Паулина Киднер - История барсучихи
Когда мы брали его на сельскохозяйственную выставку 1989 года в Гайд-парке, он жил в фургоне для перевозки лошадей, а для верности мы привязывали его проволочкой. Но на второй день случилась неприятная вещь — кто-то без нашего ведома отогнал фургон в сторону, чтобы пропустить другую машину. Естественно, это потревожило птицу: проволочка во время движения соскочила, а уж удрать в окошко ему ничего не стоило. Наутро я аккуратненько открываю заднюю дверь фургона, чтобы вынуть оттуда Сейджа, а его и нет! В первое мгновение меня это не встревожило — он ведь мог забиться куда-нибудь в угол, но как только я увидела пустую проволочку, я поняла, что случилось самое страшное. Мне сделалось дурно. Я подошла к ограде — нет и там, только слышала все нараставший гул движения — проносились автобусы, машины, кому какое до меня дело?! Господи, да где же он?! Он же не сможет добывать себе пищу на воле! А вдруг его подберет кто-нибудь, кто представления не имеет, как за ним ухаживать? Меня охватило чувство вины. Как же я не проверила надежность проволоки! Знала бы — ни за что не привезла бы его сюда. Слезы застилали мне глаза. Рыдая, я сообщила о случившемся Клайву и Симону; те информировали службу безопасности, и вскоре слух о происшедшем разнесся по всей выставке. Мы продолжали поиски, но на выставке не так много мест, куда он мог бы залететь (если он вообще не улетел прочь). Ох, ни за что не согласилась бы я снова пережить эти два часа! Правда, забрезжила надежда, когда офицер безопасности сообщил, что видел крупную птицу на вершине одного из шатров в половине третьего ночи, но когда он сказал, что птица полетела к реке Серпентайн, я решила, что все пропало. Я как могла пыталась продолжать шоу, но была не в состоянии сосредоточиться на том, что делаю.
И вот ровно через два часа двадцать минут после того, как он пропал, мне его вернули. А случилось вот что. Удрав из фургона, Сейдж полетел к реке и уютно устроился на одном из больших деревьев, примыкавших к ограждению. А на этом дереве уже обитали совы — им не понравилось, что чужак устроился с таким комфортом, и они начала громко ухать. В это время мимо ограждения проходили два патрульных полицейских; услышав сов, они шутки ради решили поухать им в ответ. Сейдж решил, что это его кличут, и сел на плечо констеблю, к величайшему изумлению последнего. Воображаю, какое выражение лица было у начальника службы, когда он услышал по радио, что на плечо его подчиненному села милая ручная сова, и к каким словам пришлось прибегнуть констеблю, чтобы втолковать, как все произошло. Сейджа сперва доставили в камеру предварительного заключения, оттуда передали на ринг охотничьих птиц Центра ястребиной охоты, а потом вернули нам.
Возможно, для Сейджа встреча с герцогом Эдинбургским и ночной побег были необычайным приключением, но мне второй раз пережить такое — нет, Боже упаси!
При показе нашего питомца на выставках мы проявляли большую осторожность и разъясняли людям, что сипух не следует заводить в качестве домашних любимцев. Да, это красивые птицы, но требуют привычной для них среды обитания. Куда правильней приспосабливать окружающую местность для жизни сов. Фермерские поля разделяются межами, как правило порастающими высокой травой, где шныряют мыши, — а что еще нужно совам? Хрис Сперринг, занимавшийся какое-то время изучением образа жизни сипух, убеждал фермеров Эйвона не скашивать высокую траву межей; этот фактор повлиял на увеличение численности здешних сипух. По оценкам, к настоящему времени в дикой природе сохранилось не более девяти тысяч сипух, а в неволе содержится от двадцати до тридцати тысяч. Ну а программы выпуска сов в дикую природу дают результат только тогда, когда проводятся по всем правилам. Тысячи пар птиц выпускаются на волю без принятия в расчет условий среды обитания — вот и получается, что они нередко обрекаются на смерть. Теперь вводятся новые лицензии для контроля за численностью сипух в неволе и за разведением их с целью выпуска на волю. Мало того, что территория должна быть подходящей для сон, нужно еще, чтобы она не была занята местной парой. В общем, прежде чем выпускать птиц, необходимо провести массу исследований и расчетов — это тебе не просто открыть окошко, и до свидания. Проблема еще вот в чем: сейчас многие старые амбары (где эти совы так любят селиться) приспосабливаются под добротное жилье. Но дело не столько в сокращении удобных для сов жилищ, сколько в потере корма. Методы веления сельского хозяйства меняются — раньше на зиму заготавливали в основном сено, которое хранили в амбарах. С высохших стеблей осыпаются семена, которые привлекают крыс и мышей — вот и еда для совы. Если зима особенно лютует, совы забираются в амбары с сеном — там для них пусть и скудная, но гарантированная еда, можно перебиться до лучших времен. Теперь же мы заготавливаем на зиму главным образом силос, — естественно, для скота это гораздо лучше, чем сено, но его заворачивают в полиэтилен для ферментации во время хранения. Процесс происходит без доступа воздуха, и уж конечно наименее желанными гостями являются крысы и мыши. Поэтому в местах складирования силоса оставляют отравленную приманку, что никак не на пользу совам.
Сейдж очень часто, особенно зимой, залетал в дом. Когда мы жили на первом этаже, он больше всего любил садиться на книжный шкаф. Однажды к нам приехал управляющий из банка (мы приглашаем его каждый год в надежде выцарапать чуть больше кредита — надо же как-то перезимовать!), и я совершенно забыла, что Сейдж еще находится в комнате. Мистер Кертис вошел, и я сразу же пригласила его в гостиную и предложила чашку чаю. Тут над головой раздался шорох крыльев — это Сейдж, вспорхнув с книжного шкафа, принялся описывать под потолком круг за кругом. «Ничего страшного, — смеясь, сказал чиновник, — пусть остается в комнате!» Повесив куртку на спинку кресла, мистер Кертис уютно устроился перед камином и стал выслушивать наши объяснения, почему у нас не так много денег в банке, как должно было бы быть. Сейдж сделал еще пару кругов, а потом вел себя совершенно спокойно и ничуть не препятствовал переговорам. Когда все вопросы были рассмотрены и мы пришли к какому-то соглашению, мистер Кертис стал одеваться и, нахваливая, что за прелесть этот Сейдж, крепко пожал нам руки. Я сердечно отблагодарила его за понимание и проводила к выходу. Когда он переступал порог, я, к своему ужасу, заметила у него на спине тонкую белую полосу, протянувшуюся от воротника до пояса (тут объяснения не нужны). Мистер Кертис поблагодарил меня за интересный вечер и разулыбался на прощание. «До свидания», — только и смогла сказать я и тихо закрыла за гостем дверь. Да, теперь уж он точно не позволит нам превысить кредит в банке!
