Евгений Спангенберг - Записки натуралиста
— Вот так сук! — каждый раз усмехался я, десятки раз попадая впросак со спящей на дереве совкой. А что думает растерянный мальчуган, впервые столкнувшись с таким странным существом, это я предоставляю воображению читателя. Я был свидетелем, как один мальчик по имени Лаврушка, устанавливая на ветле ловушку на древесного грызуна, увидел в дупле дерева совку и постыдно слетел на землю. Позднее он уверял меня, что видел страшную глазастую кошку и долго не решался пойти в сад, Чтобы подобрать ловушку.
Все это я пишу для того, чтобы оправдаться перед читателем в своем большом интересе и любви к совкам. Ведь наши совки — Птицы далеко не заурядные, интересные и благодаря маленькому росту и спокойному нраву очень приятны и удобны для содержания в неволе.
Однажды я решил достать себе совку и добиться того, чтобы она стала ручной. Достигнуть первого оказалось нетрудно, но второе потребовало много хлопот и времени. Как раз в ту весну я уезжал на Сырдарью, где в изобилии встречались буланые совки. Они гнездились в садах большинства населенных пунктов, нередко обитали в тугайных зарослях, и я рассчитывал достать их в первые дни после приезда. Но в эту весну совки, видимо, запоздали с прилетом, и первый голос птички я услышал только в начале апреля.
Помню, ясный и теплый вечер сменился тихой и яркой ночью. Я до конца отстоял на озере вечернюю зорю, стреляя уток. Когда же заря потухла и стало темно, не спеша побрел знакомой тропинкой к поселку, вслушиваясь в неясные шорохи, в свист пролетавших в темноте уток.
Вот и домик на краю большого сада. Я достал ключ, отпер дверь, но вместо того чтобы переступить порог, уселся на ступеньках — жалко было спозаранку ложиться спать, не полюбовавшись чудной весенней ночью. «Но почему до сих пор нет совок, — пришла мне мысль, — ведь весна в полном разгаре?» «Кух… кух… кух… кух…» — как будто в ответ на мои мысли долетело с противоположной стороны сада. Помню, ложась спать, я открыл окно и, как соловьиную песню, слушал такой простой и несложный крик буланой совки, а потом так и заснул под эти звуки.
— Дядя Женя, в дупле той ветлы гукалка сидит, — как-то сказал мне сынишка соседа, указывая в глубину сада.
Конечно, я поспешил к тому дереву и спустя две минуты уже держал в руках пойманную буланую совку. К сожалению, это была довольно крупная самка; мне же хотелось иметь маленького самца, но не беда.
Пленницу я поместил в просторное дупло дерева, росшего в саду неподалеку от дома. Чтобы внутрь дупла проникало достаточно света, я затянул отверстие металлической сеткой и, стараясь не беспокоить пойманную птичку, приносил ей корм незадолго до вечерних сумерек.
Но что за странность? — вскоре у дупла я ежедневно стал обнаруживать мертвых мышей и более крупных грызунов — молодых полуденных песчанок. Несомненно, эту добычу доставлял сюда самец совки, который, вероятно, жил поблизости и навещал свою подругу. Но почему не видно самца? Я тщательно осматривал соседние деревья — не торчит ли где-нибудь у ствола отставшая кора или уродливый сук, способный неожиданно превратиться в живую птицу. Но кругом в листве гудели крупные осы — шершни, иной раз тонко свистела маленькая птичка-ремез да с плакучих ив капали на землю крупные слезы.
И вот однажды, чтобы привести в порядок дупло, я отогнул в сторону сетку и, всунув в дупло руку, попытался поймать пленницу. Испуганная птичка издала только негромкое щелканье клювом, но и этого было достаточно. В тот же момент около меня появился самец совки. Несмотря на яркое освещение, он быстро, как ястребенок, сорвался с далеко стоящего крупного дерева и, «козырнув» над самой моей головой, уселся на ближайшую ветку. «Гу-у-у-у… цок, цок, цок», — услышал я угрожающий крик и щелканье, за которым последовало новое стремительное нападение. Взъерошенное оперение, полураскрытые крылья, круглые оранжевые глаза и беспрерывное щелканье клювом — все это, конечно, могло испугать врага. И если бы совочка была не такая маленькая, а я не такой великан, она бы показалась мне не трогательно-смешной, а очень страшной. Птица подлетала ко мне так близко, что, изловчившись, я мог бы схватить ее рукой. Я даже приготовился к этому. Но другая моя рука в это время, подчиняясь справедливому чувству, отдирала от дерева прибитую сетку. Несколько секунд спустя, отбросив заржавленную решетку в сторону, я шагал к дому. Вместе с решеткой я отбросил и мысль о содержании в неволе взрослой совки.
Когда в поздние вечерние сумерки мне приходилось проходить через запущенный сад, я часто слышал знакомые шепчущие голоса птенчиков совок. «Чуф-чуф-чуф…» — шептали они, требуя пищи. Незадолго до отъезда в Москву из нескольких десятков птенцов, находившихся под моим наблюдением, я выбрал самого маленького самца и самую крупную самку. Необходимо было подготовить совочек к перевозке в Москву. Для этого я хотел несколько приручить птенцов, чтобы без особых затруднений и хлопот кормить их в дороге. На досуге я занялся этим несложные и интересным делом.
При длительных перевозках животных очень важно, чтобы птички не просили пищи в течение целого дня. Ведь ни один пассажир, едущий с вами в одном купе, не выдержит, если у его уха в течение целых суток будут кричать птицы. И напротив, ваши соседи останутся очень довольны, если один или два раза в день вы, открыв затемненную корзиночку и накормив ваших питомцев, внесете этим маленькое разнообразие в скучную дорогу. Уверяю вас, что часа кормежки в таком случае будут с нетерпением ждать не только ваши питомцы, но и ваши соседи. Как видите, подчас перевозка животных обязывает вас изучать не только нравы зверей и птиц, но и психические особенности скучающего и утомленного длительной дорогой человека.
Итак, незадолго до отъезда я поместил взятых птенцов буланой совки в темный стенной шкаф. Когда я открывал дверцу, внутрь врывался дневной свет. Только в эти моменты я и давал птенчикам пищу. Вскоре обе совочки стали вполне ручными. Они узнавали меня и, когда я появлялся с кормом, встречали своеобразным покачиванием тела из стороны в сторону и тихим чуканьем.
Но вот позади далекий путь из Средней Азии к нашей столице, вот и более полугода жизни в Москве. Обе птички подросли, сменили свой юношеский поперечнополосатый наряд на взрослый, изменили голоса, но наша дружба не пошла дальше. Совки не боялись меня, когда я чистил клетку, брали из рук пищу, но в то же время жили своей замкнутой жизнью. «Славные, но скучные пичуги», — давно решил я и как-то незаметно для себя охладел вообще ко всем совкам, и к моим птичкам в частности. На воле хороши: там действительно они украшают природу своими своеобразными криками, ну, а в городской квартире… Я решил передать совок Московскому зоопарку.
