Бернгард Гржимек - Среди животных Африки
Происходит это следующим образом. Два противника становятся не друг против друга, как это бывает при аналогичных обстоятельствах у других животных (оленей, антилоп или хищников), а рядом, бок о бок, как пара лошадей в упряжке, причем головами либо в одну и ту же сторону, либо в противоположные. Они никогда не пробуют укусить друг друга. Вместо этого они размахивают по очереди шеей и наносят друг другу чудовищно сильные удары головой. Удар обычно приходится противнику по голове, шее, иногда груди или загривку, а если борющиеся стоят головами в разные стороны, то по задней части и задним ногам.
Силу подобных ударов даже трудно себе представить. К нашему жирафу Отто, живущему во Франкфуртском зоопарке в свободном выгоне, без конца приставал самец антилопы канны. Разозлившийся всерьез жираф нанес ему такой удар головой, что тот с переломанной ключицей пролетел по воздуху и упал на землю. А весил он ни много ни мало 600 килограммов! Антилопа так и не оправилась, и ее пришлось пристрелить.
Злобный жираф, содержавшийся в Лондонском зоопарке, целясь в своего служителя, промахнулся и пробил в стене большую дыру.
Бои между самцами за место на иерархической лестнице могут длиться довольно долго — полчаса, а то и ^дольше. Часто при этом вокруг стоят «зрители»: самки и другие самцы. Но бывают драки, при которых самки не присутствуют. В Серенгети, близ Серонеры, мне удалось заснять на кинопленку три пары дерущихся самцов. Сражающиеся пары находились в 80 — 100 метрах одна от другой и не проявляли друг к другу ни малейшего интереса. Остальная часть стада мирно паслась поодаль.
Во время драки один из самцов может прижать другого к дереву или они оба могут кружиться вокруг ствола. Когда один из противников признает себя побежденным, он отходит на несколько шагов в сторону, а победитель с гордо поднятой головой следует за ним, но не для того, чтобы прогнать, а просто так, для порядка. В то время как олени, антилопы и многие хищные кошки стараются изгнать побежденного соперника из своих владений и не пускать его туда больше, самцы-жирафы сразу же после поединка уже мирятся и зла друг на друга не таят. Для них важно было лишь выяснить, «кто главнее», а дальше им уже все равно. Иногда недавних соперников вскоре после драки можно увидеть мирно пасущимися рядом и, более того, потирающими друг о друга шею.
Серьезных ранений или смертельных исходов при этих драках почти не бывает. Если же такое все-таки происходит, то это можно рассматривать как несчастные случаи, как непреднамеренные убийства, которые бывают и у нас во время состязаний по боксу.
Возможно, что опухоли и ссадины, которые нередко можно увидеть на шее у жирафов, имеют именно такое происхождение. Мне самому несколько раз в северной части парка Серенгети встречались такие раненые животные, но я тогда еще не знал, кто бы это мог их так отделать.
Из национального парка Крюгера как-то сообщили, что там появился жираф со сломанной шеей. Перелом находился несколько ниже головы, и кость, по-видимому, уже срослась. Во всем остальном животное было отменного здоровья.
Там же в другой раз нашли мертвого жирафа, «погибшего от укуса мамбы». Такое часто утверждают, когда находят умерших животных хорошей упитанности и без каких-либо видимых повреждений.
Я не очень этому верю. Конечно, если большое животное, весящее около тонны, укусит ядовитая змея, то оно может в конце концов умереть, но будет это выглядеть совсем иначе. Яд мамбы способен мгновенно убивать только мелких животных: ведь именно они — обычная добыча змеи. Укушенный же человек мучается часами, иногда даже днями, прежде чем умрет. Труп в таких случаях выглядит отнюдь не неповрежденным, наоборот, на месте укуса образуется страшная отечность, видны следы кровотечений из всех отверстий тела, часто отмирание ткани приводит к отслоению мяса от костей, а кожа из-за кровоизлияний синеет. А у крупного животного, у которого яда в расчете на каждый килограмм веса тела приходится еще меньше, прежде чем наступит смерть, отравление произведет еще большие разрушения организма. Перелом же основания черепа или шейных позвонков от метко направленных ударов противника — это более правдоподобное объяснение смерти внешне неповрежденных жирафов, которых находят, кстати, весьма и весьма редко. Но и основание шеи с его большими кровеносными сосудами у жирафа очень уязвимо. Во время охоты на жирафов (которой теперь не бывает, потому что она считается предосудительной для уважающего себя охотника) всегда старались стрелять в основание шеи.
В 1958 году видели самца-жирафа, который во время поединка упал в обморок и в течение 20 минут не мог прийти в себя. В том же году близ Хайльброна, в ЮАР, группа туристов нашла в 30 метрах от дороги неподвижно лежащего на земле жирафа. Люди решили, что он убит, и вылезли из автобуса, чтобы его поближе рассмотреть, но, к своему большому удивлению, обнаружили, что он дышит и смотрит на них широко открытыми глазами. Поскольку животное не шевелилось, мужчины набрались храбрости и решили помочь несчастному подняться на ноги. Они перекатили жирафа на живот и подогнули ему ноги, чтобы тому легче было подняться. Они и не подозревали, какой смертельной опасности себя подвергают. Работники зоопарка в аналогичных обстоятельствах повели бы себя значительно осмотрительнее. Но в данном случае жираф не оказывал ни малейшего сопротивления своим неожиданным помощникам. В конце концов он самостоятельно встал на ноги и «высокомерно» посмотрел сверху вниз на людей, копошившихся где-то у его ног, щелкающих фотоаппаратами и жужжащих фотокамерами. Затем он взмахнул хвостом и спокойно побрел в лес. Время от времени он оборачивался и «удивленно» смотрел на своих «спасителей».
Сами же мы в Серенгети как-то нашли мертвую самку жирафа без видимых повреждений. Было это в апреле 1963 года, и умерла она от неудачных родов.
А в национальном парке Крюгера наблюдали за самкой, которая рожала в полном одиночестве. С дороги ее было хорошо видно. Она стояла в небольшой ложбинке под группой деревьев. Самка не обращала ни малейшего внимания на зрителей, стоявших в открытой машине, и спокойно продолжала заниматься своим делом. Время от времени у нее начинались схватки, и она тужилась. Наконец появились плечи жирафчика, а затем, после особенно сильных потуг, он вывалился целиком и упал на землю. Спустя несколько минут мать обернулась и, широко расставив передние ноги, нагнулась, чтобы получше рассмотреть новорожденного. Уже через пятнадцать минут детеныш пытался встать на ножки. Однако это ему долго не удавалось. Мать же и не думала ему помогать, спокойно и беззаботно пасясь среди стоящих поблизости деревьев. Лишь время от времени она оглядывалась на своего отпрыска.
