Они принадлежат всем. Для диких животных места нет - Гржимек Бернгард
Ho это была только одна из маленьких шалостей, которую с нами сыграла наша машина. Притом одна из самых невинных…
Вчерашнее вождение машины Михаэлем слишком действовало мне на нервы. Незачем нам, в конце концов, в первый же день врезаться в дерево! Поэтому я решил сам сесть за руль. Постепенно я стал догадываться, зачем Михаэль вчера на самых отлогих спусках еще старался поддать газу, вместо того чтобы выключить мотор. Теперь я и сам был вынужден так поступать. Ведь после каждого спуска вниз дорога поднимается вверх. И для того чтобы на третьей скорости взобраться на следующий перевал, нужно иметь хороший разбег. А чтобы переключить мотор с третьей скорости на вторую, необходимо сначала перевести рычаг на «нейтраль», а на это наша машина реагировала почему-то как норовистая лошадь. Ужасающий скрежет, который издавала при этом коробка передач, казался мне абсолютно противоестественным. Михаэль же по этому поводу позволил себе дерзко заявить, что коробка передач является, скорее всего, очень важной деталью машины, которую вряд ли можно будет временно заменить чем-нибудь другим. Он позволил себе и еще более возмутительные высказывания вроде: неизвестно, кто из нас быстрей угробит машину — он в канаве или я, выведя из строя коробку передач…
Из тех тысяч километров, которые нам пришлось тогда проехать, я мало что помню. То есть просто я не видел ничего вокруг. Я чувствовал себя как канатоходец, которому нельзя оторвать глаз от каната. Если мне хотелось полюбоваться птицей или деревней у дороги, машину сейчас же начинало кидать из стороны в сторону. Нам пришлось поделить функции: один смотрел вокруг, а другой, словно парализованный, неотступно таращился на бегущую впереди колею…
В какой-то момент раздался страшный звон и грохот — к счастью, сорвалась всего лишь гайка с бампера и он волочился одним концом по земле. Мы отвернули и другую гайку, решив упразднить его вообще, потому что Михаэль заявил, что бампер служит только для украшения машины, а рабочих функций не несет, поэтому без него можно прекрасно обойтись и спокойно положить сзади в кузов. Нужен он будет только для того, чтобы потом машину можно было снова выгодно продать. Позже нам пришлось убедиться в обратном — что все же лучше, когда бампер стоит на своем месте…
Мы переезжали на этой машине по узким и высоким мостикам через широкие реки, и шаткие доски под нами трещали, словно пулеметные очереди; мы оставляли за собой километровые тучи красной пыли, а тропические ливни отмывали автомобиль снова до прежней синевы. Сильный мотор тянул свою монотонную песню часами и днями подряд, и мы неудержимо мчались навстречу своим любимым жирафам и слонам.
Нам предстояло очутиться среди них скорее, чем мы предполагали.
Глава третья
Наши первые слоны
Я невольно так резко нажал на тормоз, что Михаэль чуть не выбил лбом ветровое стекло: подумать только — слоновий помет прямо посреди улицы! Правда, нам было известно, что из 200 тысяч слонов, еще уцелевших в Африке, каждый третий живет в Конго, а мы как раз приближались к верховьям реки Уэле [17] — самому богатому слонами району.
Здесь, явно не позже как сегодня ночью, несколько слонов пересекли улицу — мы даже могли бы точно указать место, где они, проминая кустарник, спустились с откоса. Коричневые шары размером с небольшой арбуз, лежащие посреди дороги, мы восприняли как первый приветственный знак слонов. В прекрасном настроении мы двинулись дальше. В течение следующих нескольких часов мы еще неоднократно натыкались на эти «счастливые приметы».
Прежде полагали, что, подсчитав такие «шары», можно определить примерное число слонов в данном районе. Но подобные подсчеты, как правило, давали завышенные результаты. А объясняется это вот чем. Слоны относятся с явным недоверием и осторожностью к проезжим дорогам с достаточно оживленным движением транспорта. Они долго не решаются их пересечь, а когда решаются, то перебегают их, несомненно волнуясь. А волнение, как известно, непонятным образом связано с кишечником. Ведь и у людей иногда от страха случаются подобные неприятности. Поэтому на автомобильных дорогах встречается значительно больше слоновьего помета, чем в обычной местности. Дороги, по которым не слишком часто проезжают автомашины, — излюбленное место прогулок слонов. Они ведь, так же как носороги и другие крупные животные, предпочитают идти по гладкой, утоптанной почве, а не пробираться сквозь густые заросли колючих и высоких трав. Поэтому дороги, проложенные человеком, как правило, используются и животными; на таких пустынных дорогах тоже встречается гораздо больше слоновьего помета, чем в окружающей местности.
