое могли одновременно подойти к воде.
Я пыталась прорваться сквозь заросли следом за гепардами и как раз выпутывалась из сети лиан, когда увидела, что гепарды внимательно смотрят на пальмовые заросли — их густой навес совершенно скрывал от глаз противоположный берег. Сообразив, что они вот-вот будут переправляться через реку, я быстро навела камеру и успела снять Тайни, который молнией мелькнул на фоне темных кустов. Затем раздался всплеск, и началось отчаянное барахтанье. Биг-Бой прыгнул вторым, шлепнулся в быструю речку и выкарабкался на другой берег. Последней прыгнула Сомба, но и ей тоже пришлось искупаться.
Идти за гепардами дальше не имело смысла — пока мы доберемся до противоположного берега, они успеют скрыться, а искать следы в этих непроходимых зарослях совершенно немыслимо. Так что мы просто прислушивались к тревожным крикам верветок — по направлению, откуда доносились эти крики, мы узнавали, куда идут гепарды.
Конечно, я сама виновата, что гепарды от меня удрали: им явно надоело мое присутствие, и они решили, что единственный способ от меня отделаться — это уйти за реку. Обычно я не преследовала их с такой назойливостью, но на этот раз моя настойчивость была извинительна: мне хотелось узнать как можно больше о первых проявлениях полового инстинкта у гепардов; насколько я знала, до сих пор никто не имел возможности наблюдать эти моменты в естественных условиях.
В надежде перехватить нашу тройку мы проехали несколько миль выше по течению, где можно было попасть на тот берег на машине. Но когда мы добрались до равнины за прибрежной полосой растительности, там оказалось такое множество буйволов, что пришлось не солоно хлебавши возвращаться домой, и то мы еле успели до темноты.
В лагере нас встретил Бен. Он отвозил вещи Джорджа в Наиваша, но сильно задержался. Я спросила его, почему он так мало бывает здесь после моего приезда из Лондона, и услышала в ответ, что ему не нравится «делить» со мной гепардов и он всегда предпочитал работать самостоятельно. Что ж, эти чувства вполне понятны, но вряд ли совместимы с должностью моего помощника! На следующий день он пошел с нами искать гепардов и все время держался поодаль, сам по себе.
Река Мурера служила границей заповедника, и местность за ней была нам совершение незнакома. Стоило миновать густые прибрежные заросли, которые простирались примерно на милю от берега, как начиналась идеальная для гепардов местность. Буйная поросль тянется по берегам удивительно красивого сухого русла: оно пересекает заросли и через несколько миль постепенно исчезает; дальше прибрежная растительность снова покрывает только берега Муреры. И хотя русло наполняется водой только в период дождей, в сухое время года в нем остается несколько больших луж, у которых собирается множество разных животных — возможно, их привлекает отсутствие крокодилов, которыми так и кишит Мурера. А сейчас, когда дожди еще не кончились, вся густая стена кустарника была усыпана цветами — они расцвели везде, куда ни глянь, и в таком сказочном изобилии, что мне было очень трудно сосредоточиться на выслеживании гепардов, а не переключиться на собирание гербария.
Впрочем, идти по следу в такой чащобе все равно не удавалось.
Мало-помалу заросли сменялись открытой, похожей на парк местностью; там и сям были разбросаны термитники — великолепные наблюдательные вышки, а деревья росли отдельными рощицами; в их густой тени хищник мог прекрасно затаиться и поджидать в холодке, пока на него не набредет какая-нибудь дичь. Короче говоря, лучших охотничьих угодий для детей Пиппы не придумаешь, но только вся эта территория была вне заповедника. Она принадлежала племени боран, и владельцы отказывались продать эти триста квадратных миль лесистой равнины, несмотря на то что здесь было полно мух цеце и пасти скот все равно было нельзя.
Однако браконьеры сюда заходили частенько; к счастью, они держались возле речки Бисанади, которая в этих местах служила единственным водопоем для животных, если не считать Муреры. Но отсюда Бисанади была довольно далеко, и мы надеялись, что дети Пиппы останутся возле Муреры, однако, как ни обшаривали мы ее берега, гепардов так и не нашли.
