Они принадлежат всем. Для диких животных места нет - Гржимек Бернгард

Вертолеты удобны тем, что на них можно приземляться и в лесу, и на скалах, и в густом кустарнике. Поэтому мне часто говорят, что национальным паркам выгодней приобретать вертолеты, чем авиетки. Однако управлять таким вертолетом далеко не просто; обучение длится очень долго и обходится весьма дорого; это могут себе позволить только армия и флот. Кроме того, эти машины требуют много горючего и не могут долго находиться в полете, а если они сломаются, то здесь, в Африке, их вряд ли сумеют починить.

Поэтому я был очень благодарен офицерам, предоставившим на время в наше распоряжение два вертолета. Мы попросили снять с петель большие двери. В один проем сел Алан, в другой — я, оба босые, свесив ноги. Так нам очень удобно было фотографировать и вести наблюдения. Опасности быть выброшенными наружу здесь почти нет, потому что вертолеты, в отличие от самолетов, летят очень плавно и спокойно.

Мы еще раз убедились в том, что с воздуха за один час лучше можно ознакомиться с местностью, чем объезжая ее три дня на машине.

Мы летим по направлению к Килиманджаро. Одна из его плоских, покрытых снегом вершин — Кибо — известна всему миру. Вторая — Мавензи — отделена от первой седловиной. Она дика, очень расчленена, восхождения на нее совершались крайне редко. Несколько лет тому назад об нее разбился транспортный самолет компании «East African Airways», и при этом погибло двадцать человек. Самолет разыскали только через несколько дней.

Килиманджаро, открытый в 1848 году, достигает высоты 5889 метров ^[8]; это самая высокая гора Африки.

Возле гигантской горы, на склонах которой километрами отсутствует всякая растительность, берет свое начало ручей Мзима. Собственно, его едва ли можно назвать ручьем — это скорей настоящая река, которая внезапно появляется из-под земли. Вода ее прозрачна как хрусталь. Этот мощный источник выбрасывает ежедневно двести тридцать миллионов литров воды. Вблизи самого верховья реки в естественном бассейне обитает семья бегемотов. Нигде в Африке не увидишь бегемотов в такой прозрачной кристально чистой воде, как здесь, где они видны, даже когда скрываются под ее поверхностью. Несколько лет тому назад рядом с этим знаменитым семейством в воде установили стальной резервуар, в котором свободно помещаются десять — двенадцать человек; сквозь толстые стекла этого резервуара можно наблюдать гигантских животных под водой, точно в аквариуме. К сожалению, со временем это стало докучать толстокожим, и они решили перебраться на двадцать метров дальше. Так что сегодня здесь можно любоваться лишь большими голубыми рыбами, сверкающими в воде под лучами африканского солнца.

Так и тянет выкупаться в этой прозрачной воде. Но с некоторых пор это строжайше запрещено, и не без оснований. Хотя в реке и не видно крокодилов, но тем не менее они здесь водятся. Был случай, когда они напали на ребенка и утащили его.

Через два месяца после этого случая было совершено нападение на молодого индийца. Ему удалось спастись только благодаря тому, что товарищи крепко схватили его за руки и за верхнюю часть туловища. Крокодил наконец отпустил его ноги, но человек получил тяжелые ранения.

Я вспомнил о руке Жана Паркера. По нашей полевой рации мне сообщили, что она хорошо заживает. Я думаю, что это скорей заслуга пенициллина, чем моих «заржавевших» фельдшерских способностей, но все равно немножко горжусь этим.

Источник Мзима, это чудо Цаво-парка, несколько лет тому назад стали использовать для практических целей. От него прямо до Момбасы провели мощный подземный водопровод длиной в двести пятьдесят километров. Ни один город Африки не имеет такой прекрасной воды и в таком изобилии, как этот большой портовый город Кении.

Поскольку трубы не могли бы выдержать огромного напора воды в этом водопроводе, на определенном расстоянии друг от друга устроены водосливы. Один из них находится на территории Цаво-парка. Вода из него, разливаясь, образует невдалеке искусственное болото для слонов. Но сначала она попадает в большой зацементированный бассейн. Здесь-то мы и плаваем каждый день и загораем до обеда.

