Джеральд Даррелл - Пикник и прочие безобразия
— О, Господи! — с горечью произнесла Марго. — Почему мы не можем никуда выехать без того, чтобы на тебя не напало желание разобрать машину на части?
— Но это может быть что-то серьезное, — сказал Джек. — Этот металлический стук… Возможно, сломалось магнето.
— По-моему, просто у тебя из-под колеса выскочил камешек, — возразил Лесли.
— Да нет же, — настаивал Джек. — От камня совсем другой звук. Без этого тиканья.
— Лично я не слышал никакого тиканья, — заметил Лесли.
— Так всегда, никто кроме него не слышит тиканья, — жалобно произнесла возмущенная Марго. — Меня уже тошнит!
— Ну, ну, дорогие, не ссорьтесь, — вступила мама. — Как-никак, Джек единственный в нашей семье разбирается в механике.
— Если он и впрямь механик, то меня удивляет современная техническая терминология, которую он усвоил, — заметил Ларри. — Не помню, чтобы прежде техники прилюдно толковали о каком-то тиканье.
— Если, по-твоему, Джек, это что-то серьезное, — сказала мама, — может быть, нам лучше остановиться, чтобы ты мог проверить, в чем дело?
Джек не мешкая свернул на обрамленную цветущими ивами площадку для временных стоянок, выскочил из машины, поднял капот и нырнул в чрево «Эсмеральды», как умирающий от жажды человек в пустыне бросился бы во встреченный им водоем. Сперва мы услышали тяжелые вздохи, потом кряхтенье, которое сменилось звенящим жужжанием, словно сердитая оса запуталась в струнах цитры. То напевал наш зять.
— Что ж, — заговорил Ларри, — поскольку нашего форейтора, похоже, ударило молнией, как насчет глотка живительной влаги?
— Не рановато ли, дорогой? — спросила мама.
— Возможно, рановато для англичан, — отозвался Ларри, — но не забудь, что я не один год прожил среди безнравственных чужеземцев, которые не связывают удовольствия с каким-то определенным часом и не считают, что человек подвергает угрозе свою бессмертную душу всякий раз, когда выпивает стаканчик, будь то днем или ночью.
— Хорошо, дорогой, — уступила мама. — Быть может, и впрямь неплохо будет выпить по стаканчику.
Лесли вторгся в багажное отделение и налил всем спиртного.
— Раз уж нам пришлось остановиться, следует признать, что здесь совсем недурно, — снисходительно заметил Ларри, созерцая волнистые зеленые холмы, расписанные клеточками живых изгородей и кудрявой листвой над черными стволами перелесков.
— А солнце прямо-таки припекает, — добавила мама. — Необычная теплынь для этого времени года.
— Боюсь, зимой нас ждет расплата, — мрачно произнес Лесли. — Так всегда бывает.
В эту секунду из-под капота донесся оглушительный чих. Ларри окаменел, не донеся до рта стакан.
— Что это было? — спросил он.
— Джек, — ответил Лесли.
— Этот звук! — воскликнул Ларри. — Его издал Джек?
— Ага, — подтвердил Лесли. — Джек чихнул.
— Господи! — вскричал Ларри. — Он везет с собой этих чертовых микробов. Мама, я целую неделю оборонялся от инфекции всеми способами, известными Британской медицинской ассоциации, и все это только для того, чтобы меня затащили в дебри, где кругом на полтораста километров нет ни одного медика, и мой собственный зять бомбардировал меня вирусами гриппа. Это уж слишком!
— Ну, ну, дорогой, — попыталась успокоить его мама, — будто не знаешь, что люди и без простуды чихают.
— Только не в Англии, — возразил Ларри. — В Англии любой чих — предвестник невзгод, а то и смерти. Иногда мне кажется, что для англичан единственное развлечение — пестовать свои вирусы.
— Ларри, дорогой, ты преувеличиваешь, — сказала мама. — Он чихнул-то всего один раз.
Джек чихнул снова.
— Ну что! — воскликнул Ларри. — Вот тебе и второй раз. Уверяю, с этого начинаются эпидемии. Почему бы нам не оставить его здесь, кто-нибудь подберет его и отвезет в Борнмут, а нашу машину поведет Лесли.
— Не говори глупости, Ларри, мы не можем бросить его на дороге, — сказала мама.
— Почему это? — спросил Ларри. — У эскимосов заведено сажать своих стариков на льдины, чтобы их съели белые медведи.
— Не вижу, почему Джек должен быть съеден белым медведем только потому, что ты боишься какой-то дурацкой легкой простуды, — возмутилась Марго.
— Это была метафора, — пояснил Ларри. — Что до здешних мест, то тут его, вероятно, заклевали бы до смерти кукушки.
— Все равно, я против того, чтобы бросать его, — сказала Марго.
В эту минуту выбрался из-под капота Джек. И без того внушительный нос его увеличился чуть не вдвое и приобрел окраску переспелой хурмы, а из наполовину закрытых глаз текли обильные слезы. Он подошел к нам, продолжая громко чихать.
— Уходи! — закричал Ларри. — Убирайся подальше со своими мерзкими микробами!
— Это де бикробы, — выговорил Джек. — Это сенная дихорадка.
— Мне нет дела до научных названий! — кипятился Ларри. — Уходи! За кого ты меня принимаешь, черт возьми? За Луи Пастера? Разносишь тут свои проклятые микробы!
— Это сенная дихорадка, — повторил Джек, чихая. — Где-то тут расдуд то ли какие-то прокдятые цветы, то ди еще что-то.
Он злобно повел кругом слезящимися глазами и остановил взгляд на ивах.
— Ага! — прорычал он, перемежая слова чихом. — Вот они, черт бы их побрал.
— Ни черта не понимаю, — сказал Ларри. — Эта простуда явно повлияла на его рассудок.
— Он говорит про сенную лихорадку, — объяснила Марго. — Это ивы вызвали приступ.
— Но ведь это еще хуже простуды, — встревожился Ларри. — Я вовсе не хочу заразиться сенной лихорадкой.
— Ты не можешь ею заразиться, дорогой, — сказала мама. — Это вид аллергии.
— А хоть бы анаграмма, — возразил Ларри. — Не желаю, чтобы он дышал на меня.
— Но она не заразна, — настаивала Марго.
— Ты уверена? — спросил Ларри. — Все когда-то происходит впервые. Полагаю, то же самое говорил своей жене первый человек, заболевший проказой, и не успела она оглянуться, как пришлось учредить колонию, чьи обитатели звонили своими колокольчиками и кричали «нечистый».
— Не надо усложнять, дорогой, — сказала мама. — Это самая обыкновенная сенная лихорадка.
— Наб бадо уехать от этих деревьев, — объявил Джек.
После чего сел за руль и с ходу развил такую скорость, что мы едва не врезались в выехавшую из-за поворота телегу с навозом, которую тащили два могучих битюга.
— Не помню, чтобы я подписывал с ним уговор вместе кончать жизнь самоубийством! — прокричал Ларри, цепляясь за дверцу.
— Не так быстро! — воззвала Марго. — Ты едешь слишком быстро.
— Воздух! — прорычал Джек. — Бде надо выехать на воздух, бодальше од эдой быльцы.
После нескольких километров безумной гонки, сопровождаемой жалобными криками мамы и Марго и громогласными укорами Ларри, Джек достаточно проветрил свои ноздри, чтобы ему стало полегче, и мы перешли на более умеренную скорость.
