Владимир Борейко - Лесной фольклор. Древа жизни и священные рощи
Индийцы говорят, что все, что с любовью предлагается, с любовью и принимается.
Легенда утверждает, что бог Рама наделил Шабри сверхъестественной силой. А деревья унаби почитаются в Индии как священные.
Некоторые виды деревьев выращивались в Индии с религиозной целью в различных формах («звездный лес», «зодиакальный лес», «планетный лес»). Эти формы леса символизируют смысл космического порядка, вид духовного устройства. По индийским верованиям, такой вид рощ привлекает удачу в село или к дому.
Кришна призывал поклоняться не богам, а лесу, горам и коровам. Ибо от них зависит благополучие человека. Индусы считают, что вековые деревья в своих предшествующих жизнях были великими философами.
Согласно индусской традиции, существует три базовые категории лесов.
1) «Шриван» (лес богатства) — густой лес, приносящий благосостояние.
2) «Танован» (лес самонаказаний, святой лес) — лес, где мудрецы пребывают в поиске истины. Присутствие отшельника, святого человека в таком лесу гарантировало защиту всего живого, обитающего поблизости от его хижины. Ни одно животное или дерево не могло пострадать. Даже цари, нарушившие в своем охотничьем азарте святость, должны быть наказаны.
3) «Махаван» — большой дикий лес (джунгли), где все виды жизни находят убежище. В этот лес человек не должен входить, здесь все должно быть предоставленным самому себе.
Каждая из этих категорий согласно индусской традиции должна быть сохранена (Prime, 1992).
В буддистской традиции каждый Будда ассоциируется с деревом, связанным с его просвещенностью (Chandrakanth, Romm, 1991).
Друиды, жреческая секта, процветавшая в дохристианской Британии и Галлии, верила в святость деревьев и часто устраивала в священных рощах религиозные церемонии.
Евреи считали акацию святой, и ее применение с утилитарными целями строго запрещалось.
В Северной Европе полагали, что там, где растут вязы, обитают добрые духи. Боярышник считается святым деревом потому, что из его колючек был сделан венец Христа.
Тэйлор отмечал, что якуты вешают различные металлические безделушки на любые красивые деревья, они выбирают зеленое тенистое место, где приносят весенние жертвы в виде лошадей и волов, чьи головы устанавливаются на сучьях. Якуты поют импровизированные песни духу леса, вдоль своего пути вешают для него на ветвях деревьев подношения из лошадиных волос — эмблем их наиболее ценного имущества. Ярко украшенные идолы в теплых мехах, установленные под большими деревьями, укрытые одеждой или жестью, бесчисленные оленьи шкуры и пушнина, развешанные на деревьях, чайники, ложки, рога и другие предметы обихода, разбросанные как подношения богам — таково описание якутского святилища в лесу (Porteous, 1928).
По рассказам Плиния, некий греческий оратор был настолько привязан к одному очень красивому дереву, что он часто обнимал и целовал его, ложился в его тени, поливал его корни вином.
Некоторые народы полагали, что не только деревья, но и их листья имеют души, и не ели зеленые листья, дабы не проглотить эти живые существа.
Буряты, по возможности, щадили живые деревья, топили валежником и сухостоем.
Если первым идеалом человека была жизнь дерева, то, естественно, объектом его первого поклонения тоже было дерево, и во многих странах деревьям оказывали огромный почет, что, впрочем, продолжают делать и сегодня.
Боги Олимпа смешались с более ранними формами, из которых они развились. Наиболее примитивные и простые из религиозных систем убеждений северных и южных народов связывали этот объект с богом, и когда древние объявляли дуб посвященным Зевсу, они отождествляли это дерево с богом — другими словами, само дерево было богом, и в первобытные времена ему поклонялись именно в таком качестве. Эта гипотеза еще подкреплялась тем фактом, что в дуб очень часто ударяла молния, и Зевс, который также являлся богом грома или самим Громом, жил или некогда проживал в дубе. Гром-бог возвращается к Грому-человеку, или превращается в Гром-птицу или Гром-дерево; Зевс был представлен в растительной жизни дуба, или в варианте «во плоти» — в виде красноголового дятла. Такие паразиты дерева, как омела и плющ, таким образом, также приобщались к грому. В случае с плющом развивался новый и подчинявшийся богу Грома бог по имени Дионисий. Дионисий — это плющ.
У финнов также был свой бог грома по имени Укко (Дуб), и дерево Ясень или Рябина, под названием Рауни, считалась его женой. Красные ягоды этого дерева были очень святыми, и явно благодаря им дерево также считалось святым. Из-за красного цвета ягод его называли деревом Тора.
С появлением христианства святые отцы стали вести борьбу с поклонением деревьям, считая его дьявольским занятием. Однако это настолько глубоко запало в сердца людей, что во многих случаях церковь пользовалась этим в своих интересах, благословляя наиболее древние и почитаемые деревья, возводя христианские алтари и размещая распятия и изображения Девы Марии поблизости от деревьев, под которыми в древности люди приносили жертвы своим языческим богам. Однажды Святой Мартин уничтожил храм, не встретив сопротивления народа, но когда он попытался срубить святую ель неподалеку, его остановила буря народного негодования. Сам крест окружен легендой, согласно которой он был изготовлен из дерева, происшедшего от дерева Адама. В одно время поклонение деревьям также было достаточно распространено. Амерах, о котором часто говорится в Ветхом Завете, был часто просто рощей, но иногда он изображался в виде искусственного дерева, и таковым он часто предстает на скульптурах Ассирии, так как поклонение деревьям было очень распространено в Ассирии. Поклонение Амераху, кажется, носило чисто местный характер, и пророки активно сопротивлялись этому культу. В Темносе поклонялись Афродите в виде растущего миртового дерева, считавшегося ее образом.
Джеймс Фергюссон рассказывает о любопытном примере поклонения деревьям в Индии, которому он лично был свидетелем. Он говорит: «Когда я проживал в Тессоре, однажды мне пришлось быть свидетелем того, как большие толпы народа проходили мимо фабрики, во главе которой я находился. Сперва я подумал, что это обычная ярмарка и поэтому не обратил на это особого внимания; но толпа становилась все больше и начала обрастать элементами религиозности. Тогда я спросил, что это такое и мне ответили, что на дереве в шести милях отсюда появился бог. На следующее утро я туда поехал и увидел в деревне, хорошо мне знакомой, большое расчищенное место, в центре которого стояло старое сгнившее финиковое дерево, увешанное гирляндами и другими подношениями. Вокруг него были установлены дома для прибывавших брахманов, и бурная деятельность происходила в отношении подношений и «пуджи». Когда я поинтересовался, как бог проявляет свое присутствие, мне сказали, что вскоре после того, как солнце встает утром, дерево подымает свою голову, чтобы приветствовать его, и склоняет ее опять на закате. Так как это чудо было легко проверить, я возвратился сюда к вечеру и увидел, что так оно и было. После небольшого исследования загадка не казалась такой уж таинственной. Дерево некогда росло над главной дорогой деревни, но впоследствии оно зависло так низко, что для того, чтобы позволить людям проходить под ним, его развернули в сторону и укрепили так, чтобы оно нависало параллельно дороге. В итоге волокна, составлявшие корень, оказались перекрученными подобно виткам веревок. Утром, когда солнце начинало согревать верхнюю поверхность корней, они сжимались, что вызывало эффект раскручивания, и голова дерева подымалась. С вечерней росой они расслаблялись, и голова дерева опускалась, и доверчивые индусы считали это действием сына бога» (Porteous, 1928).
