Иосиф Халифман - Пароль скрещенных антенн
Но, может быть, еще более удивительно, что и трутень, и матка, и рабочая пчела, полные сил и энергии, можно сказать пышущие жизнью в кишении семьи, среди тысяч составляющих ее насекомых, неузнаваемы становятся, если их какое-то время подержать в одиночестве. Нет, внешне они не изменяются нисколько, но при всем том каждое насекомое само по себе, в отдельности оказывается нежизнеспособным.
Пчелиная матка, пересаженная на соты, полные меда и перги, скоро погибает, если останется одна, если с ней не будет хоть небольшого числа ульевых пчел, которые бы кормили, поили, чистили и согревали ее. Трутень, чье название стало нарицательной кличкой тунеядцев, дармоедов и сытно живущих бездельников, тоже не жилец на свете без выстроенного и согретого всей колонией теплого гнезда с готовыми запасами свежей пищи.
И даже вполне здоровая рабочая пчела недолго проживет в одиночку: ведь для жизни ей нужны корм, кров, тепло. А чтобы стать полноценной пищей, собираемый с цветков нектар должен быть превращен в. мед, но одна пчела не делает меда.
Чтобы стать полноценной пищей, пыльца цветков должна быть превращена в пергу, но для одной пчелы это невозможно.
Пчела имеет отлично развитые восковые железы, но сама не построит себе ни сотов, ни даже ячейки: одна пчела — не строитель. Она может как угодно обогревать себя вне гнезда, и все-таки первое же похолодание погубит ее: одна пчела не в силах спастись от холода…
Итак, и рабочие пчелы, и матки, и трутни могут развиваться, стать совершенными насекомыми лишь в недрах семьи. Способные на какое-то время отлучиться из гнезда, они обязательно и неизменно возвращаются в него, так как могут существовать только сообща.
Но это еще не все. Пчелы не только живут, но и на свет появляются лишь на сотах. Восковая основа сотов мертва, но вне сотов нет жизни для пчел.
Только в ячейки сотов матка откладывает яйца. Пчелы, не имеющие сотов, не собирают ни нектара, ни пыльцы. Только в ячейки сотов складывают пчелы корм. Только в восковых ячейках сотов нектар превращается в мед, пыльца становится пергой. Только в ячейках сотов развиваются личинки, куколки. Только в гнезде из сотов поддерживается семьей температура и влажность, при которых нормально развиваются яйца и личинки, созревают куколки.
Если отделить достаточное количество пчел от сотов, они, даже не получая корма, за счет запасов своего тела начнут выделять восковые пластинки и строить соты. И они построят их или погибнут.
Чем больше узнаем мы пчел, тем яснее становится, что все в них приспособлено для жизни в гнезде, в общине, с семьей и в семье. Вся же семья, состоящая из многих тысяч пчел, растет и развивается так, что все в ней существует для каждого и каждое в отдельности существует для всех.
КАЛЕНДАРЬ ПРЕВРАЩЕНИЙ
ПЧЕЛИНАЯ СЕМЬЯ — это не только пчелы, которых мы видим на прилетной доске, у летка, и которые снуют в воздухе с кормом и за кормом, и не только пчелы в улочках, разделяющих соты.
Наряду с этой видимой и подвижной частью семьи в гнезде живет, растет и развивается еще столько же, а нередко и больше пчел, о которых человек, впервые заглянувший в улей, и не подозревает.
В сотах сильной семьи весной тысяч пять ячеек занято яйцами, тысяч десять — личинками и примерно двадцать тысяч — куколками. Итого, по крайней мере, тридцать пять тысяч ячеек начинены растущими пчелами.
Жемчужно-белые, весом меньше одной десятой миллиграмма, крохотные, однако видимые и без увеличительного стекла, яички аккуратно приклеены ко дну ячейки.
В течение первого дня яйцо стоит прямиком (в старину пчеловоды говорили: «как свечка»), на второй день слегка наклоняется, на третий день полностью ложится на дно ячейки, на ее пирамидальное основание.
За эти три дня в яйце созревает личинка. К тому времени, когда она вылупляется, рядом с ней на дно ячейки ульевыми пчелами уже нанесены первые капли молочка. Едва личинка выйдет на свет, она сразу же начинает поглощать корм. Пчелы-кормилицы непрерывно подливают в ячейку свежее молочко.
Личинка — продолговатый мягкий червячок. В первое время она совершенно белая. Позже сквозь прозрачную хитиновую оболочку тела начинает просвечивать тонкая темная жилка— остатки непереваренной пыльцы и меда, которые пчелиная и трутневая личинки получают в корм начиная с третьего дня. До поры до времени эти остатки скапливаются в теле личинки.
Уже спустя сутки молодая личинка весит примерно в пять раз больше, чем весила при выходе из яйца; через сорок восемь часов она весит почти в тридцать раз больше, а к концу развития превосходит свой начальный вес почти в полторы тысячи раз. Личинка матки, начиная окукливаться, весит почти в три тысячи раз больше, чем в момент вылупления из яйца.
О личинках медоносных пчел с полным правом говорят, что они растут не по дням, не по часам, а по минутам.
Ячейку с личинкой, вышедшей из яйца, день и ночь навещают взрослые пчелы. Одни ограничиваются быстрым осмотром ее сверху и сразу же бегут дальше, другие с головой ныряют в глубь ячейки и остаются здесь несколько секунд — должно быть, более тщательно проверяя положение дел. Третьи почти полностью вползают в ячейку и, спрятанные от глаз наблюдателя, снабжают личинку кормом. При этом кормилица самой личинки не касается. Чем старше воспитанница, тем чаще получает она корм. В среднем одну пчелиную личинку кормилицы посещают примерно тысячу раз в сутки, а за шесть дней роста (маточная личинка вырастает несколько быстрее, трутневая — несколько медленнее) — до десяти тысяч раз.
Поглощая пищу, которая буквально ежеминутно доставляется ей пчелами в ячейку, личинка быстро растет. Примерно через каждые тридцать шесть часов она линяет, сбрасывая тонкую хитиновую рубашку. Обрывки ее остаются на дне и стенках ячейки.
К концу развития личинка становится крупнее и тяжелее любой из ухаживавших за ней кормилиц.
На отмеченную подробность стоит обратить внимание. Почему окончательно развившаяся взрослая личинка тяжелее совершенной пчелы? Оказывается, потому, что она впрок заправлена кормом для предстоящих ей превращений, во время которых ей ниоткуда не придется получить ни капли пищи.
