Джеральд Даррелл - Пикник и прочие безобразия
— Что это за книга? — спросил Инноченцо.
— Хэвлок Эллис. «Психология секса».
— Вы уже целую неделю читаете ее, — укоризненно произнес он, точно поймал меня на чем-то недозволенном.
— Так ведь он написал девять томов, — возразил я.
— Девять?! Девять? И все о сексе?
— Ну да. Это обширный предмет. Но меня сейчас интересует — верно ли, что вы на Сицилии так говорите о женщинах?
— Я? Никогда, никогда! — поспешил заявить Инноченцо. — Я никогда так не говорю.
— Никогда? — разочарованно осведомился я.
— Может быть, мой дед иногда так выражался, — сказал он. — Но теперь так не говорят. О, нет, нет! Только не теперь.
Он не отрывал глаз от моей книги.
— Вы сказали, что этот человек написал девять книг? И все о сексе?
— Ну да. О всех аспектах секса.
— И вы всю неделю читаете про это?
— Ну да.
— Стало быть, вы теперь эксперт. — Он смущенно усмехнулся.
— Нет, это он эксперт. Я только учусь.
— Девять книг, — изумленно протянул он, потом вернулся мыслями к работе. — Вам принести еще сыра, мистер Даррелл?
— Нет, спасибо. Только еще вина.
Инноченцо принес вино, откупорил, налил мне две капли на пробу, пожирая глазами книгу. Я одобрил вино, он наполнил бокал.
— Девять книг, — произнес он, осторожно свинчивая со штопора пробку. — Девять книг о сексе. Мама миа!
— Да-да, — подтвердил я. — Хэвлок поработал добросовестно.
Инноченцо удалился, и я снова обратил взгляд на тексты Хэвлока, основательно и дотошно изучавшего нравы пылких сицилийцев. Откуда мне было знать, что мой пылкий сицилиец рассказывает официантам, что у мистера Даррелла есть девять томов о сексе — рекордная цифра для постояльцев любой гостиницы в мире. Сия новость распространилась со скоростью степного пожара. Когда во второй половине дня я вернулся из очередного похода в магазины, сразу два швейцара поспешно открыли мне двери, а за стойкой, ослепительно улыбаясь, собрался целый цветник из прелестных регистраторш. Столь неожиданный энтузиазм слегка озадачил меня, однако мне не пришло в голову связать его с тем фактом, что в моем владении находились девять томов Хэвлока Эллиса. Поднявшись в свой номер, я заказал по телефону чай и лег на постель с книгой. Вскоре явился с моим заказом дежурный официант Гэвин, высокий, стройный молодой человек с изящным профилем, большими голубыми глазами и шапкой белокурых волос, напоминающих нечесаную гриву арабского скакуна.
— Добрый день, — сказал он, уставясь на мою книгу.
— Добрый день, Гэвин, — отозвался я. — Поставь чай на стол, если не трудно.
Он выполнил мою просьбу и остался стоять, глядя на меня.
— Да? — спросил я. — Тебе что-нибудь нужно?
— Это у вас та грязная книга?
— Грязная! — возмутился я. — Это Хэвлок Эллис, крупнейший специалист по психологии секса. Грязная книга — скажешь тоже!
— Ну да, — настаивал Гэвин. — Я насчет секса.
— Секс, что бы ни думали англичане, отнюдь не грязный предмет, — резковато ответил я.
— Ну, понимаете… я знаю, что это не так, — уступил Гэвин. — Но, понимаете… я хотел сказать… все думают так, разве нет?
— К счастью, существует небольшое меньшинство, придерживающееся других взглядов, — возразил я. — Надеюсь, ты принадлежишь к этому меньшинству.
— О да. Я хотел сказать, что я всецело за секс, да. По-моему, так всякий волен делать, что хочет, в каком-то смысле. Конечно, кроме того, что не положено… сами понимаете, например, одурманивать девушек и отправлять их в такие места, как Буэнос-Айрес…
— Верно, — серьезно согласился я. — В сексе тоже все должно быть честно.
Он прерывисто вздохнул, перебирая пальцами салфетку. Его явно мучила какая-то проблема.
— Ну и что там говорится? — спросил наконец Гэвин.
— О чем?
— О сексе, конечно.
— Какой именно аспект тебя интересует?
— Как это понимать — аспект? — озадаченно справился он.
— Ну, ты хочешь что-то узнать про обычный секс или про лесбианство, гомосексуализм, садизм, мазохизм, онанизм?
— Ух ты! — воскликнул Гэвин. — Он про все это пишет? Честно?
— Честно, — ответил я. — Все это разные виды секса.
— Силы небесные! Да-а-а… Что ж, наверно, вы правы. Сам живи и другим не мешай, как говорится.
— Вот именно.
Гэвин завязал узелок на салфетке и похлопал им по ладони. Ему не терпелось о чем-то спросить.
— У тебя есть проблемы? — спросил я.
Он вздрогнул.
— У меня?! — Он попятился к двери. — Ничего подобного! У меня никаких проблем. У меня? Никаких.
— Стало быть, доктор Хэвлок Эллис не может тебе помочь?
— Нет-нет… То есть… У меня нет проблем. Какие бывают у некоторых людей. Я зайду за подносом попозже, ладно?
Он поспешно удалился.
И я представил себе, что вести о Хэвлоке Эллисе сейчас взбудоражат всю гостиницу, как будоражат джунгли сигнальные барабаны. Попивая чай, я ждал, что последует дальше. Не прошло и часа, как снова появился Гэвин.
— Как вам чай? — справился он.
Прежде Гэвин никогда не спрашивал меня об этом.
— Спасибо, все в порядке, — ответил я выжидательно.
Гэвин помолчал, ловко вертя поднос на одной ладони.
— Прочитали еще? — спросил он наконец.
— Несколько страниц.
Он надул щеки, вздохнул.
— Должно быть, это подходящая книга для человека, у которого… ну, есть проблемы?
— Очень полезная. Он обо всем судит здраво, так что у человека не возникает комплекса вины.
— Ну да… это хорошо. Комплексы — это плохо, верно?
— Очень плохо. Даже вредно для человека.
Опять наступило молчание. Гэвин перебросил поднос с левой ладони на правую.
— Да-а-а… — протянул он задумчиво. — Есть у меня один друг, страдает от комплекса.
— В самом деле? И что же это за комплекс?
— Ну, я даже затрудняюсь объяснить. Он совсем недурен собой, как говорится… Словом, парень хоть куда. И девушкам нравится, да. По правде говоря, так две даже передрались из-за него, — не без гордости сообщил Гэвин. — Две португальские горничные… Здорово потрепали друг дружку. Вцепились в волосы, били кулаками. Больно они вспыльчивые, эти иностранки, верно?
— Очень вспыльчивые, — подтвердил я. — Это и есть проблема, которая мучает твоего приятеля? Слишком много пылких португальских девушек просятся к нему в постель?
— Нет-нет! Нет… нет… не в этом дело. Понимаете, они ему не нравятся.
— Ты хочешь сказать, что у него уже есть подружка?
— Нет-нет! Дело в том… ему не нравятся девушки, понимаете? — с отчаянием выпалил Гэвин. — То есть ему не нравится… ну, понимаете… возиться с ними.
— Ты хочешь сказать, что ему нравятся парни?
