Игорь Акимушкин - КУДА? и КАК?
Земная кора еще пульсировала, словно в конвульсиях родов, изрыгая из недр своих огненные потоки лавы. Вулканы забрасывали небо тучами пепла, морщины ползли по земле, сокрушая материки, обнажая дно морей. Многие горные хребты поднялись к облакам в ту эпоху: Альпы, Пиренеи, Апеннины, Атлас. Вдоль западного края обеих Америк залегли гигантские складки Кордильер.
Гонимые гневом разбушевавшихся стихий, животные искали новые убежища, новые пастбища и тихие заводи с утоляющей жажду водой. Тропы беженцев опоясывали всю планету. Богатая скитаниями история предков лошадей хорошо изучена русскими и американскими палеонтологами. Она рассказывает нам о путях, успехах и неудачах древних номадов.
Как лошадь стала бегать на одном пальце
Если бы человек увидел в лесу предка нашей лошади, он, возможно, принял бы его за кота. Эогиппус — так звали этого предка — ростом был не больше лисицы. Голова у него была маленькая, шея короткая, спина горбатая, шкура полосатая, а лапы четырехпалые (передние) и трехпалые (задние). Жил эогиппус в сырых лесах Северной Америки пятьдесят миллионов лет назад, питался листьями и напоминал повадками и внешностью неуклюжего тапира.
Было несколько разновидностей эогиппусов, некоторые из них рано переселились в Европу (по-видимому, через «мост», существовавший тогда на севере между Канадой, Гренландией, Исландией и Скандинавией). «Потомок» эогиппуса, знаменитый палеотерий, зуб которого прославил Кювье, могучим телосложением напоминал носорога. Первым лошадям в Европе не повезло, и они все здесь вымерли.
Но в Америке род их по-прежнему процветал.
От эогиппуса произошел здесь орогиппус, а от него — трехпалый мезогиппус, который был уже ростом с овцу. Тут в истории лошадей случилось важное событие. Сырые тропические леса, покрывавшие большую часть планеты, стали всюду исчезать. Появились степи и луговые травы. Мезогиппусы робко вышли из лесных зарослей и рискнули начать новую жизнь под открытым небом прерий. Питаться стали травой. В степи их преследовали быстроногие предки волков. Спасение было только одно: научиться бегать быстрее хищников. Лишние пальцы на ногах стали обузой (на одном пальце бегать легче!), и мы видим (по ископаемым костям), как у предков лошадей стал атрофироваться палец за пальцем, пока на каждой ноге не осталось лишь по одному пальцу. Лошадь превратилась в однокопытное животное. Но превращение это наступило не сразу.
От мезогиппуса произошел меригиппус, а затем гиппарион — стройная лошадь ростом чуть пониже зебры. Два недоразвитых боковых пальца на ногах гиппариона не касались земли. Трехпалый гиппарион бегал, следовательно, уже на одном пальце.
Едва ли какое-нибудь другое четвероногое животное встречалось такими колоссальными стадами, как гиппарион. Миллионные полчища этих «элегантных» лошадей через перешеек, соединявший в те времена Чукотку и Аляску, проникли из Северной Америки в Азию, а затем и в Европу.
Бесчисленные табуны гиппарионов галопировали по равнинам Евразиатского континента. Их ископаемые остатки так многочисленны, что палеонтологи назвали фауной гиппариона весь комплекс живых существ, обитавших в тех же степях и в одно время с этими лошадьми.
В Африку, Южную Америку и Австралию гиппарионы не сумели пробраться: широкие проливы и моря отделяли тогда эти страны от Северной Америки, Азии и Европы.
Прошло несколько миллионов лет, и все гиппарионы вымерли.
Более счастливая судьба ожидала двоюродного, так сказать, «брата» гиппариона — плиогиппуса. От него-то и произошли наши лошади. Когда-то табуны плиогиппусов населяли всю Северную и Южную Америку, Европу, Азию и Африку (к тому времени эти материки снова соединили перешейки). Среди древних лошадей были очень интересные разновидности: одни ростом больше самого крупного тяжеловеса, другие меньше карликового пони. Но миллион лет назад все лошади в Америке вымерли[3]. В Африке уцелели лишь зебры и ослы, а в Европе и Азии — два-три диких вида[4], история которых тесно сплетена с судьбой человека.
В ледниковое время, несколько десятков тысяч лет назад, дикие лошади водились еще во всей Европе. Вместе с мамонтами и северными оленями они часто попадали на обед к троглодитам. Конечно, не как званые гости, а как лучшее блюдо в их меню. О том свидетельствуют «кухонные» отбросы наших предков — огромные кучи раздробленных костей, исследованные антропологами. В одной из них нашли остатки десяти тысяч съеденных лошадей. Прародители наши, как видно, не страдали отсутствием аппетита.
Еще сто пятьдесят лет назад в лесах Германии вы могли встретить дикую лошадь.
В средние века местное население с упоением поедало на праздничных обедах непарнокопытную «дичь» — мясо дикого коня. Оно считалось тогда большим деликатесом. Похоже, монахи особенно увлекались кониной: в застольных молитвах монастырей был следующий забавный параграф: «Да будет вкусно нам мясо дикого коня под знаменем креста!»
До XVII века некоторые города Европы содержали отряды стрелков, которые охотились на диких лошадей, опустошавших поля. В 1814 году в Пруссии несколько тысяч загонщиков окружили в Дуисбургском лесу последние табуны лесных лошадей и истребили их. Было убито двести шестьдесят животных.
В России дикие лошади жили дольше[5]. Сто лет назад они встречались еще на юге Украины и в Крыму. Это были тарпаны — лошади мышастой масти (некоторые исследователи думают, что от них произошли арабские и персидские скакуны). Последнего тарпана застрелили в 1879 году. Сейчас дикие лошади в числе нескольких сот голов сохранились только в Центральной Азии.
Предки современных индейцев, переселившиеся из Азии на Аляску по перешейку, соединявшему в некоторые периоды ледниковой эпохи оба материка, не нашли уже в Америке (ни в Южной, ни в Северной) ни одной дикой лошади. Они все тут по непонятной причине вымерли. А так как домашних лошадей тогда еще не было, то «крестьяне» в Америке долго оставались безлошадными. Они даже ничего и не слышали о лошадях и поэтому очень их испугались, когда испанцы вторглись в страну ацтеков верхом на конях.
В 1539 году конкистадор Эрнандо де Сото высадился на берегу Флориды. Он привез с собой девятьсот солдат и триста пятьдесят лошадей. От Флориды испанцы пошли на север, а потом на запад. С тяжелыми боями пробились к Миссисипи. Еще два года блуждали они в прериях за великой рекой. В схватках и походах растеряли своих лошадей. Лошади одичали, расплодились. В степях Техаса встретились они со своими сородичами, сбежавшими из войска Кортеса. Так произошли знаменитые мустанги.
