Донат Наумов - Мир океана. Море живет
В этом весьма правдоподобном предположении есть лишь одно уязвимое место: как рапана могла попасть на днище судна? Рапана живет среди камней и на устричных отмелях, она довольно проворно ползает по дну, но совершенно неспособна плавать. Одна из главнейших забот любого капитана — иметь «побольше футов под килем», то есть всеми способами избегать опасного соприкосновения подводной части судна с дном. Таким образом, между судовым днищем и камнями, на которых живут рапаны, всегда имеется водное пространство, абсолютно непреодолимое для этих моллюсков.
На подводной части судов можно видеть множество различных водорослей и животных, так называемые обрастания. Здесь и гидроиды, и морские желуди, и некоторые двустворчатые моллюски, прочно прирастающие к днищу. В природных условиях большинство организмов-обрастателей поселяется в верхних горизонтах прибойной литорали. Все их строение приспособлено к сопротивлению движению водных масс. Поэтому сильное встречное течение на ходу судна для них совершенно не страшно. Предположим, что личинка рапаны в конце планктонного периода жизни осела не на камень, а на подводную часть одного из стоящих на рейде или у причала судов. Как только начнется рейс, встречный поток смоет в море этого брюхоногого моллюска, совершенно неспособного противостоять движению воды.
Таким образом, ни сами рапаны, ни их яйца не могли в качестве «безбилетников» проделать длинный путь от Японского моря до Черного. Однако факт остается фактом: рапана, жившая до 1947 года только на Дальнем Востоке, теперь стала обычной для черноморского побережья и даже проникла в Азовское море. История заселения рапаной наших южных морей не только загадочна, но также и трагична. Трагедия заключается в том, что дальневосточный вселенец в короткий срок уничтожил значительные запасы черноморских устриц и мидий и теперь перенес свою истребляющую деятельность на других, более мелких моллюсков.
В морях Дальнего Востока численность рапаны в природных условиях регулируется хищными рыбами и морскими звездами, которые питаются моллюсками. В Черном море таких животных нет, и это способствует быстрому размножению моллюска, распространенность которого теперь, по-видимому, лимитируется только наличием подходящего корма. Даже массовый отлов рапан на сувениры не уменьшает их числа.
Достойно всякого удивления, что черноморскую рапану не употребляют в пищу, хотя она обладает высокими питательными и вкусовыми качествами. Возможно, в этом виновато предубеждение к непривычному продукту. Именно так рассуждал Собакевич, угощая обедом Чичикова: «Мне лягушку хоть сахаром обсыпи, не возьму ее в рот, и устрицы тоже не возьму: я знаю, на что устрица похожа». Между тем прежде рапана в нашей стране промышлялась. В заливе Посьет ловцы ныряли за моллюсками на дно и собирали их в мешок, повешенный через плечо, или в плавающий рядом ящик. Используется только массивная нога моллюска; ее едят, отварив в соленой воде, или вялят впрок, нанизывая по 10–15 штук, как грибы для сушки.
Гидроиды аглаофения образуют на дне густые заросли.
Говоря о черноморских животных, необходимо упомянуть об удивительном моллюске, которого не встретишь ни в одном из описанных мелководных биоценозов, хотя он и живет у самой поверхности воды. Этот моллюск, который называется тередо, или по другой транскрипции — торедо, относится к классу двустворчатых. Он селится внутри древесины, вызывая серьезные разрушения подводных частей деревянных свай, пристаней и судов. Внешне тередо нисколько на моллюска не похож; из-за вытянутой формы тела с древних времен его называют корабельным червем. Раковина тередо прикрывает только 1/30–1/40 часть его червеобразного тела и служит не для защиты, а в качестве сверла. Ее заостренными зубчиками моллюск как рашпилем сдирает древесину слой за слоем, а получающийся порошок поедает. Микроскопические личинки корабельного червя после короткого периода планктонной жизни оседают на деревянных предметах, и начинается их скрытая жизнь. Корабельному червю посвящено немало научных работ, написанных зоологами и кораблестроителями, но наиболее яркие строки об этом удивительном моллюске принадлежат перу Константина Паустовского.
«Когда он входит в дерево, то оставляет отверстие, едва заметное глазу. Он выпускает конец своего слизистого тела, наглухо прикрепляет его к отверстию и высовывает наружу две тоненькие трубки. По ним торедо высасывает воду и выбрасывает наружу древесную труху.
Торедо, вгрызаясь в дерево, быстро растет и толстеет. Поэтому ход делается все шире и длиннее, а тело моллюска, прикрепленное к входному отверстию, вытягивается как резина. Моллюск становится похожим на червя. Через несколько дней торедо уже не может вылезти обратно из своей деревянной норы. Достигнув старости, он умирает внутри дерева.
Сколько бы червей ни сверлило один и тот же кусок дерева, их ходы никогда не пересекаются. Каким-то особым чутьем торедо знает о близости чужого хода и сворачивает в сторону. Ходы переплетаются в причудливые и тесные узоры, но всегда между ними, как бы близко они ни подходили друг к другу, остается тончайшая прослойка дерева. Около Инкермана я нашел на берегу старую пристанскую сваю. Я отпилил кусок сваи, и передо мной открылся целый город, построенный торедо, полный широких дорог, тупиков и переулков. Внутри ходы были покрыты слоем твердой извести, а снаружи на сваях ничего не было видно, кроме небольших, похожих на точки отверстий. Я без труда раскрошил сваю руками».
Эти строки принадлежат писателю, но под ними может подписаться и ученый: все сказанное безупречно правильно с точки зрения науки. Тередо погубил множество деревянных кораблей, в том числе и «Санта Марию» Христофора Колумба. Чтобы избавиться от корабельного червя, деревянные суда вводили в реки, где тередо погибает от воздействия пресной воды, или вытаскивали корабль на сушу, чтобы зловредный корабельный червь задохнулся и высох.
«Знакомство с торедо, — пишет далее К. Паустовский, — заставило меня изучать жизнь моря. Я перестал смотреть на него, как смотрел до тех пор и как, возможно, смотрит на него большинство людей, — вот, мол, исполинская чаша соленой воды, приятная для глаза».
Глава 4. На берегу тропического моря
Тропический пояс Земли получает максимальное количество солнечной радиации. В океане часть тепла расходуется на испарение воды, другая — на нагревание ее поверхностного слоя. Поэтому на берегу тропического моря всегда жарко и влажно: температура воды круглый год держится около 25–30 градусов, влажность 90 процентов и больше, часто идут ливневые дожди.
