Дэвид Эттенборо - В поисках дракона
В тот день лишилось жизни много птиц и немало денег перекочевало из рук в руки. Вечером во многих домах ели курятину с рисом. Боги могли быть вполне довольны.
Балийцы верят, что их остров населен не только людьми, но и целым сонмом духов, добрых и злых. И те и другие требуют внимания. Злым нужно делать подношения, чтобы умерить их злость, а добрым — чтобы те чувствовали себя в довольстве и в трудную минуту пришли на помощь.
Духи обитают повсюду — в ручьях и колодцах, водопадах и озерах, камнях и скалах; иногда они принимают обличье деревьев или животных. Даже человек рискует потерять душу, если в него вселится злой демон.
Многие балийские храмы стоят в излюбленных местах обитания духов — при слиянии рек, на склонах вулканов, перекрестках дорог. Иногда храмы строили для целых колоний диких животных, в которых могли перевоплотиться души предков.
В Сейгере, селении в центре острова, мы обнаружили два храма на опушке небольшого леса, облюбованного обезьянами. Как выяснилось, в лесу обитали две стаи, каждая на своей территории, во главе с самцом-предводителем.
Храмы были мрачны и пусты. Их скрывала густая тень деревьев, стеной стоявших вокруг. Неожиданно из леса донеслись пронзительные крики, и на просеке, ведущей к храму, показалась стая обезьян. Они двигались без всякой опаски: никто не причинял вреда священным животным. Обезьяны запрыгали вокруг, возбужденно галдя. Они по опыту знали, что люди приходят сюда не с пустыми руками. Мы не стали испытывать их терпение и начали бросать им кукурузные зерна.
Старый самец, предводитель стаи, медленно и важно прошествовал к месту раздачи угощения и оскалил зубы, оповещая тем самым, что ему по праву причитается «львиная доля», а узурпатору не поздоровится. Никто и не смел посягать на зерна, попавшие в поле зрения вожака.
Многие самки несли детенышей, прилепившихся к их животу. Некоторые малыши отрывались от матери и пробовали бегать самостоятельно, тоненько попискивая. Мы смотрели на них с жалостью, до того звереныши были худы, но попытки дать им кукурузу пресекались взрослыми, которые действовали со скоростью истребителя-перехватчика. Наконец мне удалось обмануть бдительность папаш и мамаш и сунуть горсть зерен симпатичному малышу. Он тотчас запихнул угощение в рот. Это движение не ускользнуло от бдительных материнских глаз. Она молнией метнулась к чаду и, сунув его голову под мышку, раскрыла ему пасть. Бедное дитя визжало от возмущения, но мать невозмутимо выгребла зерна изо рта ребенка и сунула в собственный. Потом с сознанием выполненного родительского долга отпустила малыша.
Чарльз приступил к съемкам. Его внимание привлек заросший мхом барельеф внутри храма. Поглощенный своим занятием, он оставил открытым кофр, в котором принес кинокамеру. Едва Чарльз отвернулся, как одни молодой удалец подскочил к кожаной коробке, схватил приглянувшийся ему светофильтр и с победным воплем взлетел на соседнее дерево. Там он стал пробовать игрушку на зуб.
Мы долго пытались сманить вора на землю. Зазывное сюсюканье, предложение пищи — ничего не действовало. По счастью, у нас был запасной набор светофильтров..
На юго-восточной оконечности острова, в Кусамбе, мы обнаружили еще один храм, посвященный животным. Святилище стояло перед входом в пещеру, где обитала большая колония летучих мышей. Животных было так много, что их тела образовывали пульсирующий ковер, полностью покрывавший потолок и стены. Некоторые, не сумев найти места внутри, устраивались у входа в пещеру на соломенной крыше святилища.
Я вошел внутрь. От тел летучих мышей в пещере было тепло и влажно. У меня перехватило дыхание. На полу беспомощно бился новорожденный мышонок. У стены, уютно свернувшись, лежал удав. Когда, прижав платок к носу, я сделал шаг вперед, сбоку шевельнулась какая-то тень. Я инстинктивно отшатнулся. Это оказалась собака.
Каждую ночь летучие мыши отправлялись собирать с окрестностей дань в виде насекомых. Их помет служил пищей для тараканов, а мертвые тела «утилизировал» удав. Собака, как и полагалось цивилизованной особи, урывала куски то здесь, то там. В целом пещера представляла собой уникальный пример взаимозависимости не связанных между собой групп животных…
Один из интересных представителей балийской фауны жил, как оказалось, у самых наших дверей, на толстом, шишковатом дереве. Однажды утром я заметил, как в листве промелькнуло что-то темное. Кто это был, я не успел разглядеть. Потом тень мелькала еще несколько раз, и я решил понаблюдать за деревом, тем паче что это не требовало никаких усилий. Я просто сел на пороге, прислонившись к косяку, и стал следить.
Прошло не более получаса, как тень пронеслась по воздуху и опустилась на нижнюю ветку дерева. Я отчетливо увидел маленькую ящерицу, сантиметров пятнадцати в длину. Окраска делала ее почти незаметной на ветке, на которой она сидела. Словно желая покрасоваться передо мной, ящерица подогнула тонкие передние лапки и раздула длинный остроконечный подгрудник, раза в два больше головы. Я сразу узнал летучего дракона.
Эта ящерица обладает интересной особенностью. На выступающих концах нижних ребер висит кожный лоскут в черно-голубых пятнах. Распуская лоскут наподобие паруса, ящерица может планировать с верхних ветвей на нижние. В этот момент, кстати, ее и можно заметить. Когда же она сидит на ветке, она делается невидимой — природная маскировка действует безотказно.
Теперь мы наблюдали за соседом каждое утро во время завтрака под деревом. Ящерица (это был самец) делила ветку с тремя особами противоположного пола; они отличались от супруга более скромными размерами подгрудника.
Нижняя могучая ветка служила столбовой дорогой и муравьям; они тянулись нескончаемой колонной с земли куда-то вверх. Ящерицы устраивались поудобнее и, молниеносно выбрасывая длинный язык, слизывали с «конвейера» жертву поаппетитней. Подобный поток бесперебойно поступавшей пищи был немалым преимуществом данной территории, и самец яростно защищал ее от чужаков. В большинстве случаев дело не доходило до драки: владелец грозно раздувал подгрудник и нервно переступал лапами. Этого было достаточно, чтобы пришелец ретировался восвояси. Но однажды мы стали свидетелями такой сцены.
Откуда-то с верхушки дерева на вожделенную ветку спланировал довольно крупный летучий дракон. Приземлившись возле колонны муравьев, он начал торопливо заглатывать их. Законный владелец ветки в это время неспешно завтракал поодаль, метрах в трех. Сначала он не заметил нарушителя границы. Неожиданно, повернувшись, он обнаружил его. Хозяин раздул подгрудник, зашипел и стал в гневе перебирать лапками. Демарш не возымел действия. Более того, чужеземец раздул в ответ свой подгрудник.
