Евгений Спангенберг - Записки натуралиста
И вот, чтобы пояснить свои слова, Август Карлович рассказал мне маленький эпизод из своей жизни.
В одно лето Бутурлин и препаратор Цельмин спускались на лодке вниз по многоводной реке Колыме. Течение могучей сибирской реки быстро несло лодку, нагруженную продовольствием, спальными мешками и прочей экспедиционной утварью. По сторонам уплывали назад берега, одна за другой сменялись картины. Сергей Александрович сидел на корме лодки, правил веслом и писал путевой дневник. Препаратор тоже занимался делом: он снимал шкурки с птиц, добытых на последней стоянке. — Смотрите, Август Карлович, прямо на нас впереди летят какие-то птицы, — нарушил молчание Сергей Александрович. — Это гагары — берите скорей ружье!
Препаратор не спеша отложил работу, взял ружье и приготовился к выстрелу. Прямо на лодку невысоко летели две крупные птицы. Они вытянули длинные шеи и часто махали короткими крыльями.
«Tax… тах», — грянули выстрелы, но, увы, без результата. Обе гагары, видимо, не получив даже ранения, продолжали лететь в прежнем направлении. «Смотрите вперед, Август Карлович, еще летят», — предупредил Бутурлин спутника. И действительно, далеко впереди показалась еще пара птиц, за ней небольшая стайка, потом опять пара, а за ними еще и еще. Все гагары летели вверх по течению, придерживаясь средней части реки, по которой плыла лодка. «Tax… тах», — вновь грянул дуплет. «Tax… тах…», «тах… тах…» — с короткими интервалами еще и еще раздавались выстрелы.
Август Карлович, едва успевая перезаряжать двустволку, стрелял и стрелял по близко налетающим птицам. Но что за странность, какая досада! — стрельба не достигала цели. Над рекой стлался пороховой дым, тяжелые войлочные пыжи высоко взлетали в воздух и падали в воду. Иной раз обсыпанные пробью гагары взмывали над лодкой, но уже в следующую секунду вновь выправлялись и спокойно летели дальше.
— Август Карлович, да вы с ума сошли, что ли? — вдруг не своим голосом закричал Бутурлин. — Нельзя же так бессовестно мазать. Расстреляете дробь и порох, где мы их возьмем, чем в устье стрелять будем?
— Я хорошо целюсь, правильно целюсь, Сергей Александрович, но не могу убить этих птиц, — пытался оправдываться препаратор. — Неправда, — вновь закричал Бутурлин. — Вы совсем не целитесь, на таком расстоянии нельзя промахнуться, вы забыли, где мы находимся, вы пуделяете, как мальчишка…
С этими словами Бутурлин выхватил ружье из рук своего спутника и, встав на одно колено, приготовился к выстрелу. Пары и небольшие группы гагар все еще продолжали пролетать над плывущей вниз по течению лодкой.
— Вот смотрите, как надо стрелять! — повернулся на мгновение Бутурлин к смущенному и растерянному Августу Карловичу. — Смотрите, — и он вскинул двустволку.
Будучи превосходным стрелком, Сергей Александрович, конечно, был уверен в своей правоте и спешил доказать это на деле. Но эффект получился обратный. Дуплет и у него не дал никаких результатов. Обе птицы после выстрелов благополучно продолжали путь. Дрожащей рукой Бутурлин вынул пустые патроны, отбросил их в сторону и зарядил новые.
«Tax… тах…» — вновь прокатились выстрелы, но, увы, опять безуспешно. И тогда за ними последовала настоящая канонада. Клубы дыма ползли над водой, над лодкой взмывали в воздух гагары, но, пережив короткий испуг, невредимые продолжали лететь вверх по течению. А на корме, подобрав брошенное весло и выправив лодку, скромно сидел препаратор. Ему не хотелось показывать, что на этот раз он был рад в душе неудаче своего горячего товарища.
— Что же вы сказали Сергею Александровичу, когда он кончил пальбу? — с интересом спросил я рассказчика.
— Что сказал? Ну что я мог сказать? Ничего не сказал, — развел руками Август Карлович.
Для читателей, безусловно, остается загадкой, почему стрелки сделали так много промахов. Не вполне ясно это и для автора книги. И в моей практике были такие случаи, когда хорошо бьющее ружье без видимой причины временно теряло боевые качества. Возможно, это было связано с плохим снаряжением патронов или с изменениями температуры и влажности воздуха, при которых бой ружья иногда резко меняется:
Но перейду к своему основному рассказу. В течение нескольких месяцев, как только у меня выкраивалось свободное время, я шел к препаратору и работал под его руководством. Одновременно я увлекся чтением специальной литературы. Как много я нашел здесь интересного, увлекательного! Описания многолетних путешествий Северцова и Пржевальского особенно нравились мне — от них я не мог оторваться. Их сменили более поздние работы, посвященные изучению степей и пустынь Средней Азии и многих других частей нашей необъятной Родины. Прочитанные книги о путешествиях русских ученых, доклады студентов-старшекурсников о научных поездках и рассказы старика-препаратора не прошли бесследно. Меня неудержимо потянуло в Среднюю Азию. «Хотя бы несколько дней провести в этой стране, повидать природу ее своими глазами, — мечтал я. — Ведь для такой поездки не нужны большие средства, а немного достать, вероятно, сумею».
Прошло месяца два, и мне улыбнулось счастье.
— Хочешь подработать? — остановил меня однажды председатель домоуправления.
— Конечно, хочу, — не задумываясь, ответил я.
— Срочно нужно очистить все наши крыши от снега — хорошо заплачу.
В течение четырех дней я трудился с утра до вечера, а когда наши крыши были очищены, предложил свои услуги соседнему домоуправлению. Собрав небольшую сумму, я и предпринял свою первую поездку в Среднюю Азию.
Не скажу, чтобы поездка была вполне удачна. После утомительного пути я вышел из вагона на маленькой станции между Ташкентом и Самаркандом и поселился на краю станционного поселка в семье «водокачника». Отсюда я ежедневно ходил в тугайные заросли, где в изобилии водились фазаны, или ездил на охоту на маленькой лодке. Привольно, без всяких забот, но, к сожалению, как-то особенно быстро прошли две недели. Пора было думать о возвращении в Москву.
Много лет прошло с того времени, когда я впервые пристрастился к охоте, взялся за полевую исследовательскую работу, за добывание живых диких животных. Где только я не побывал за этот период жизни!
С рюкзаком и ружьем за плечами я прошел пешком много тысяч километров. И, несмотря на разнообразие природы, с которой сталкивался, живо сохранил в памяти все, что пришлось видеть. Иной раз разверну карту Советского Союза и, не замечая времени, часами брожу по ней глазами.
Вот на реке Урале стоит город Оренбург. Какое великолепие здесь в степях в весеннее время! А там, далеко на юго-востоке, жаркий Ташкент. Велики, безбрежны кажутся степи и пустыни, отделяющие эти два города. Но ведь эти пространства мы с моим другом Сергеем прошли пешком. И в памяти одна за другой воскресают картины прошлого, вспоминаются случаи из экспедиционной жизни. О них, хотя бы частично, я сейчас и расскажу.
