Альманах - «На суше и на море». Выпуск 2
Да, Колыванов поступил правильно, вызвав старого сослуживца. Он имел время проверить способность Чеботарева обрастать людьми, вовремя собрать их и передать им свою живость и упорство в выполнении предначертанных приказов. Он, конечно, еще слишком молод, чтобы самому уметь управлять людьми, направлять их усилия туда, где они наиболее необходимы, но он еще успеет вырасти и стать не только центром толпы, но и ее главным двигателем.
Чеботарев увидел прежде всего веселую улыбку Колыванова. Значит, у начальника все хорошо, напрасно он вчера так угрюмился. И быстро пошел к нему, раздвигая окружающих.
— Разрешите доложить, товарищ начальник! — закричал он своим звонким голосом, каким всегда докладывал результаты особо трудной работы. — Разрешите доложить, — повторил он, — лесорубов я собрал, в райкоме договорился о вызове оленных людей, — он щегольнул местным выражением, показывая, что теперь-то чувствует себя совсем привычно в новых условиях. — Вот они, прибыли, а кроме того, вас ждет Григорий Лундин… — на этом имени он невольно споткнулся, посмотрел на Колыванова светлыми глазами, в которых вдруг мелькнула тень, и добавил совсем тихо: — Вот беда с ним, Борис Петрович, совсем его контузия придавила. Я было попытался его утешить, а он и рожок свой в карман спрятал…
То, что Чеботарев обратился по имени-отчеству, означало: он кончил официальный доклад и в своем начальнике снова видит просто друга. Колыванов потрепал Василия по плечу, тихо ответил:
— А ты на глазах у других не шибко жалей… Сам помнишь, каково тебе было, когда в госпитале какие-нибудь шефы начнут вздыхать о твоих страданиях. Поди не раз к черту посылал?
— А и верно, посылал, — изумленно, но уже несколько веселее сказал Чеботарев.
— Ну вот, тут то же самое. Григорий еще, может быть, и поправится, а если даже и не поправится, так сожаления эти только душу растравляют. Ты уж, пожалуйста, не жалей, а говори с ним, как с добрым бойцом, который еще может чудес натворить.
— Так он и натворил! — с восторгом воскликнул Чеботарев. — Это же он охотников привел! Я его спрашиваю, зачем, а он только усмехается. Написал, что будет вас ждать…
Последние слова опять были сказаны в звонком тоне рапорта, что, мол, все обстоит очень хорошо, хотя мне и не известно, для чего вам, товарищ инженер, эти охотники, которые и по возрасту староваты, да и заняты своими делами больше, чем нашими.
Колыванов не ответил на эти невысказанные, а лишь интонацией выраженные сомнения, сразу прошел в контору. Помощница его, сидевшая за машинкой, немедленно встала, начальник снабжения быстро собрал бумаги, которые просматривал перед докладом. Видно было, что Колыванов утвердил высокую дисциплину, которая нужна и в малых и больших делах.
Чеботарев остался в приемной, ожидая, когда выйдет от Колыванова Григорий Лундин, с утра сидевший в кабинете, несмотря на протесты помощницы.
Когда Колыванов вошел в кабинет, Лундин сидел за его столом и писал. Он поднялся, поздоровался с Колывановым и снова присел, озабоченно что-то дописывая.
Инженер снял шинель и фуражку, погрел руки у жарко натопленной печи и прошел к столу. Григорий протянул ему три листка, исписанные крупным косым почерком. Колыванов прочитал:
«В северо-восточной части согры, где она примыкает к реке Колчим, находится Черный лог. Теперь он пересох, но, должно быть, раньше там был сток из болота. Мой старик говорит, что можно сделать сброс, потому что согра отделена от лога небольшой каменной гривкой. Не можешь ли ты дать мне подрывника и килограммов сорок взрывчатки? Со мной пойдут наши охотники, они помогут, если придется делать какие-нибудь земляные работы».
Тут же была нарисована примитивная карта согры, черного лога и реки Колчим, как они представлялись Лундину по рассказам охотников. Колыванов снова подумал, что изыскатели были так увлечены поисками варианта трассы, который не вызывал бы никаких споров и волнений, что даже топографической съемки местности не сделали, и теперь ему приходилось верить Григорию на слово.
Лундин выжидательно смотрел на Колыванова, читавшего записку. Колыванов вздохнул и тихо сказал:
— Нет у меня подрывников, Григорий. Взрывчатка получена давно, а подрывников отозвали на первый участок.
Пока Лундин писал ответ, он подумал о том, как беззаботно отнеслись строители к будущим работам на трассе. И опять мысли сошлись на Барышеве. Барышев привык работать с налету, рывком, привык, что технические вопросы решают другие, ему важно только как можно эффектнее решить проектировку, легко и ловко обойти препятствия. О таких, как Барышев, и говорится в остяцкой поговорке: «Хвастался дым, что из чума уйдет, только забыл сказать, что он выползет!»
Григорий протянул новую записку:
«Сам попробую. Старая специальность…»
— Опасно, — сказал Колыванов.
Он побоялся намекнуть, что подрывнику, кроме глаз, нужды еще и уши, но Лундин понял сам. Он приписал:
«Увижу, а где не смогу, там старики помогут…»
Чеботарев все сидел в приемной, ревнуя приятеля к своему начальнику. В самом деле, кажется, Лундину даже его контузия не мешает быть полезным Колыванову. А он, Чеботарев, который когда-то был ближе всех Борису Петровичу, ничем не может отличиться! И когда Лундин вышел из кабинета, Василий сразу понял, что он договорился о чем-то важном. Глаза Лундина сияли, в руках он бережно держал какую-то бумагу. Увидав начальника снабжения, Григорий подал ему бумагу, одновременно приставляя к уху свой рожок.
Начальник снабжения покачал головой, взглянул на сосредоточенное лицо Григория, на двери кабинета, еще раз на Лундина, вздохнул и направился к выходу. Василий увидел в окно, как оживились охотники, с утра ожидавшие Лундина, торопливо подзывая собак и поудобнее устраивая свои мешки на плечах. Василий пригладил волосы и вошел в кабинет Колыванова.
— Борис Петрович, я собрал визирную партию, — быстро сказал он, словно старался показать, что, каковы бы ни были секреты между Колывановым и Лундиным, он, Чеботарев, тоже делает свое дело. — Может быть, разрешите мне идти с ней?
Колыванов отложил телеграмму, которую читал, когда вошел Чеботарев. И Василий увидел в его глазах недобрый огонек. Колыванов побарабанил пальцами по столу, отодвинул телеграмму подальше, спросил:
— Слушай, Василий, сколько времени нужно, чтобы пройти двести семьдесят километров по лесам и горам с визирной партией, да еще подсчитывая все кривые… При этом тебе надо провешить и закрепить ось, установить пикеты и плюсы…
— Как прикажете отвечать, Борис Петрович, в соответствии с техническими нормами министерства?
