Джон Хантер - Охотник
Вспоминаю, как однажды я возвращался в Найроби после продолжительной охоты на слонов. Охота была удачной, и я привез несколько сотен клыков. Сопровождавшие меня в сафари юноши кое-как погрузили клыки в поезд, и мы попрощались. Когда я прибыл на железнодорожную станцию в Найроби, встала проблема — как доставить всю эту слоновую кость ко мне домой. В те времена такси не было, были только рикши. Я нанял всех до одного рикш на станции, погрузил в коляски слоновые клыки, а сам сел во главе процессии с парой самых крупных клыков, привязанных по бокам коляски. Мы направились по главной улице. В те времена движение было небольшое; автомобили были почти неизвестны. По пути нашего движения по улице люди выходили из домов, чтобы посмотреть на нас. Другие останавливались на тротуаре, подсчитывая количество клыков и вычисляя их вес. Сомневаюсь, чтобы кто-нибудь до этого видел такую выставку слоновой кости. Это был мой настоящий триумф.
Тут я увидел Хильду с нашей пятилетней дочерью Дориной. Они ехали навстречу на рикше. У меня отросла борода до пояса, и Хильда меня не узнала. Я сидел, улыбаясь им, и вдруг маленькая Дорина крикнула:
— Мама, ведь это папа!
Хильда глянула на меня и попыталась успокоить ребенка.
— Каждый, кто везет трофеи, не обязательно твой отец. Ты забыла, как он выглядит. У этого мужчины борода, — сказала моя жена.
— А мне какое дело! — воскликнула Дорина. — Я точно знаю, что это папа. Я знаю!
Тут я рассмеялся. Хильда посмотрела на меня и затем соскочила из коляски крича:
— Джон! Джон! Джон!
Так или иначе, я преуспевал. Учитывая доходы от продажи слоновой кости, а также подарки, которые я время от времени получал от какого-нибудь богатого клиента — дорогое ружье или же набор лагерного снаряжения, — я зарабатывал столько же, сколько губернатор всей колонии. Когда в Кению приезжало поохотиться какое-нибудь важное лицо, меня часто приглашали в качестве сопровождающего.
Однажды, сопровождая молодых американских супругов, я получил срочное сообщение, доставленное посыльным из Найроби. В сообщении говорилось. «Принц Уэльский прибывает на охоту. Вас считают самым подходящим из профессиональных охотников, чтобы сопровождать его. Просьба немедленно вернуться в Найроби».
Я показал записку своим клиентам. Молодой американец взорвался.
— А кто такой принц Уэльский? — кричал он. — Мои деньги не хуже его. Вы согласились сопровождать нас, так что же вы отказываетесь от своего слова?
Я почувствовал, что молодой человек прав, и послал в Найроби ответ с отказом нарушить соглашение. Таким образом, честь сопровождения принца Уэльского пала на другого выдающегося охотника, который прекрасно справился с задачей. Возмущение молодого американского демократа мне показалось очень забавным: «А кто такой принц Уэльский?».
Несмотря на то, что я не мог принять это предложение, я все же был польщен тем, что выбор пал на меня. Это означало, что, по мнению людей, хорошо разбиравшихся в охоте на крупного зверя, я достиг вершины своей профессии. Когда мы с Хильдой только что поженились, мы почему-то думали, что если я стану охотником-профессионалом, то все наши беды кончатся. Мы будем материально обеспечены. Я осуществил мечту своей юности, но, несмотря на это, возникали другие проблемы, которых я не мог предвидеть.
Наши дети подрастали. Однажды вечером я обнаружил, что передняя дверь закрыта на самозапирающийся замок, а моего старшего сына Гордона не было еще в постели. Вспомнив свою молодость, я не сомневался, что парень сбежал в кустарник с сетью или сачком, Я был несколько разочарован тем, что он не пришел ко мне за советом, но меня утешало то, что он решил познать это искусство самостоятельно.
Поздно ночью, услышав, как он вернулся домой, я встретил сына на лестнице, надеясь увидеть его добычу. Представьте себе мои чувства, когда я увидел мальчика, одетого в вечерний костюм! Он, оказывается, был в Найроби на каких-то танцульках. Я выбранил юношу за то, что он понапрасну теряет время за таким никчемным занятием, и продолжал сердиться на него утром за завтраком. К моему удивлению, Хильда приняла сторону мальчика.
— В конце концов, Джон, не могут же все быть охотниками, — сказала она.
— Ты что же хочешь, чтобы мальчик вырос торговцем или фермером? — возмутился я.
— Я хочу, чтобы он следовал своим наклонностям, — ответила Хильда. — Когда ты нападаешь на него за то, что он ведет себя как все нормальные юноши, ты просто несправедлив к нему, и в той же мере, как твои родители были несправедливы к тебе.
Хотя я питаю беспредельное уважение к мнениям, высказываемым Хильдой, в данном случае это заявление мне показалось глупым. Я считаю, что желание проводить время в лесу с хорошей собакой и ружьем является естественным и здоровым. Одеваться же, чтобы идти плясать с какой-нибудь молодой девицей, — просто глупо.
Однако я не отчаивался, надеясь, что мой мальчик исправится. Ведь пока не побываешь на охоте и не приобретешь опыта, очень трудно оценить это искусство. Гордон проявлял большие способности к охоте, и я проводил часы, рисуя контуры крупных зверей и показывая ему куда бить. Решив, что он уже достаточно подготовлен, я взял его охотиться на слонов. Когда мы подкрались к стаду, перед нами оказался прекрасный слон-самец, занявший идеальную позицию для выстрела в ухо. Вместо того чтобы стрелять, Гордон шепнул мне:
— Папа, куда стрелять?
Таким образом, долгие часы, потраченные мною на обучение, пропали даром. Я попросту ткнул пальцем в собственное ухо. Гордон выстрелил и свалил слона. Я понял, что один практический урок дал мальчику больше, чем долгие часы теоретических разговоров.
Несмотря на высказанное мною мнение о клиентах, я не из тех охотников-профессионалов, которые относятся к ним с презрением. Клиенты дают мне средства к существованию. Некоторые из них были прекрасными охотниками, а некоторые плохими, но я делал все, чтобы удовлетворить запросы тех и других. Среди моих клиентов были американцы, европейцы, англичане, а также представители Востока. И каждый придерживался своих обычаев и стремился удовлетворить свои желания.
Взаимоотношения между профессиональным охотником и клиентом особые. Поскольку профессиональный охотник получает от клиентов плату, он должен выполнять их требования. В то же время он несет ответственность за поведение клиентов и их безопасность перед фирмой, снаряжающей сафари, а также перед Департаментом по охране дичи. Если клиент желает сделать что-то неразумное, охотник обязан его остановить. Если клиент не послушается — профессиональный охотник оказывается в весьма трудном положении. Было несколько случаев, когда профессиональные охотники, возмущенные постоянным отказом клиентов придерживаться здравого смысла, отменяли сафари и возвращали его в Найроби. Такие случаи очень неприятны, но, к счастью, бывают редко. Я счастлив тем, что со мной ничего подобного не случалось.
