Павел Мариковский - Муравьи, кто они?
Можно догадаться, как возникает столь странное жилище. Вначале вынесенную из подземных строений почву муравьи раскладывают вокруг небольшого плоского конуса из палочек. На этой почве, мягкой и рыхлой, быстро растет типчак. Его не трогают, но, подсыпая землю, направляют его рост так, что получаются вертикальные стенки из дерна. Растет муравейник, растет и земляной вал, растет и типчак, занимая свободный от растительности клочок земли. И такие получаются у муравейника добротные стенки, что ни ветер, ни стужа не страшны ему. Очень крепкие — едва топором разрубишь. Вот так, в зависимости от обстановки, изменяются строительные навыки у одного и того же муравья. Но как эти навыки точно соответствуют окружающей обстановке!
Может быть, подобная архитектура формируется из-за типчака. Но в обширных степях, поросших этим растением, нет подобных муравейников.
«По Сеньке и шапка»
В Золотовском ключе горно-лесного Алма-Атинского заповедника еще ранняя весна, деревья голые, трава едва зазеленела, украсилась скромными желтыми цветочками гусиного лука. Но степные рыжие муравьи давно пробудились, спешно подправляют купола своих жилищ, а на тоненькой веточке ивы я вижу, как тесной кучкой застыл отряд рыжих воинов, бдительно охраняющий крошечное стадо тлей: после зимнего сна у муравьев одна из первых задач — разведение тлей.
Загляделся на сторожей. Ранним утром холодно, за ночь муравьи окоченели и все же, завидев меня, встали в боевую позу, грозятся своими спринцовками. Рядом с ивой вижу большое темное пятно, а на его краю два маленьких муравейника, каждый едва больше кастрюли среднего размера. Темное пятно — остаток когда-то бывшего громадного муравейника, и жил он, может быть, не одну сотню лет. Но пора расцвета его прошла, за ним наступил упадок, а затем и конец жизни большого общества.
А маленькие муравейнички? Не осколки ли они когда-то процветавшего общества? Скорее всего, нет. Здесь обосновались две молодые самки, и теперь все начинается сызнова, впоследствии, быть может, возродится большой муравейник и тоже проживет благополучно не одну сотню лет. Если только ему не помешают медведи. Здесь они — первые враги муравьев и все время разоряют их жилища.
Разглядывая муравейнички, замечаю: они оказывается разные. Один сложен из крупных палочек и камешек серого гранита, тогда как другой — из мелких тонких палочек и даже травинок. Такое жилище строит другой муравей тонкоголовый Формика мезазиатика. Как же они, два неприятеля, не терпящие друг друга, могли оказаться соседями?
В это время разрывается пелена облаков, проглядывает синее окошко неба, лучи солнца падают на купола и их поверхность в считанные минуты покрывается множеством суетливых жителей. Присматриваюсь к муравьям: оба муравейника одного и того же вида, только на одном крупные муравьи, на другом — мелкие. Такое различие в росте, видимо, зависит от родительницы, самки-основательницы. У каждой различная наследственность — и дети получились разные. Размеры строительного материала зависят от размеров и силы строителей. «По Сеньке и шапка!».
Впрочем, может быть, и какие-либо другие причины оказали влияние на это странное явление.
Энергичные строители
Черные бегунки Катаглифис аенесценс — энергичные строители. У маленькой насыпи, из норки, возле которой я присел на корточки, поспешно выскакивают бегунки с грузом песка в челюстях. До чего же быстры их движения! Сколько часов в сутки могут они работать таким быстрым темпом.
У строителей существует твердое правило: каждый, выбросив песок из челюстей, немного отгребает землю поспешными движениями передних ног, повернувшись головой к выходу в жилище. Закончив эту операцию, муравей спешит в подземные ходы за очередной порцией груза. Но в этом маленьком и, видимо, еще очень молодом муравейнике свои порядки: освободившись от ноши и повернувшись головой к выходу, бегунок широко расставляет ноги и скатывается вниз с маленькой насыпи, как лыжник с горы. Подробности катания проследить сразу трудно, уж очень быстро все делается, почти мгновенно. Выскочил наружу, бросил землю, повернулся назад, лихо съехал вниз и очутился в темном входе.
Несколько минут напряженного наблюдения через бинокль и секрет понемногу раскрывается. Бегунок, оказывается, не просто катается с горки. Да и катание было бы не возможным, так как по песку скользить трудно. Раздвинув задние и средние ноги, он усиленно гребет передними ногами, отбрасывая ими песок назад и съезжает вниз. Так одновременно происходит традиционное отгребание песка от входа после освобождения от груза, и возвращение в жилище.
Катающихся с горы бегунков я встретил впервые, ранее пересмотрел множество муравейников этого широко распространенного в пустыне вида. Но как был изобретен и укоренился подобный рациональный способ роющей деятельности?
Жилище и солнце
Жилище муравьев, по меньше мере в умеренном климате обязательно должно обогреваться солнечными лучами. Без них невозможна жизнь. В теплых камерах, согретых солнцем, отходят от длительного зимнего сна, возвращаясь к активной жизни, сами муравьи, скорее развиваются яички, личинки, куколки. Теплые камеры необходимы и тем, кто ведет жизнь затворниц, не выходя на поверхность земли — самкам, кладущим яйца, нянькам, ухаживающим за потомством...
Весной пустыня оживает пол солнечными лучами. Те же, кто боится дневного света, находят теплые местечки под широкими листьями трав, под камешками. Наступает пора прогрева и у муравьев. В это время все население муравейников забирается под свою теплую каменную крышу.
К вечеру, когда солнце склоняется к горизонту, смолкают жаворонки, красные тюльпаны складывают лепестки в горсточку, а воздух холодеет, камень все еще хранит животворную теплоту весеннего солнца. Но и он скоро остывает. Рано утром, когда сизый иней опускается на землю, камень холоден как лед. Поэтому на ночь из-под него все убираются в самые нижние этажи жилища. Эти перемещения согревшихся живых тел, способствуют повышению температуры жилища, живое тепло передается глубоким слоям земли.
У кого нет каменной крыши, строят плоские камеры под самой поверхностью земли. В них, правда, не нагреваются помещения так, как под камнями, тем более, что крышу приходится ради прочности устраивать толще и надежнее. Там, где весной растет трава, земля прогревается плохо, то муравьи Тапинома ерратика прибегает к особенному приему.
Чудесное росистое утро пустыни! Когда восходит солнце, повернитесь к нему лицом: вся пустыня горит огоньками маков. Обернитесь в другую сторону на запад, и вся земля засверкает капельками росы, переливающейся радужными тонами. В безводной пустыне роса поит многих ее обитателей. Но чуть потеплеет, раскроются цветы, запоют жаворонки, бисеринки воды исчезают, влага растворяется в сухом воздухе и он, нагретый, струится кверху, искажая очертания горизонта.
