Джон Кракауэр - Навстречу дикой природе
Во время последнего года учебы в Эмори, Крис жил за пределами кампуса в голой, спартанской комнате, используя вместо мебели матрас и ящики из-под молока. Мало кто из друзей видел его вне занятий. Профессор дал ему ключ от библиотеки, где он проводил большую часть свободного времени. Энди Горовиц, его школьный друг и товарищ по команде, наткнулся на Криса среди полок прямо перед выпускным. Хотя Горовиц и МакКэндлесс были сокурсниками, они не видели друг друга два года. Они неловко поговорили несколько минут, затем Крис исчез в кабинке для индивидуальной работы.
В тот год Крис редко звонил родителям, и поскольку в его комнатке не было телефона, они не могли связаться с ним. Уолт и Билли все более беспокоились о том, что сын от них отдаляется. В письме Билли умоляла: “Ты совсем бросил тех, кто тебя любит и о тебе заботится. Что бы там ни было, с кем бы ты ни был – думаешь, это правильно?” Крис расценил это как вмешательство в его дела, и в беседе с Кариной назвал письмо “глупым”.
“Что она имеет в виду, говоря ‘с кем бы ты ни был’? – возмущался Крис перед сестрой. – Совсем охренела. Знаешь, о чем я думаю? Могу поспорить, что она считает, будто я педераст. Как они вообще могли такое помыслить? Что за кучка имбецилов”.
Весной 1990 года, когда Уолт, Билли и Карина посетили церемонию вручения диплома, они думали, что он счастлив. Когда он пересекал сцену, на лице его сияла улыбка от уха до уха. Вскоре после этого, он пожертвовал весь остаток на банковском счете в Оксфордский комитет помощи голодающим, сел в машину и исчез из их жизней. С тех пор он тщательно избегал всех контактов не только с родителями, но и с Кариной, которую, как все считали, он очень любил.
“Мы все беспокоились, когда от него не было вестей, – говорит Карина, – и я думаю, что в беспокойстве родителей была толика боли и гнева. Но меня совсем не задевало, что он мне не пишет. Я знала, что он счастлив и делает то, что считает нужным, и понимала, что для него важно чувствовать себя независимым. Он знал, что если бы написал или позвонил мне, мама и папа узнали бы, где он, прилетели туда и попытались вернуть его домой”.
Уолт это не отрицает. “У меня нет сомнений, – говорит он, – что если бы мы узнали, где искать, я бы во мгновение ока отправился туда, установил, где он, и привез бы нашего мальчика домой”.
Проходили месяцы без вестей от Криса, за ними – годы. Их тоска росла. Билли никогда не покидала дома, не оставив на двери записку для сына. “Куда бы нас ни занесло, – говорит она, – едва увидев автостопщика, похожего на Криса, мы разворачивались и подъезжали к нему. Это были ужасные времена. Хуже всего было ночью, особенно когда на улице было морозно или штормило. Сразу думалось: ‘Где он? Тепло ли ему? Цел ли? Одинок ли он? Все ли у него хорошо?’”
Через два года после исчезновения Криса, в июле, Билли спала в своем доме в Чезапик Бич, и вдруг резко села на постели посреди ночи, разбудив Уолта. “Я совершенно точно слышала, как Крис зовет меня, – уверяет она, и слезы катятся по ее щекам. – Не знаю, как смогла это вынести. Это был не сон и не игра воображения. Я слышала его голос! Он молил: ‘Мамочка! Помоги мне!’ Но я не могла ему помочь, поскольку не знала, где он. Все, что он сказал – ‘Мамочка! Помоги мне!’
Глава тринадцатая.
Виргиния Бич
Физическое пространство природы отражается и во мне самом. Тропы, пройденные мной извне, по горам и болотам, также ведут и вглубь меня. Изучение того, что под ногами, чтение и мысли превращаются в род исследования – и земли, и себя. Со временем эти два понятия слились в моем мозгу. С объединяющей силой необходимого элемента, самозарождающегося из того, что было раньше, я увидел в себе страстное и упорное стремление – отринуть навеки разум и все проблемы, которые он приносит, оставив лишь самые близкие желания, непосредственные и ищущие. Следовать пути и не оглядываться. Пешком ли, на снегоступах или нартах, вглубь летних холмов и позднее, среди их замерзших теней – яркий огонь, следы полозьев в снегу покажут, куда я ушел. Пусть остальное человечество отыщет меня, если сможет.
Джон Хейнс “Звезды, снег, огонь: двадцать пять лет на севере”
На каминной доске дома Карины МакКэндлесс в Виргиния Бич стоят в рамках два снимка: на одном – Крис в школе, на другом – семилетний Крис в крохотном костюмчике и пижонском галстуке, стоящий рядом с Кариной, на которой платьице с оборками и новая соломенная шляпка. “Меня всегда удивляло, – говорит Карина, вглядываясь в фотографии брата, – что хотя между этими снимками прошло десять лет, выражение его лица совершенно не изменилось”.
Она права. Но обоих фото Крис смотрит на объектив искоса, меланхоличным непокорным взглядом, будто его прервали посреди важных размышлений, и он раздражен тем, что вынужден терять время перед камерой. Особенно выражение его лица бросается в глаза на втором снимке, поскольку резко контрастирует с широкой улыбкой Карины. “В этом весь Крис, – говорит она, гладя кончиками пальцев поверхность снимка. – Он часто так смотрел”.
У ее ног лежит Бакли – пес, к которому Крис был так привязан. Ему тринадцать лет, морда поседела, и он с трудом ковыляет, страдая от артрита. Однако если Макс, восьмимесячный ротвейлер Карины, покушается на его подстилку, больной маленький Бакли, не раздумывая, встречает гораздо более крупного зверя громким лаем и множеством метких укусов, обращая 130-фунтового громилу в бегство.
“Крис был без ума от Бака, – говорит Карина. – Летом, собираясь исчезнуть, он хотел взять его с собой. После окончания Эмори он попросил папу с мамой отдать Бака ему, но они сказали нет, поскольку Бакли только что сбила машина, и он медленно выздоравливал. Теперь, конечно, они жалеют о своем решении, хотя Бак был очень серьезно ранен, ветеринар даже сказал, что он больше не сможет ходить. Родители не могут удержаться от предположений – да и я, признаться, тоже – что было бы, если б Крис взял Бака с собой. Крис недолго раздумывал прежде, чем поставить на кон собственную жизнь, но он бы никогда не подверг Бакли опасности. Он бы никогда так не рисковал, если бы Бак был рядом”.
Будучи ростом пять футов восемь дюймов, Карина МакКэндлесс от силы на дюйм выше собственного брата, и выглядит так похоже на него, что их часто спрашивали, не близнецы ли они. Оживленно беседуя, она резким движением отряхивает с лица длинные, по пояс, волосы, и подчеркивает важные момент взмахом маленьких, выразительных рук. Она босая. На шее – золотое распятие. На аккуратно выглаженных джинсах спереди складки.
Как и Крис, Карина энергична и самоуверенна. Она привыкла добиваться многого и не лезет за словом в карман. Подобно Крису, подростком она яростно ссорилась с Уолтом и Билли. Но различий между ними больше, чем сходства.
