Алан Кэйу - Бишу-ягуар
Повсюду метались охваченные паникой животные. Бишу плыла, борясь с течением, как вдруг прямо перед ее носом обрушился объятый пламенем гигантский ствол американского ореха. Бишу с головой нырнула под воду. Когда она вынырнула, жар стал совсем невыносимым. Глотнув ртом раскаленный воздух, она, собрав последние силы, поплыла дальше.
Уже весь берег за спиной был объят пламенем. Слышались отчаянные вопли горящего живьем броненосца, пытавшегося выбраться из норы, выход из которой перегородило рухнувшее дерево, охваченное огнем. Через реку перебиралась гигантская стая саранчи; каждое из насекомых было величиной с маленького воробья. Трупы погибших прыгунчиков устлали реку плотным ковром, по которому, как по шаткому мосту, переправлялась извивающаяся колонна саранчи.
Вода почернела от сгоревших ветвей и деревьев. Казалось, саму реку охватило пламя; ветер переносил горящие ветки на противоположный берег, где вспыхивали, как лучинки, высохшие деревья.
Бишу с трудом вскарабкалась на берег. В воде спасения уже не было – воздух слишком раскалился. Задыхаясь от недостатка кислорода, Бишу устремилась вслед за спасавшимися беспорядочным бегством оленями, пекари, агути, дикобразами, обезьянами и нелетающими птицами. Внезапно появившийся из кустов ягуар заставил ее шарахнуться в сторону, но не успела Бишу испугаться, как пятнистый хищник исчез, даже не обратив на нее внимания. Дорогу перебежал оцелот, тащивший в зубах детеныша. Треск пламени и зловещий свист знойного ветра перекрывал крики-животных. В воздухе пахло паленым мясом.
Пылающая ветка упала на спину Бишу и обожгла кожу, но Бишу рывком высвободилась и помчалась дальше. Не заметив впереди узкого оврага, она на полной скорости свалилась в него, пролетев сквозь толщу раскидистых папоротников. По дну оврага текла речушка. Характерный шум подсказал Бишу, что впереди находится водопад. Она поплыла на шум против течения. Вскоре вода вокруг забурлила, и Бишу, задрав голову, увидела, что с высоты дюжины футов низвергается поток, разбивавшийся внизу об острые камни мириадом брызг. Под водопадом Бишу разглядела небольшой естественный грот, отгороженный от внешнего мира стеной падающей воды. Бишу заползла в грот и улеглась на живот, вытянув перед собой лапы и жадно заглатывая свежий влажный воздух. Сверху над входом в грот нависали гирлянды ослепительных дурманящих орхидей; алые, желтые и пурпурные цветы причудливо переплелись с ветвями акажу, красного махагониевого дерева, из которого вытягивали жизненные соки. Расцветка орхидей поражала воображение, немыслимые краски переливались, как перья сказочных птиц или крылышки тропических бабочек.
Убедившись, что в гроте ей ничто не угрожает, Бишу распростерлась на красновато-сером граните и заснула.
* * *
Урубелава тоже вышел к воде.
Сначала он уходил от огня не торопясь, так как знал, что пожары случаются часто и, если держаться от них подальше, особого вреда не приносят.
Но потом, после того как ветер переменился, индеец вгляделся в почерневшее небо, перекинул через плечо лук со стрелами и сказал дочери:
– Возьми вещи, мы должны бежать.
Девочка подобрала скудный скарб, привязала глиняный горшок и поспешила за отцом. Обернувшись, Урубелава указал рукой вперед:
– Видишь каучуковое дерево? Там глубокая вода.
Ему не приходилось бывать в этих местах, но найти воду труда не составляло – по расположению деревьев или по оттенкам зелени кроны индеец мог с уверенностью сказать: «Здесь глубокая вода», или «Там слишком много ила», или «Вода соленая, для питья не годится».
Они добежали до развесистой сапоты. Эти деревья индейцы часто легонько подсекали, чтобы получить каучук. Как и предрек Урубелава, рядом находилось озерко, окруженное скалами; многочисленные ручьи стекали в озерко, питая естественный водоем. Индеец нырнул в воду и поплыл к возвышающимся посередине озера серовато-красным гранитным скалам, напоминавшим средневековый замок, окруженный рвом. Марика задержалась, чтобы привязать к голове узел, и Урубелава нетерпеливо крикнул, чтобы девочка поторопилась. Она послушно кивнула и быстро поплыла к отцу, изящно рассекая водную гладь тонкими, но сильными руками.
Взобравшись на скалы, Марика развернула промокший узел, достала большой кусок жареного мяса, оставшийся от недоеденного пекари, и с гордостью повертела перед собой, ожидая похвалы отца; он не говорил, чтобы девочка захватила мясо с собой, она сама догадалась.
– Зачем ты взяла мясо? – недоуменно спросил Урубелава. – Мясо всегда можно найти.
Юная индианка указала на горящий лес и ответила:
– Мы не найдем здесь мясо. Оно слишком пережарилось.
Урубелаве это показалось настолько забавным, что он расхохотался и долго не мог остановиться. Разрезав мясо на две части, он принялся жевать его. Есть ему не хотелось, но дочь останется довольна, что придумала взять мясо с собой.
Они молча ели, наблюдая, как горит вокруг лес. Озерко, в центре которого они находились, было небольшим, метров триста в диаметре. Когда Марика нырнула, чтобы проверить, какова глубина, то, к своему изумлению, не смогла достать до дна.
– Что я тебе говорил? – торжествующе сказал Урубелава. – Возле каучуковых деревьев всегда глубокая вода.
Это было вовсе не так, но индейцу уж очень хотелось подчеркнуть свою правоту. Услышав поблизости шум водопада, Урубелава предложил дочери:
– Попробуй проплыть туда и посмотри, что там – озеро или река?
Марика кивнула и пустилась вплавь. Вернувшись, она восторженно сказала:
– Я видела там красные, желтые и пурпурные цветы на ветке махагонии. Они очень похожи на перья попугаев.
– Это озеро или река?
– Озеро, совсем маленькое. И водопад небольшой – в два человеческих роста. Там и растут эти яркие цветы. Какие чудные – как крылышки бабочек!
Урубелава молча кивнул, перекатился на бок и потянулся к узлу, оставленному на солнце для просушки. Обнаружив, что бутылка с водкой почти пуста, да и запасы кофейных бобов подошли к концу, он недовольно крякнул.
– Ты хочешь кофе? – спросила Марика. Посмотрев на мокрые скалы, она добавила: – Но как развести здесь костер?
Рев и треск горящего леса не смог заглушить хохота индейца. Сухое лицо Урубелавы сморщилось, зубы оскалились, а живот судорожно затрясся, в то время как душивший его хохот вырывался откуда-то изнутри короткими лающими звуками; слезы градом покатились по щекам.
Глядя на отца, Марика подумала, что никогда прежде не видела его таким счастливым. Когда он утер последние слезы, она спросила:
