Майн Рид - В дебрях Южной Африки
Гансу доводилось лакомиться таким окороком. Чернышу тоже, так что бушмен отнюдь не вопреки желанию, а, можно сказать, с охотой стал разделывать тушу гоупа.
Черныш знал, какой ценный кусок держал он в руках, ценный не только своим качеством, но и потому, что он редко встречается. Хотя трубкозуб довольно обычное животное в Южной Африке, а в некоторых областях ее он водится даже в большом числе, все же охотнику не каждый день удается наложить на него руку. Захватить этого зверя очень трудно, хотя убить довольно просто: ударить по рылу — и он готов! Пугливый и осмотрительный, он редко выходит из своей норы, да и то лишь ночью, и даже в темноте он крадется так тихо и осторожно, что никакой враг не подберется к нему незамеченным. Глаза у него очень маленькие и, подобно большинству ночных животных, он видит плохо, но два других чувства — слух и обоняние — развиты у муравьеда до редкой остроты. Его стоячие длинные уши улавливают каждый звук, каждый шорох.
Аард-варк — не единственное животное в Африке, поедающее термитов. Водится там еще один четвероногий любитель этих насекомых, но внешностью он сильно отличается от трубкозуба. Животное это совсем лишено шерсти, зато его тело сплошь покрыто настоящим чешуйчатым панцирем, каждая чешуйка величиною с полкроны. Чешуйки слегка находят одна на другую, и животное может, когда хочет, поставить их торчком. Внешним видом оно скорее похоже на большую ящерицу или на маленького крокодила, чем на млекопитающее, но его обычаи в точности те же, что у земляного поросенка. Живет оно под землей, разрывает ночью термитники, выбрасывает длинный и липкий язык, набирает на него насекомых и с жадностью их пожирает.
Если напасть на него неожиданно и вдалеке от его подземного убежища, оно свернется, как еж или как некая разновидность южноамериканского броненосца, с которым придает ему известное сходство его чешуйчатый панцирь.
Этот истребитель термитов именуется панголином или ящером, но известно несколько видов панголина помимо африканского. Некоторые виды его встречаются в Южной Азии и на островах Малайского архипелага. Тот же, что водится в Южной Африке, зовется у зоологов «длиннохвостым ящером».
Тотти вскоре подала жаркое из «павлина» — вернее говоря, наспех поджаренную на вертеле дрофу. Хотя птица и не была приготовлена по всем правилам искусства, она оказалась достаточно хороша для тех желудков, для которых предназначалась. Наши охотники были слишком голодны, чтобы привередничать, и съели обед, не подвергнув его критике.
Теперь Ганс приступил наконец к рассказу о своем приключении.
Глава 31. ГАНС ПРЕСЛЕДУЕТ ГНУ
— Так вот, — начал Ганс, — прошло не больше часа после вашего ухода, как у водопоя показалось стадо диких быков. Шли они гуськом, но у самого берега нарушили порядок, и не успел я подумать, что неплохо бы пострелять их, как они уже плескались в воде.
Понятно, я знал это животное — и знал, что это добрая дичь, но я так засмотрелся на их потешную возню, что и думать забыл о ружье, пока стадо не напилось вдосталь. Тогда только я вспомнил, что мы живем вяленой слониной и не вредно было бы внести некоторое разнообразие в нашу еду. К тому же я приметил в стаде нескольких телят, которых я различил по их малому росту и более светлой окраске. Из их мяса, как я знал, получается превосходное блюдо, и я решил, что сегодня оно будет у нас на обед.
Я побежал наверх за ружьем. Тут только я понял, что сглупил, не зарядив его заблаговременно, когда вы собирались на охоту. Мне тогда не пришло на ум, что возможна всякая случайность, и, конечно, это было очень неразумно: как знать, что может произойти в любой час, в любую минуту!
Я очень торопился, когда заряжал ружье, так как видел, что дикие быки уже выходят из воды, и, кое-как забив пулю, бросился вниз по лестнице. Но на последней ступеньке я спохватился, что не взял ни пороховницы, ни патронташа. Возвращаться за ними было поздно: уже последний бык поскакал прочь, и я боялся прозевать их вовсе. Впрочем, я не собирался преследовать их на далекое расстояние. Я рассчитывал сделать по ним только один выстрел, а для него довольно было и той пули, что я забил в ружье.
Я поспешил за стадом, держась по мере возможности под прикрытием кустов, но через некоторое время я убедился, что такая предосторожность ни к чему. Гну нисколько не робели. А старые самцы — те и вовсе не знали страха, они преспокойно скакали и резвились в каких-нибудь ста ярдах, а иногда подпускали меня и ближе. Было ясно, что за ними никогда не охотился человек.
Раз-другой я приближался на выстрел к двум старым быкам, несшим, как видно, стражу в арьергарде. Но я не собирался убивать старых гну — я знал, что их мясо жестко.
Мне хотелось достать к обеду что-нибудь понежнее. И я решил приберечь пулю для телки или для молодого бычка, у которого еще не загнулись рога. Таких я видел в стаде несколько штук.
Как ни смирны были животные, мне никак не удавалось подобраться на выстрел к какому-нибудь из молоденьких. Старые быки, возглавлявшие стадо, все время уводили их слишком далеко; а те два, что прикрывали тыл, казалось, угоняли их вперед при моем приближении.
И вот таким манером они завели меня на милю с лишним. Увлекшись погоней, я не думал о том, что опрометчиво так удаляться от лагеря. Я думал только о дичи и, все еще надеясь использовать с толком свой заряд, шел дальше и дальше.
Наконец погоня вывела меня на открытое место. Кустов здесь больше не было, но и тут нашлось прекрасное прикрытие — термитники. Рассеянные по всей равнине, они стояли, точно большие палатки, на равном расстоянии друг от друга. Термитники были огромные — иные из них в двенадцать с лишним футов высоты — и по виду несколько отличались от обычного куполообразного холмика, распространенного повсюду. Они построены были в виде больших конусов или закругленных пирамид, у основания которых лепились во множестве, словно башенки, конусы поменьше. Я узнал жилище одного из видов термитов, известного энтомологам под именем «воинственного термита».
Были там и другие термитники, в форме цилиндра с закругленной вершиной, невысокие — всего около ярда высотой; вид у них был такой, точно взяли рулон небеленого холста, поставили стоймя, а сверху прикрыли перевернутой миской. Такие термитники принадлежат совсем иному виду термитов, именуемому у энтомологов «кусающийся термит»; впрочем, гнезда того же образца строит еще один вид термитов. Не подумайте, что я останавливался поглядеть на эти любопытные сооружения. Я упоминаю о них сейчас только для того, чтобы дать вам представление о местности, иначе вам непонятно будет дальнейшее.
