Тимофей Печёрин - Усы, лапы и хвост
Смерти еще нескольких участников экспедиции и их близких, казалось, еще более уверили любителей сомнительных сенсаций в версии о проклятье. Только вот при ближайшем рассмотрении та рассыпалась как трухлявый пень. Во-первых, среди умерших было немало стариков. Коим для внезапного расставания с жизнью что проклятье, что иная мистика была вовсе и без надобности. Ну а во-вторых, фараоновой кары странным образом избежал сам Говард Картер. Хотя, казалось бы, кому как не руководителю экспедиции, она должна была грозить в первую очередь. Ан нет: благополучно пережив свою экспедицию аж лет на шестнадцать, Картер умудрился дотянуть до старости.
Нестыковки эти объяснялись просто. Охотники за сенсациями всего-навсего… были не в курсе всех результатов экспедиции и сопутствовавших им перипетий. Зацепившись за главное (и более всех нашумевшее) открытие Картера и Карнарвона, газетчики не обратили внимания на другие их находки. Особенно те, знать о которых широким массам вообще-то и не полагалось.
В противном случае и сами акулы пера, и дразнимая ими публика поняли бы… наверное, что древнеегипетский властитель здесь вовсе даже и ни при чем. Просто за шумихой вокруг набившей оскомину гробницы Тутанхамона, словно заяц за пеньком, успешно схоронились кое-какие другие находки экспедиции. Включая и побочные — те, что к истории Древнего Египта не относились вовсе.
В числе этих, последних был древний металлический кувшин, происхождения, скорее, ближневосточного. Не иначе, Красным морем занесло. И именно этот кувшин, вроде бы не вписывающийся в тематику экспедиции, послужил в ней яблоком раздора.
Лорд Карнарвон распознал в находке великую ценность и на правах спонсора вздумал присвоить ее себе. Говард Картер, сам не будучи дураком, этой претензии воспротивился. И уж тем более он не желал, чтобы о кувшине узнали посторонние.
Собственно, исход этого конфликта и поставил точку в многолетней работе экспедиции. Один из претендентов на кувшин, да кое-какие свидетели находки оказались на кладбище. В то время как мистер Картер остался жить и здравствовать. Никто его не подозревал и об истинных причинах смерти компаньонов не догадывался. Лишь раз, в год смерти главы экспедиции, о кувшине проговорилась вдова одного из участников. Но сенсации не вышло — как раз грянула Вторая мировая война и человечеству стало не до археологии.
Но кувшин-то никуда не делся. Никакое замалчивание не могло отменить объективный факт его существования. Со смертью очередного владельца нечаянная находка археологов пустилась в странствия по миру. Пошла по рукам, редко оставаясь невостребованной. И сила, заключенная в ней, частенько находила применение, куда более достойное, чем вульгарное сведение счетов с коллегами.
К примеру, в семьдесят каком-то году на нее, не иначе, намекнул некий русскоязычный эмигрант, сделавшийся к тому времени не последней шишкой в Голливуде. На вопрос ведущего ток-шоу о причинах столь резкого взлета, выходец с Брайтон-Бич едва не проговорился. С легкой улыбкой нечаянно молвив: «вызвал джинна и попросил у него об этом…»
Само собой, пассаж этот и ведущий и телезрители расценили не более чем как шутку. Как проявление специфического чувства юмора успешной знаменитости. Даром, что в шутке (хорошей) обычно бывает лишь доля шутки, а остальное — правда. «Хохма» же таки и вовсе переводится как «мудрость». Впрочем, любители ток-шоу о том могли и не знать.
В следующий раз волшебный кувшин всплыл уже по эту сторону океана. О нем уже без всяких намеков, под пьяную лавочку, проболтался один из скороспелых отечественных «владельцев заводов, газет и пароходов» — да целого легиона скважин в придачу. А всего несколько лет назад бывший лишь очкастым мэнээсом-неудачником. Робким забитым сотрудником захудалого НИИ.
«Дядя Лева из Америки прислал», — так объяснил нувориш наличие у него кувшина, с которого и началось шествие несостоявшегося научного работника к верхотурам большого бизнеса. И едва ли кто-то поспорит, что лучше бы держал он язык за зубами.
Нет, понятно, что корреспонденту желтой газеты, подслушавшему эту историю, почти никто из читателей не поверил. Репутация не та: россказни о джинне, щедро одарившем некую акулу капитализма, слишком гармонично смотрелись на фоне иных публикаций на тех же страницах. Про похищение инопланетянами дочери народного артиста, например. Или о двойнике известного телеведущего, найденном в глухом сибирском селе. Относиться к подобным жемчужинам журналистики и надлежало соответствующе. Прочитал, подтерся и забыл.
Но вот те, кому надо было, поверили. И еще как! Счастье бизнесмена, забывшего, что молчание — золото, после того случая быстро закончилось. Не заставили себя ждать уголовное дело и судебный процесс. В сумме продлившиеся, как не без ехидства подсчитал некий щелкопер, ровно тысячу и одни сутки.
За прошедшие с той поры годы злосчастный кувшин вновь канул в Лету. И больше не всплывал — вплоть до последнего времени. Потому невозможно было с уверенностью сказать, где он, и добрались ли до него те, кто спровадил прежнего владельца на нары. Скорее всего, диковина банально осталась без хозяина. В силу чего сделавшись доступной любому человеку.
А возможно… и не только человеку.
5. Неостывший след
Стоя на остановке в окружении пенсионерок с большими сумками, я терпеливо дожидался прибытия автобуса до города. На то, чтобы соблюсти принятый здесь ритуал очереди, меня уже не хватило. Едва автобус распахнул перед пассажирами свои автоматические двери, я первый сиганул внутрь. Ну да с меня, как с четвероногой твари, взятки гладки. Я ж места отдельного не займу и, более того, могу и постоять. Не гордый. Хотя, с другой стороны, и рассчитываться за проезд нечем. Эх…
К чести дородной кондукторши, против моего присутствия она совсем не возражала. И более того, в дороге даже проявила толику заботы, погладив меня и попробовав угостить кусочком бутерброда. Слегка зачерствевшего, увы, и совсем не вкусного.
Таким же «невкусным», признаться, было и мое настроение по мере того как автобус все больше удалялся от дачного общества. И дело было даже не в Гуле, которая наверняка меня хватится и будет переживать. Не в ней одной, во всяком случае.
Еще более, чем чувства приютившей меня девушки, душу волновали другие последствия моего бегства. Те из них, прежде всего, что непосредственно меня и касались. Так уж устроен человек… и любое другое существо, не лишенное способности мыслить. Когда полоса мытарств наконец-то сменяется уютом и покоем, менее всего захочется перемен. Ибо на что менять спокойную и уютную жизнь? Согласно законам Мерфи, вариант тут один: на новые приключения на различные части своего тела. Человечьего ли, кошачьего, без разницы.
