Александр Дюма - История моих животных
Именно эти вопросы я, несомненно, задал бы ему, если бы мы были одни; но, слишком занятый тем, что говорил мой сосед, я пустил свое любопытство галопом, и, поскольку лошадь наша плелась шагом, оно опередило нас, и я не смог его догнать.
Неделю спустя я снова нанял кабриолет на той же стоянке.
— А! — сказал кучер. — Это тот господин, что из департамента Эна.
— Именно! Это вы везли меня неделю назад?
— Собственной персоной. Куда вас сегодня отвезти, хозяин?
— К Обсерватории.
— Тсс! Сударь, не говорите так громко.
— Почему?
— Если моя лошадь вас услышит!.. Ну! Бижу! Ах, сударь, вот кто, будь у него десять тысяч ливров ренты, не купил бы кабриолет!
Я посмотрел на него.
— Почему вы спросили меня о департаменте Эна — не оттуда ли я родом?
— Потому что, если бы господин был в одиночестве и хотел поболтать, мы поговорили бы о департаменте Эна.
— Так вы знаете его?
— Еще бы! Славный департамент! Департамент генерала Фуа, господина Мешена, господина Лербетта и господина Демустье, автора «Писем к Эмилии о мифологии».
Как видите, дорогие читатели, я был совершенно забыт в перечне известных людей департамента.
Это настроило меня против кучера.
— Что вы знаете в департаменте Эна?
— Все знаю.
— Как, вы знаете все?
— Все.
— Вы знаете Лан?
(Я произнес «Лан»).
— Лаон, вы хотите сказать?
(Он произносил «Ла-он»).
— Лаон или Лан, это одно и то же; только пишется «Лаон», а говорится «Лан».
— Конечно, я говорю, как пишется.
— Вы стоите за орфографию господина Марля?
— Я не знаю орфографии господина Марля, но я знаю Лаон, древний Bibrax и средневековый Laudanum… Ну, что вы на меня так смотрите?
— Я не смотрю на вас: я вами восхищаюсь!
— О, вы можете насмехаться сколько угодно, это не мешает мне знать Лаон и весь департамент Эна с его префектурой. В доказательство скажу, что там есть башня, построенная Людовиком Заморским, и что там продают очень много артишоков.
— Я ничего не могу на это возразить; истинная правда, друг мой. А Суасон? Суасон вы знаете?
— Суасон — Noviodunum. Знаю ли я Новиодунум? Еще бы мне его не знать!
— Поздравляю вас с этим; я знал Суасон, но не знал Новиодунума.
— Да это одно и то же, разницы никакой. Именно там стоит собор святого Медарда — великого писуна. Вы знаете, хозяин, что когда в день святого Медарда идет дождь, он потом сорок дней не прекращается. Святой Медард должен быть покровителем кучеров кабриолета. Знаю ли я Суасон!.. Так-так-так, вы спрашиваете, знаю ли я Суасон, родину Луи д’Эрикура, Колло д’Эрбуа, Кинетта; место, где Хлодвиг победил Сиагрия, где Карл Мартелл разбил Хильперика, где умер король Роберт; столица округа; шесть кантонов: Брен-сюр-Вель, Ульшилё-Шато, Суасон, Вайи-сюр-Эн, Вик-сюр-Эн, Виллер-Котре…
— Вы и Виллер-Котре знаете? — воскликнул я, надеясь застать его врасплох.
— Villerii ad Cotiam Retiae. Знаю ли я Виллер-Котре, или Кост де Рец! Большая деревня.
— Маленький городок, — возразил я.
— Большая деревня, повторяю.
И в самом деле, он повторял это так уверенно, что я понял: бороться с ним бесполезно, я ничего не добьюсь. Впрочем, я сознавал, что вполне мог ошибаться.
— Хорошо, пусть будет большая деревня, — уступил я.
— О, незачем говорить «пусть будет», это так и есть. Знаю ли я Виллер-Котре: лес в двадцать пять тысяч гектаров; две тысячи шестьсот девяносто два жителя; старый замок времен Франциска Первого, ныне — дом призрения; родина Шарля Альбера Демустье, автора «Писем к Эмилии о мифологии»…
— И Александра Дюма, — робко прибавил я.
— Александра Дюма, автора «Монте-Кристо» и «Мушкетеров»?
Я знаком выразил согласие.
— Нет, — произнес кучер.
— Как это нет?
— Я сказал — нет.
— Вы говорите, что Александр Дюма не родился в Виллер-Котре?
— Я говорю, что он там не родился.
— Ну, это уж слишком!
— Как вам угодно. Александр Дюма не из Виллер-Котре; впрочем, он негр.
Признаюсь, я был сбит с толку. Этот человек, казалось, так хорошо знал весь департамент Эна, что я боялся ошибиться. Раз он так решительно это утверждал, человек, знавший весь департамент вдоль и поперек, вполне возможно, если разобраться получше, что я негр и родился в Конго или Сенегале.
— Но, значит, вы родились там, в департаменте Эна? — спросил я у него.
— Нет, я из Нантера.
— Так вы там жили, в департаменте Эна?
— Никогда.
— Но вы в нем были хотя бы?
— Никогда, никогда в жизни.
— Каким же образом, черт возьми, вы знаете департамент Эна?
— Велика хитрость! Держите.
Он протянул мне изорванную книгу.
— Что это за книга?
— Это вся моя библиотека, сколько есть.
— Черт возьми! Похоже, вы часто в нее заглядываете.
— Вот уже двадцать лет я ничего другого не читаю.
— Но, похоже, вы часто ее читаете?
— А что, по-вашему, мне делать, когда нет работы? А времена такие тяжелые, что я половину дня провожу на стоянке.
Я открыл книгу; мне любопытно было узнать, как может называться том, способный в течение двадцати лет занимать человека.
И я прочел: «Статистика департамента Эна».
XVI
Я ПОКУПАЮ МУЖА ДЛЯ МАДЕМУАЗЕЛЬ ДЕГАРСЕН
Мишель отличался от моего кучера только тем, что избрал для себя чтение если не более поучительное, то, по меньшей мере, более забавное.
— Мишель, — сказал я, — вы сами видите: надо заказать у Лорана жердочку для macrocercus ararauna и клетку у Труя для cercopithecus saboea.
— Сударь, — возразил Мишель, — ничего не возражаю против жердочки, но клетка ни к чему.
— Как это ни к чему? Несчастное животное не может оставаться в этой: это клетка для щегленка или снегиря. Через неделю оно здесь умрет в корчах.
— Пока вас не было, здесь случилось несчастье.
— Так! Что за несчастье?
— Ласка задушила фазана; вам подадут его на обед.
У меня вырвалось восклицание, которое не было ни отказом, ни согласием. Я очень люблю есть дичь, убитую мною самим, но я куда менее пылко отношусь к дичи, задушенной любым животным, если это не охотничья собака.
— Значит, клетка свободна? — спросил я.
— С утра.
— Тогда переселим в нее мартышку.
Мы поставили маленькую клетку рядом с большой, расположив открытые дверцы одну против другой. Мартышка устремилась в новое жилище, запрыгала с жердочки на жердочку, а затем вцепилась в прутья, скрипя зубами, жалобно взвизгивая и показывая мне язык.
— Сударь, — сказал мне Мишель. — Эта зверушка хочет самца.
— Вы так думаете, Мишель?