В полдень мы добрались до довольно большой африканской деревни и остановились заправиться у «магазина», как называются здесь индийские лавчонки. Любезный хозяин этого заведения пригласил нас пообедать и за столом рассказал, что два дня тому назад, ночью, чуть не наехал на слона. Он возвращался вместе со своей женой довольно поздно вечером на машине, и на повороте внезапно выросла громадная фигура слона с колоссальными, наверное двухметровыми, бивнями. Чудом сохранив присутствие духа, владелец магазина резко рванул машину в сторону и чуть ли не в притирку проскочил мимо лесного великана. Их разделяло не более тридцати сантиметров. «Моя жена после этого всю ночь не сомкнула глаз, она никак не могла прийти в себя от страха», — закончил он свой рассказ.
Ho к подобным историям мы с Михаэлем всегда относились скептически. Три года назад, когда мы приехали на Берег Слоновой Кости, нам тоже рассказывали всякие чудесные истории, в которых слоны то и дело перебегали дорогу и вообще попадались под ноги на каждом шагу, а потом нам в течение трех недель приходилось днем и ночью бродить по плантациям и по лесу, пока удалось увидеть хоть одного, и то издалека и мельком. (Правда, в Восточной Африке, куда мы попали позже, с этим обстояло значительно проще.)
М. Пьеран, с которым нас здесь познакомили, руководил дорожными работами. Его рабочие бригады периодически засыпали красной землей разъезженные автомобильные колеи и следили за исправностью деревянных мостов. Но помимо этого он считался общественным инспектором по делам охоты и наблюдал за тем, чтобы во вверенном ему районе неукоснительно соблюдались охотничьи законы.
— Ну разумеется же вы увидите слонов, — обещал он нам. — Я дам вам местного провожатого, который знает, где их можно найти. Надеюсь, что пешком вы ходите хорошо, только возьмите с собой что-нибудь попить, потому что потеть вам придется изрядно…
Он задумался, а потом не спеша принялся нам рассказывать:
— Да, уж эти слоны! Стрелять в них не разрешается. И в то же время без конца прибегают местные жители, крича, что слоны потоптали и уничтожили их посадки. Никогда не знаешь, чего от них ждать. Вот тут недавно одинокий слон, искавший себе, по-видимому, компанию, стал пристраиваться к пасшимся возле самой деревни стадам коров. Он прогонял пастухов и «пас» стадо сам. При этом он обнюхивал своим хоботом коров, и те постепенно так к нему привыкли, что воспринимали его соседство как нечто вполне обычное. А в другой раз какой-то слон убил семь привязанных к изгороди коз и растоптал их ногами. Совсем недалеко отсюда, на юге Судана, одному стаду слонов взбрело в голову зайти в поселок Эпо и простоять там несколько часов прямо среди хижин местных жителей. Прогнать их удалось довольно оригинальным способом: чиновник по сельскому хозяйству, случайно оказавшийся на месте происшествия, догадался включить на полную громкость радиоприемник в своей машине, и шумная музыка, передаваемая из Леопольдвиля, так напугала лесных великанов, что они убежали.
Как видите, способ очень мирный — без единого выстрела. Дело в том, что мы ведь тут вечно попадаем в переплет. Так, два года назад одному моему английскому коллеге на юге Африки удалось заставить большое стадо слонов переселиться в другое место — за 150 километров от прежнего. А это, сами понимаете, дело не совсем простое. Он был вынужден пойти на такой шаг потому, что район, в котором обитали слоны, со всех сторон стали теснить жилые поселки. Ему удалось подбить местных жителей принять участие в этой операции, и они холостыми выстрелами и невероятным криком стали теснить этих толстокожих все дальше и дальше к северу, туда, где не было никаких поселений. При этом приходилось зорко следить за тем, чтобы серые великаны не впали в панику и не врывались на фермы или в расположенные вблизи дороги африканские деревни. Операция, как ни странно, удалась — слоны не вернулись на свою прежнюю родину и живут теперь там, куда их прогнали.
