Софья Лялицкая - Следопыты Ильменских гор
— Вот если бы зарисовать всё это, чтобы показать потом ребятам.
Среди учителей были и зоологи, которые гораздо более, чем растениями, интересовались животным миром Ильменского заповедника.
Где-то в вышине вдруг раздались трели, удивительно напоминавшие песнь жаворонка. Всё ближе, ближе — и они заканчивались в густой листве берёзы.
— Жаворонок поёт на дереве? — удивлённо спросил кто-то из экскурсантов.
Экскурсовод улыбнулся.
— Нет, это лесной конёк. Он окраской похож на жаворонка, но пением больше напоминает канарейку. Начиная свою» песню, конёк взлетает в воздух, а заканчивая песню, он спускается по наклонной линии и ставит крылья «коньком». Отсюда и его название.
Мы шли дальше. Где-то совсем близко послышался негромкий писк «син-син», «цин-цин». Зоолог остановился и указал на старую берёзу. Мы увидели, что по корявому, сероватому стволу её, совершенно сливаясь с ним, медленно передвигались-снизу вверх небольшие серовато-бурые птички. Они, опираясь, как дятел, на свой хвост, непрестанно засовывали свои тонкие изогнутые клювики в мельчайшие щели в коре дерева. И всё время пищали. За этот писк их прозвали пищухами.
На другом дереве вместе с пищухами лазали ещё и другие такие же не заметные на его коре птички — голубовато-серые поползни, всё время свистевшие и «цикавшие»: «тюй-тюй», «цит-цит». Поползни умеют лазить не только вверх по стволу дерева, но и сверху вниз. Этого не умеет ни одна птица.
— А вон и дупло, — указал экскурсовод, — в нём гнездо пищухи. И поползни и пищуха уничтожают много вредных насекомых. Это очень полезные птички.
— Как называется это растение? — две молодые учительницы стояли перед высоким стройным стеблем сибирской лилии — лиловой саранки.
— Такие лилии разводят у нас в садах, — говорила одна из них, — у них такие же закрученные лепестки, такие же листья. Но те кирпично-красного цвета, а эти лиловые...
Экскурсовод рассказал о богатых крахмалом луковицах саранки, некоторые уральские охотники кладут их в свою похлёбку из дичи.
— А в прежнее время, — добавил он, — целые месяцы, не имея хлеба, беглые каторжники питались сладковатыми луковицами этой лилии.
Незаметно «тропа экскурсантов», по которой мы шли, свернула к реке. Перепрыгивая с камня на камень, перебрались мы на другую сторону Черемшанки. Перед нами высилась грандиозная, почти отвесная Соколиная скала, на которой уже много лет гнездится сокол-сапсан. По уступам и карнизам, с большими трудностями стали мы карабкаться на неё. В это время высоко над скалой появились две птицы. С громкими криками они носились над нами.
— Это пара соколов-сапсанов, — сказал экскурсовод, — они беспокоятся за своё гнездо. Но до гнезда, предупреждаю, трудно добраться, да и не следует тревожить заповедных птиц. Лучше я вам расскажу о наблюдениях над сапсанами и их гнездом.
Мы уселись на широком выступе скалы, и экскурсовод продолжил свой рассказ.
— Сергей Львович в течение нескольких лет залезает на почти неприступную часть скалы, чтобы произвести ценные наблюдения за этой редкой птицей. Выяснилось, что сапсан гнезда не строит, а кладёт яйца в небольшом углублении под выступом камня. Сергею Львовичу даже удалось сделать несколько редких снимков из жизни сапсанов: яйца в гнезде, птенцы в пуху, птенцы уже оперившиеся...
Сапсан — самый быстрый, смелый, ловкий и красивый из всех соколов. У сокола-сапсана изящный и быстрый полёт. Добычу он ловит только в воздухе, стремительно бросаясь на неё на лету. Соколиная скала является свидетельницей многих птичьих драм: сюда приносят соколы свою любимую добычу — уток и других птиц.
Сергей Львович производит наблюдения над жизнью и других хищных птиц — ястреба, орлана-белохвоста, беркута, подорлика, канюка, филина и других. Он посетил до 120 гнёзд хищных птиц, исследовал их и нашёл остатки пищи птиц, не только под самыми гнёздами, но и вблизи их. Некоторые хищники, как пустельга и сова, питаются главным образом мелкими мышевидными грызунами и приносят большую пользу сельскому хозяйству. Хищники в первую очередь уничтожают более слабых и больных птиц и предотвращают этим эпидемические болезни среди лесного населения. Те же хищники, которые благодаря своей силе и ловкости истребляют совершенно здоровые экземпляры, не могут оказать большого вреда, так как они слишком малочисленны. Таковы сокол-сапсан, беркут, орлан-белохвост и другие орлы.
Наблюдения Сергея Львовича доказали, что уменьшение численности глухарей, тетеревов и рябчиков зависит не от деятельности хищников, а от различных инфекционных заболеваний. По мнению Сергея Львовича, в Ильменском заповеднике надо уничтожать только двух ястребов — перепелятника и тетеревятника.
Много интересных наблюдений производилось и сейчас производится в Ильменах.
Когда мы возвращались обратно, на тропе экскурсантов мы встретили двух молодых свердловских художников. Отмахиваясь от слепней и мошек, они переносили на свои полотна неподражаемые тона лиловой саранки. Они показали нам свои эскизы и обещали Надежде Алексеевне выслать в Смоленск «портреты» её любимых цветов.
ОЗЕРО КИСЕГАЧ
Большой Кисегач... Я много слышала о красотах этого озера, о живописности его многочисленных островов, я любовалась им с вершины Ильмен-тау. И когда туда направлялась экскурсия одной из челябинских школ, я, конечно, присоединилась к ней.
Опять та же Миассовская дорога. У подножия высокой Фирсовой горы мы свернули вправо.
Гора Косая... Над нею, широко распластав крылья, парил орёл.
Мы взобрались на перевал Косой горы, сложенной из гранито-гнейсовых пород. Слева от дороги показались многочисленные копи и закопушки, около них — горы отвалов. Издали они блестели и серебрились на солнце, Почти все эти копи — старейшие выработки в Ильменских горах — изобилуют белой слюдой.
Поворот вправо — и перед нами живописный пейзаж, не уступающий Крымскому или Кавказскому. Огромное синее озеро со скалистыми крутыми берегами, с мысами и заливами, с тёмнозелёными, словно бархатными островами и островками. На берегу озера — кордон, небольшой дом-крепость за деревянным забором. Во дворе заливалась лаем цепная собака.
Из калитки вышел высокий человек с винтовкой за плечами — наблюдатель Кисегачского кордона Владимир Михайлович Шерстнев. За ним выбежали две девочки-подростка, его племянницы. Над ними неровным полётом, то взлетая вверх, то почти касаясь их плеч, летал молодой ястребок.
— Бросали мелкую рыбёшку, — пояснил нам Владимир Михайлович, кивнув на птицу, — он и повадился её подбирать. А теперь совсем как домашний стал. В руки, правда, не даётся, но как захочет есть, прилетит и, пока не накормят его, не отстанет.
