Джеральд Даррелл - По всему свету
В «Уипснейде» на моем попечении находилась еще одна группа животных исчезнувшего в природе вида, одни из самых обаятельных и потешных четвероногих, с какими я когда-либо встречался. Речь идет о небольшом стаде белохвостых гну.
Белохвостый гну поражает вас странной внешностью. Перед вами животное с туловищем и ногами стройного пони, с широко расставленными ноздрями на тяжелой, тупой морде, с одетой в густую белую гриву толстой шеей и с длинным пышным белым хвостом. Рога с торчащими вверх кончиками изогнуты над глазами, как у буйвола, и животное смотрит на вас из-под них негодующе-настороженным взглядом. Если бы еще гну вели себя нормально, странная внешность, возможно, не так бросалась бы в глаза, но они просто не могут вести себя нормально. Представьте себе помесь балета с бибопом плюс немного гимнастики йогов — нечто в этом роде выкомаривают гну.
Когда мне по утрам надо было их кормить, я тратил вдвое больше времени, чем необходимо, и все потому, что они затевали для меня представление, заставляя совершенно забыть о часах. Антилопы гарцевали, прыгали, извивались, срывались в галоп, становились на дыбы, исполняли пируэты, изгибая свои стройные ноги под какими-то невероятными, анатомически невозможными углами и размахивая длинным хвостом, как инспектор манежа в цирке своим бичом. В самый разгар неистовой пляски они внезапно замирали на месте и таращились на меня, отвечая на мой смех возмущенным фырканьем.
Глядя на причудливые позы танцующих в загоне гну, так и казалось, что зеленую траву перед тобой топчет чудом оживший мифический зверь с какого-нибудь средневекового герба.
Трудно представить себе, как у людей поднималась рука убивать этих резвых и потешных животных. Но факт остается фактом: первые европейские поселенцы в Южной Африке посчитали белохвостого гну ценным источником мяса и безжалостно истребляли огромные стада четвероногих весельчаков. Причем антилопа сама им в этом помогала. Ненасытное любопытство белохвостых гну заставляло их бежать навстречу катящим через вельд фургонам переселенцев. Окружив невиданное диво, антилопы принимались прыгать и танцевать с громким фырканьем. Побегают, попляшут, потом вдруг остановятся. Понятно, столь заманчивая мишень не могла оставить равнодушными предприимчивых стрелков-«спортсменов». Люди тренировались в стрельбе по живой цели, и количество белохвостых гну сокращалось так стремительно, что остается только поражаться, как они вообще не вымерли. В наши дни сохранилось всего лишь около двух тысяч этих прелестных животных, разбросанных группами по разным поместьям в Южной Африке. Если их вовсе не станет, Африка лишится одного из самых интересных и забавных представителей своей фауны, способного оживить даже самый скучный ландшафт.
К сожалению, не только олень Давида и белохвостый гну находятся под угрозой полного вымирания. Список навсегда исчезнувших и почти истребленных животных достаточно велик и являет собой весьма скорбную картину. Расселяясь по земному шару, человек производил чудовищное опустошение в царстве животных, стреляя и расставляя ловушки, сжигая и вырубая леса, бездумно внедряя врагов там, где их прежде не было.
Возьмем хотя бы дронта, большую, грузно ковыляющую птицу величиной с гуся, обитавшую на острове Маврикий. У дронта в его островной обители не было врагов, не от кого было спасаться, а потому он утратил способность к полету и преспокойно гнездился на земле. Увы, заодно это доверчивое, на редкость мирное существо начисто утратило способность распознавать недругов. Люди открыли райскую обитель дронта в начале XVI века, и вместе с людьми на остров явились их злокозненные приятели — собаки, кошки, свиньи, крысы и козы. Дронт созерцал гостей с простодушным интересом. И началось избиение. Козы уничтожали подлесок, служивший убежищем дронту; собаки и кошки ловили старых птиц; свиньи, похрюкивая, пожирали яйца и птенцов; остатки пира доставались крысам. К 1681 году толстый, неуклюжий, безобидный дронт был совершенно истреблен.
