Морли Каллаген - Клятва Люка Болдуина
— Бросить женщин, нечестивых женщин, в море! — радостно пропел Люк.
Они уже добрались до устья, где река впадала в голубое с блёстками море, и вон там в укромной бухте притаились галеоны. Они причалили, и Дэн, выпрыгнув на берег, ждал, пока Люк вытащит из воды вёсла. Потом оба обнажили мечи, и Люк от имени капитана Дэна обращался к разношёрстному их экипажу, тоже высадившемуся на берег. К тому времени, когда они пройдут через лес, чтобы взять город с тыла, говорил он, уже наступит ночь. И они выступали в дальний поход.
Садилось солнце, вставала луна. Поднимался ветер. А когда они разбили лагерь на подступах к городу и следили за освещёнными окнами замка, на море началось волнение. При тусклом свете луны они направлялись к замку. Сигналом для атаки служил дикий вой капитана Дэна, похожий на стон моря. И сказители, которые много лет спустя излагали этот эпизод в тавернах чужеземных портов, утверждали, что атака эта была похожа на набег волков и дикарей, ибо солдат жестокого испанского гранда парализовало от страха при виде предводителя нападающих, который принял образ чудовищной собаки со сверкающим жёлтым огнём глазом. Они божились, что это и была собака. Но те, кто знал, лишь сочувственно качали головой: нет, это был сам капитан Дэн.
А рядом с ним, знали они, был его верный помощник, Люк Болдуин, меч которого в свете луны отливал кроваво-красным цветом. А когда они ворвались в замок, безжалостно убив всех вассалов гранда, именно молодому Люку довелось встретиться лицом к лицу с дородным, весом в двести тридцать фунтов, испанцем. Он предстал перед ним с холодной, надменной улыбкой, потом прыгал и танцевал как безумный вокруг гранда, и разумные правила ведения поединка, известные испанцу, были бессильны против подобного неистовства. Искусное движение руки — и клинок испанца засверкал в воздухе и со звоном упал на каменный пол. Приставив меч к горлу испанца, Люк вынудил его упасть на колени.
— Пощады! — завопил испанец, и на его красном лице был написан страх.
— Да, я буду милосерден! — весело засмеялся Люк. — И дам тебе возможность спасти свою жизнь. Ложись на спину. Ложись, ложись. — И когда испанец лёг на спину, Люк, не отнимая меча от его горла, сказал: — Я пощажу тебя, если ты ответишь на два простых вопроса.
— Это загадки? — опечалился испанец. — Загадки умеют отгадывать только дети, а я человек деловой.
— Меня интересуют только голые факты, — ответил Люк, и члены пиратского экипажа, которые сидели вокруг них, затряслись от смеха.
— Какой первый вопрос? — не терпелось узнать испанцу.
— Какого цвета тёмно-синее море?
— А! Ты хочешь меня обмануть! — хитро прищурился испанец. — Нет, меня не проведёшь. Дело в том, что если я наберу в руку воды из моря и посмотрю на неё, она будет бесцветной. Вода как вода.
— Неправильно, — важно заметил Люк. — У тебя под носом был голый факт. Я тебе сказал, что это — тёмно-синее море.
— А я думал, что меня хотят обмануть.
— Факт был перед тобой, и ты ему не поверил. Ладно, зададим второй вопрос.
— Я готов, — весь перекосившись, пробормотал испанец.
— Сколько стоят красные пёрышки на грудке малиновки?
— На это ответить нелегко, — сказал испанец, закрыв глаза и не поднимая голову с каменного пола. — В этой загадке весь смысл в том, что перья красные, а значит, их полагается считать более дорогими, чем перья другого цвета. Нет, меня вам всё равно не провести. Ах, если бы при мне была моя записная книжка!
— Давай думай. А то будет поздно.
— Такими перьями набивают подушки, — со знанием дела сказал испанец. — Красные перья ничем не лучше всех прочих. Будь при мне моя записная книжка, я мог бы подсчитать, сколько стоит фунт гагачьих перьев. Я определил бы цену на фунт перьев, безразлично какого цвета. Послушай, может, ты прикажешь им принести мою чёрную записную книжку? Она в кармане моего зелёного камзола.
— Что от этого толку? — издевался над ним Люк. — Глупый ты человек. Красным пёрышкам на грудке малиновки нет цены. На них просто приятно смотреть, и это всем известно. Ну и туп же ты, приятель! — И, презрительно махнув рукой на гранда, он подозвал трёх дюжих пиратов: — Взять его и заковать в кандалы! Пусть у него вырастет борода, и пусть он сопровождает нас повсюду.
Так и было сделано: замок сгорел, город был стёрт с лица земли, а галеоны разграблены.
Игра кончилась, остались только тихие воды реки и голый песчаный берег, усыпанный сухими от солнца ветками, изогнутыми самым причудливым образом. Берег был похож на пустыню, а ветки и сучья деревьев — на кости людей, не сумевших выбраться из песков. И было жарко.
Люк устал и сел, скрестив ноги, а Дэн устроился рядом, высунув трепещущий красный язык, с которого капала слюна. Его зрячий глаз сиял в ожидании, пока он тяжело дышал и отдувался.
— Хорошо было, а, Дэн? — спросил Люк.
Дэн растянулся на песке, положив голову на ногу Люка.
— Я ушиб палец, когда вытаскивал вёсла. Прищемил вроде. Посмотри, Дэн.
Дэн посмотрел и лизнул палец.
— Знаешь что, Дэн? Слюна залечивает раны. Я об этом читал. Надо зализывать раны. Но тебе об этом и без меня известно. А мне вот пришлось читать… Здесь что-то скучно. Пошли.
Они, теперь уже просто мальчик и собака, шли по берегу вдвоём, не спеша, направляясь туда, где, знал Люк, за деревьями растёт малина. А когда подошли к деревьям, Люк остановился посмотреть на толстые лозы вьющихся растений, которые обвивали стволы словно верёвками, а потом вскарабкался на дерево и, хватаясь за лозы, стал перебираться с одной ветки на другую и думал о том, как было бы хорошо поиграть здесь с другими мальчиками.
Колли залаял и от волнения начал рыть землю правой передней лапой.
— Иду, Дэн! — крикнул Люк и спрыгнул с дерева. Они вошли в малинник, где три женщины и двое детей уже собирали ягоды. Дэн принялся было кружить возле этих женщин и громко лаять, стараясь их прогнать, но они не обращали на него никакого внимания, и тогда он уселся возле Люка, который, набрав горсть малины, расположился в тени и ел ягоды. Дэн тоже начал есть малину. Удивительно, как Дэн ел всё, что ел Люк!
Руки у Люка были испачканы ягодным соком, словно кровью.
— Смотри, Дэн, — сказал он, протягивая руки. — На моих руках кровь тех невинных жертв, которые я погубил. Надо пойти в храм замолить грехи.
В лесу было прохладно, и каждый камень, каждое дерево, каждый крохотный ручеёк — всё манило и звало к себе. Добравшись до своего заветного валуна, они с удовлетворением посмотрели друг на друга, но на вершину его не полезли: солнце жарило вовсю и там было настоящее пекло. Они прилегли отдохнуть и поболтать на небольшой тенистой полянке, где зелёная трава была высокой и душистой. Люк лёг, зарывшись головой в руки, а Дэн вытянулся рядом и, пока Люк говорил, старательно лизал ему затылок. Длинный красный язык превратился в мягкую щётку, которой пёс водил терпеливо и аккуратно, стараясь не причинить своему хозяину ни малейшего неприятного ощущения.