От воды зависит жизнь или смерть четвероногих обитателей Цаво-парка. Сегодня на этой скудной земле выживает лишь столько антилоп, зебр, жирафов, носорогов и газелей, сколько их еще может пастись во время засухи вокруг редких водоемов. Остальные земли остаются неиспользованными. Таким образом — и это относится к обширнейшим областям Африки, — здесь обитает не столько животных, сколько может прокормить земля, а сколько может прокормиться возле постоянных источников воды в засушливые месяцы.

Земляные дамбы, сооруженные поперек периодически высыхающих русел рек, создают на время засушливого сезона маленькие водохранилища, сохраняющиеся неделями и даже месяцами. Постройка такой запруды обходится от пяти до тридцати пяти тысяч марок. Почти столько же денег требуется на строительство буровой скважины с ветряной мельницей для поднятия воды на поверхность. Но и возле таких искусственных водоемов скапливается масса животных, которые, вытаптывая землю на близлежащих угодьях, постепенно превращают ее в пустыню. Поэтому сотрудники Цаво-парка придумали другой способ обеспечения водой диких животных. Этот способ заключается в том, что часть воды реки Цаво при помощи гидравлического тарана будет откачиваться через трубы на холмистую гряду. А оттуда вода уже побежит вниз по естественному склону через трубы, расходящиеся по разным направлениям. В первый год можно было бы открывать отверстия для выхода воды в одном месте, в следующий — в другом; таким образом, земля бы успевала снова зарасти травой.

Подобный водопровод будет стоить около одного миллиона марок. Кажется, что это дорого, но на самом деле это не более чем стоимость одного жилого квартала в Европе. Да, если бы наши великие державы отказались всего от одного полка или от трех истребителей, этих денег хватило бы на то, чтобы спасти вымирающих диких животных всей Африки. Да, если бы…

Если вы читаете книги так, как я, то вы, вероятно, предисловия не смотрели. Пожалуйста, сделайте это теперь.

Для диких животных мест нет

Глава первая

Дни африканских животных сочтены

Африка страшно притягательна. Кто однажды там побывал, того тянет туда снова и снова. Причем это в равной степени относится как к сегодняшним туристам, проводящим в Африке свой отпуск, так и к знаменитым открывателям новых земель из прошлого столетия, таким как Эмин-паша, Ливингстон, Стэнли или Спик.

Я и сам уже четверть века не могу избавиться от этого наваждения — непонятной притягательной силы Африканского континента. Правда, мои первые поездки не имели никакого отношения к Восточной Африке, и в частности к Серенгети, ставшему впоследствии моим вторым домом. Вначале я ездил по делам службы в Западную Африку, в тогдашние французские колонии ^[9] и тогдашнее Бельгийское Конго ^[10]. Ездил я вместе со своим сыном Михаэлем, которому суждено было навсегда остаться в африканской земле: он трагически погиб во время учета диких животных в кратере Нгоронгоро. Но это случилось уже много позже. А тогда, путешествуя по дорогам Африки, мы с ним воочию убедились, какая угроза нависла над всем животным миром этого континента.

В те времена еще считалось, что запасы африканской фауны неисчерпаемы. И когда я свою книгу, посвященную экспедиции 1954 года в Конго, назвал «Для диких животных места нет», это у многих вызвало бурю негодования, в первую очередь, конечно, у так называемых знаменитых охотников на крупную дичь. Один журналист, специализировавшийся на охотничьих рассказах — очерках о сафари, — дошел до того, что обратился к заинтересованным в этом вопросе британским и бельгийским учреждениям с предложением собрать какие-нибудь компрометирующие материалы, способные повредить моей репутации. Была написана контркнига с названием «За диких животных бояться нечего». Многие газеты, даже знаменитый журнал «Шпигель» критиковали меня самым решительным и безапелляционным образом. И только за то, что я тогда впервые выразил опасения за прекрасный, уникальный животный мир Африки, которому суждено будет исчезнуть с лица Земли из-за все расширяющейся хозяйственной деятельности человека, быстрого роста числа поселков, дорог и других атрибутов цивилизации и индустриализации; и что единственная возможность спасти животный мир от полного истребления состоит в том, чтобы заблаговременно выделить обширные заповедные территории — национальные парки, где животные смогут чувствовать себя в полной безопасности.