По всему свету последовательно и немилосердно искореняли фауну; численность многих симпатичных и интересных животных сведена до такого минимума, что без нашей помощи и защиты популяция уже не возродится. Если не найдется убежища, где они смогут без помех жить и размножаться, эти виды рано или поздно займут место в списке вымерших животных рядом с дронтом, кваггой и бескрылой гагаркой.
Конечно, в последние десятилетия немало сделано для охраны дикой фауны. Учреждены заказники и заповедники, некоторые виды реинтродуцируют в районах прежнего обитания. Так, в Канаде при помощи авиации в ряде мест расселили бобров. Животное помещали в особый ящик, подвешенный к парашюту, и сбрасывали над подходящим участком. Приземлившись, ящик автоматически открывался, и бобер направлялся к ближайшему водоему.
Но сколько ни сделано, предстоит сделать куда больше. К сожалению, основная часть полезных усилий по охране животных была сосредоточена на видах, представляющих экономическую ценность для человека. А сколько мало известных видов, которые, хотя и защищены на бумаге, на самом деле потихоньку вымирают, потому что никто, кроме нескольких пытливых зоологов, не считает их достаточно важными и ценными, чтобы на них стоило тратить деньги.
С каждым годом растет численность населения земного шара, человек осваивает все новые области, сжигая и уничтожая ресурсы природы. Нельзя утешаться мыслью о том, что отдельные частные лица и отдельные учреждения придают значение борьбе за спасение и сохранение истребляемых животных. Работа эта важна по многим причинам, и, пожалуй, главная из них следующая: человек, при всех его талантах, не может ни создать новый вид, ни возродить уничтоженный. Предложите разрушить лондонский Тауэр — какой поднимется шум! И справедливо. А вот какой-нибудь уникальный и замечательный вид фауны, на эволюцию которого ушли сотни тысяч лет, может запросто сгинуть, и лишь горстка людей возвысит голос протеста. Право же, пока мы не станем относиться к животным с таким же вниманием и почтением, с каким лелеем старинные книги, картины и исторические памятники, до тех пор у нас всегда перед глазами будут животные-беженцы, живущие на грани вымирания, всецело зависящие в своем существовании от милосердия единичных энтузиастов.
Часть третья
Животные в частности
Содержать диких животных, будь то в экспедиции или у себя дома, — дело хлопотное, утомительное и чреватое огорчениями, но есть и немало приятных сторон. Меня часто спрашивают, за что я люблю животных, и всегда я затрудняюсь ответить. С таким же успехом можно спросить меня, почему я люблю есть. Во всяком случае, помимо того что мне приятно и интересно заниматься животными, можно назвать еще один момент. Едва ли не главное обаяние животных заключается в том, что они наделены всеми основными чертами, присущими человеку, но при этом начисто лишены лицемерия, играющего видную роль в мире людей. С животным, как говорится, все ясно: если вы ему не нравитесь, оно недвусмысленно даст вам это понять, если нравитесь — опять же не станет скрывать своих чувств. Впрочем, животное, которому вы нравитесь, тоже не всегда подарок. Не так давно одна пегая ворона из Западной Африки, полгода совершенно игнорировавшая меня, внезапно решила, что на мне для нее сошелся клином белый свет. Стоило мне подойти к клетке, как она, дрожа от восторга и что-то хрипло бормоча, припадала к полу или же норовила сунуть мне какой-нибудь дар — клочок газеты, перышко. И все бы ничего, но как только я выпускал ее из клетки, она садилась мне на голову, впиваясь когтями в скальп, украшала мой пиджак сзади роскошной влажной лепешкой и ласково долбила клювом по черепу. Если учесть, что у пегой вороны длинный — около восьми сантиметров — и весьма острый клюв, то подобные знаки внимания, мягко выражаясь, были несколько болезненными.
