Василий Песков - Полное собрание сочинений. Том 19. Про братьев меньших
Готовясь к Грюнвальдской битве, в лесных пущах Литвы и Польши для прокормления войска «добыто было бесчисленно вепрей» (кабанов). Войско Ивана Грозного в походе на Казань кормилось лосятиной. «Провиантные отряды» царя лосей перебили много. Правда, не настолько много, чтобы зверь стал редким. Более поздняя бесконтрольная охота на зверя из-за мяса и из-за кожи на штаны офицеров (лосины) лось в прошлом веке стал такой редкостью в средней России, что о каждом где-либо замеченном писали газеты.
Годы революции и Гражданской войны в начале этого века подчистили остатки лосей, бобров, соболей и сайгаков. Понадобились чрезвычайные законы и меры, чтобы эти животные снова стали обычными.
Что наблюдаем сейчас? Лосей, завсегдатаев леса лет двадцать – тридцать назад, сейчас почти не встречаешь, изведены браконьерами. Лисиц нещадно и бесконтрольно преследуют из-за шкурки. Медведей бьют иностранцы (этот «спорт» богатым людям доступен теперь в России и на Аляске). Безнаказанно убивают маралов, кабаргу и сайгаков. Бьют даже тигров, которых осталось в Уссурийской тайге считанное число, открыто предлагают в каталогах «тигровые шкуры для ваших спален и офисов». Волчьи времена!
Волчата в логове.
Ну а что сами волки? Волкам передряги людского мира всегда на пользу. Летописцы, не сознавая этого, годы народных бедствий метили разгулом зверей: «Все впрахе и впусте; одне токмо волки рыщуть». А знаменитый русский натуралист Леонид Павлович Сабанеев, приглядываясь к событиям, вывел почти что формулу: «Рост численности волка в России всегда совпадал с годами разрухи и бедствий народных». Сказано это было в прошлом веке после войны с Наполеоном, в пореформенной России. И все, что было позднее, подтверждало проницательное наблюдение. Первая мировая война и следом за ней Гражданская волкам были «на руку». Разорение деревни в 30-х годах, дальнейшие над ней эксперименты – укрупнение колхозов, объявление тысяч деревень неперспективными – давали волкам простор и волю их нраву.
Волк – сильный, умный и не трусливый хищник, человека смертельно боится. Даже в крайних случаях, когда надо защитить детенышей в логове, когда любой зверь ляжет костьми за потомство, волк трусит. К логову можно подойти без ружья и безнаказанно взять волчат – волчица скрытно и, вероятно, с материнской болью будет наблюдать похищенье, но не покажет себя. Таков результат длительного и постоянного гонения на волков. Жестокая селекция сделала дело. Те, которые защищали потомство, погибали. Выживали осторожные, терпеливые. И осмотрительность эта закрепилась, как сказал бы ученый, на генетическом уровне.
Живя с человеком издавна бок о бок, в доружейные времена волк, надо думать, вел себя по-иному. Наверняка пытался защищать выводок и смело вступал с человеком в кровавый спор, покушаясь на жеребенка, теленка, ягненка. Несомненно, были случаи и прямой охоты зверя на человека. С тех не таких уж далеких времен у всех народов сохранилось зафиксированное в фольклоре убеждение, что встреча с волком опасна. И хотя волки сами сегодня людей страшатся, любой слух о нападении зверя принимается почти без сомнения, множится, обрастая «достоверными» подробностями.
Люди, хорошо знающие нынешние повадки волков, скептически отвергают любые известия о нападении. И сформировалась другая крайняя точка зрения: волки на человека не нападают. Не преувеличивая опасность волков, все же надо сказать: точка зрения эта неверная. За двадцать пять лет я собрал достаточно информации, чтобы сделать вывод: волки на человека все-таки нападают. Случается это редко, можно даже сказать, крайне редко. Но с жертвами нападений я сам говорил, переписывался, расспрашивал свидетелей.
Следует различать причины их столкновения с человеком. Одна из них – бешенство зверя. Большинство нападений связано с этой очень опасной (заражающей и людей) болезнью волков, собак и лисиц.
