Сергей Жигалов - Бродячие собаки
Венька диву давался, когда Танчура вдруг говорила про соседку: «Эта вонючая жаба совсем сбрендила…» или «Кинескопы телевизоров — презервативы реальности».
Как-то в постели вдруг зашептала:
— Дорогой, ты не хочешь поласкать мою киску?…
— Кошку что-ли с собой положила? — вскинулся егерь.
— Какой ты глупышка, мой дорогой. Мою киску, вот здесь…
— Тань, ты сперва роди, а потом уж будем… кошек…
— Яркие эмоции матери моему ребенку будут только на пользу, — отвечала Танчура оскорбленно. — Мой сын еще и плод цивилизации, блин!
Самое большее наслаждение Танчура испытывала, когда Венька вместе с ней садился у телевизора. Как будто она сводила вместе мужа и любовника. И всем троим было приятно.
В тот раз она уговорила мужа вместе посмотреть «классный фильмец».
Венька принес с кухни бокал с чаем, Танчура умостилась на диване, подложив под поясницу подушку.
С первых же кадров Виталька и про чай забыл. На экране через ядовитую зеленую лужайку перед замком выскочил лохматый босой мужик. На одной руке у него болтались наручники. Вслед ему гремели выстрелы. По сторонам от беглеца взметывались вырванные пулями клочья.
— Стрелки хреновы! Он же перед ними как на столе, и попасть не могут, — возмутился Венька.
— Расслабься, отдыхай душой и телом. — Танчура подалась вперед. — Это Сильвестр Сталоне.
— Лапшу на уши вешают, а я отдыхай.
Беглец тем временем взбежал по ступенькам замка, и тут его ранили. Оставляя на белом мраморе кровавую полосу, он вполз за дверь.
— Вишь, попали, — оживилась Танчура. — Дай отхлебнуть. Смотри-смотри! Он им не позволит тушить сигареты о задницу.
На зеленую поляну, как из решета, высыпались полицейские. Все в черной красивой форме с автоматами. Бросились к двери. И тут в замке раздался звон стекла. Из окна высунулся беглец. Он держал за волосы плачущую девочку лет пятнадцати в прозрачной ночной рубашке и тыкал ей в висок пистолетом.
— Эй, вы ублюдки сраные, прочь от двери! — орал он. — Хоть один шагнет за порог, и я продырявлю голову наследнице Джона Фергюсена. Он вас вряд ли похвалит!
Пока он кричал, снайпер в безрукавке и красных наушниках-глушителях целился в террориста. В оптическом прицеле крупным планом показали лицо девочки с налитыми ужасом глазами. По щекам ее текли слезы.
— Вень, я боюсь. Обними меня.
— Давай выключим. Может, на другом канале комедия.
— Не надо, интересно, убьют его или нет, — остановила Танчура. Венька обнял жену, снайпер опустил винтовку…
Девочка оказалась единственной дочерью сталелитейного магната. Богатого папашку находят где-то в Европе. Он бросает все дела, и реактивный самолет вспарывает бирюзовое небо над океаном… Девочке становится плохо с сердцем. У нее врожденный порок. Террорист трогательно ухаживает за ней. Когда он спешит по галерее за шприцем, снайпер еще раз ранит его. Из последних сил раненый ползет к девочке. Окровавленными руками делает ей укол. Девочка приходит в себя. Полные страдания глаза раненого обращены к ней:
— Джейн, я причинил тебе боль. Я хотел спасти свою дырявую шкуру, но на этот раз мне не повезло. Прости меня, Джейн. Помоги мне, девочка, уйти из этой вселенской помойки.
Дочь миллионера поднимает с пола пистолет, берет его обеими руками.
— Ой, он толкается, — Танчура прижала ладони к животу. — Неужто она его застрелит?!
— Да выключи ты…
— Постой!
На экране террорист подплывал в луже крови, хрипел:
— Пристрели меня, Джейн, пожалуйста. Ты сделаешь это, Джейн, умоляю!
Под ударами снаружи падает дверь, полицейские врываются в комнату. Джейн вскидывает пистолет к своему виску. Черный ствол упирается в пульсирующую голубенькую жилку:
— Эй вы! — кричит она. — Если кто сделает шаг, я продырявлю себе голову! Проваливайте, я вас сюда не звала!
Полицейские, толкаясь, пятятся за дверь. Примчавшийся на лимузине миллиардер вбегает в комнату следом, хочет заключить юное чадо в объятья, но его ждет участь полицейских.
— Не подходи, папа! — кричит ему дочь. — У меня сводит палец на спусковом крючке. Нам нужен врач, вертолет и деньги. Ты понял, отец: деньги, вертолет и врач! Если он умрет от потери крови, я покончу с собой!..
Венька скосил глаза на Танчуру. Она держала растопыренные пальцы на животе, цветастый халат под ними подергивался и вздрагивал.
Он положил ладонь на живот жены. Тугие требовательные толчки отдавались в ладонь. И вдруг он почувствовал, что задыхается от необъяснимого перехватившего горло ужаса.
— Ему просто хочется уже побегать, — хихикнула Танчура. — Смотри, опять снайпер целится…
Венька нажал кнопку дистанционки — экран погас.
— Ты чего! Вруби быстро! — вскинулась Танчура. — Заботливый папаша. Не тебе рожать… Он теперь всегда вечером стал ножками толкаться.
— Я чувствую, как ему страшно.
— Он чувствует. Я, мать, в себе не чувствую, а он учуял! Дай сюда дистанционку.
Венька встал и молча вышел во двор, подбежала Ласка, за ней Найда. Виляли хвостами, ластились. На спины им падал первый снежок.
— На охоту скоро!
Ласка запрыгала, разлаялась. Найда, расставив передние лапы и подняв голову, пристально смотрела в лицо хозяину. На секунду мелькнула дикая мысль, что она почему-то знает, что пережил он там у телевизора.
Падали первые крупные снежинки. С холмов дул холодный ветер.
Мысль об охоте вернула Веньке хорошее настроение: «Только бы нормального ребенка родила. Сына. Подрастет, вместе будем на охоту ходить. И Найда как раз…» Немигающий прямой взгляд ее сбил егеря с мысли.
— Поглядим, что из тебя получится, — сказал он вслух. Ласка, прихватив рукав куртки, тянула его к гаражу за лыжами…
Глава шестнадцатая
Ночью Танчура растолкала мужа.
— Вень, иди машину заводи, я рожаю.
— Может, так что. Ведь мы считали через две недели, — в полусне забормотал егерь.
— Воды уж сошли. Иди скорей!
В калошах на босу ногу егерь выскочил во двор, вечером еще двор был черный от грязи. Теперь все сделалось белым бело. Открыл гараж. Щелкнул выключателем. В режущем свете в глаза бросился черневший у колеса домкрат с маслянистым штоком и рубчатой головкой: «Вот только ездили Ласку искать и уж «Воды сошли». Откуда, зачем сошли?»
За селом мела поземка. В свете фар казалось, будто УАЗик плыл по белесому текучему морю. Танчура отказалась лечь в салоне. Боком сидела в кабине, приваливаясь на кожух двигателя, постанывала. Дорогу перемело. УАЗ потряхивало на сугробах. «Не сесть бы на брюхо у мостика в лощине, небось снегом набило… — урывками думал егерь. — Воды сошли. Может, и хорошо что сошли-то, а может, нет».
![Брайен Килкоммонс - Ребенок и собака [Их добрые отношения. Советы опытного собаковода]](/uploads/posts/books/234699/234699.jpg)