Несколько лет назад в «Комсомолке» я рассказал почти фантастический случай. В мордовской деревне Шейн-Майдан зимним вечером волк сбил с ног колхозницу (Антонину Семеновну Грошеву), шедшую с фермы домой. Вот как она написала мне о случившемся: «Я подумала: ну вот она, смерть. Если бы не пуховый платок, так бы оно и было – зверь вцепился мне в горло. Я схватила руками его за челюсти и стала их разжимать. А они, как железные. Но откуда-то силы взялись. Когда разжала, правая рука скользнула в пасть, и я, не соображая, что делаю, вцепилась в волчий язык. Наверное, от этого волку сделалось больно, потому что он перестал рваться, а я смогла подняться на ноги и стала кричать: «Помогите!» Но никто не услышал». Далее Антонина Семеновна рассказывает, как, пятясь, она почти километр шла к дому, не выпуская из сжатого кулака волчий язык. Во дворе не потерявшая присутствия духа женщина стала колотить зверя лопатой, потом деревянным дверным засовом. Когда волк рухнул, женщина потеряла сознанье. Медики, подозревая бешенство волка (он действительно оказался бешеным), приняли нужные меры, и Антонина Семеновна Грошева осталась живой.
История исключительная. И я тщательно все проверил, прежде чем о ней написать. «Рядовых» случаев, связанных с бешеными волками, много. Как правило, зверей, теряющих в этих случаях чувство самосохранения, удается убить. Человеку же надо немедленно обращаться к врачам – бешенство, если меры принять запоздало, кончается смертью.
Но бывает, что и здоровые волки атакуют людей. Почти всегда случается это в азарте разбойной охоты. Волк в овчарне (или же возле стада, отары), а человек защищает свое добро. При этом волк хорошо понимает: палка в руках человека или ружье.
И, наконец, ситуация особенно драматическая, особенно спорная – нападения зверя на человека как на объект охоты. Это может случиться, когда численность волков стремительно возрастает, когда их мало преследуют и когда их «шалости» остаются безнаказанными и волки перестают человека бояться. Первый шаг к людоедству может сделать старый, ослабший зверь либо волчица, которой трудно прокормить выводок, уже выросший, но еще не способный самостоятельно добывать пищу. Объектом нападения почти всегда становятся дети.
Кировский охотовед Михаил Павлович Павлов, хорошо знающий биологию и повадки волков, собрал обширный материал о случаях нападенья волков на людей. Почти все они относятся ко времени Отечественной войны, первым послевоенным годам и вполне объяснимы – волков было много, давление на них почти совершенно отсутствовало, и выросло несколько поколений зверей, у которых страх перед человеком стал притупляться. (То же самое сейчас наблюдается в Индии, где запретили охоту на тигра, и немедленно повсеместно стало расти число зверей-людоедов.) Павлов в своем исключительно интересном исследовании «Волк» рассказывает, каких трудов стоило справиться с «распоясавшимся» зверем после войны – созданы были специальные группы охотников, использовались яды и авиация.
Для нас, в России, где волки по-прежнему многочисленны, все реалии книги Павлова узнаваемы. Но в Швеции, где были опубликованы главы из книги «Волк», поднялся великий шум: «Волк-людоед? Не может такого быть!» Реакция эта очень понятна.
В Швеции, где волков осталось с десяток или чуть больше, их не просто оберегают, что понятно и, конечно, разумно, но даже «хотели бы волка причислить к лику святых». Трезвые люди, пожелавшие разобраться в фактах, догадались заглянуть в «доружейного» времени церковные записи. Обнаружилось: и в Швеции волки, когда их было много и когда людей они не страшились, позволяли себе рискованную охоту. И тут пострадавшими были дети. Европейская сказка о Красной Шапочке рождена не на пустом месте…
Против волка не надо возбуждать ненависть. В диких природных сообществах зверь этот – звено важно-необходимое. Там же, где властвует человек, конфликты с ним неизбежны. И самое разумное: не стремясь совершенно истребить интересного умного зверя, все же надо его постоянно держать в узде.
Сегодня у нас узда эта явно ослабла. Охота на волка весьма трудоемкая и не дешевая. А прежние «честь и доблесть» такой охоты многими позабыты. Разруха в полном соответствии с формулой Сабанеева вовсю «на волка работает». С разных сторон идут вести о росте численности зверей. Никого сейчас уже не волнуют многозначные цифры людей, погибающих от разбоя и на дорогах. А вот если волк, как ягненка, схватит где-нибудь «Красную Шапочку», будет шок, объявится новое зло, а для борьбы с ним, конечно, новый указ президента. Но указом волков особенно не проймешь.
И «на закуску» любопытнейшее свидетельство о волках – кого бы думали? – зачинателя русского футуризма Давида Бурлюка. «Иван Васильевич любил… по свежему снегу на… санках-козырьках… прокатиться.
