Юрий Куранов - Избранное
К вечеру возвращается Александра в деревню навстречу прищуренному солнцу — и словно год не была дома. И кажется, что дома обязательно что-то случилось. Или вернулся со своим тракторным обозом из города Егор, или хоть письмо прислал.
Не спешит домой, а так вот, словно дышит ожиданием. Но дома ничего не случилось. И Егор не вернулся, и письма нет.
Но такой обман почему-то не обижает или оттого, что ясно — не сегодня, так завтра Егор приедет, или оттого, что ожидание-то само по себе счастливое.
1960 г.
ОСТРОВА
МАЛЕНЬКАЯ ДОЩАТАЯ ПЛОСКОДОНКА
Утром туман обложил острова. Он густо лег на воду. Игорь садился в свою маленькую дощатую плоскодонку, и видны были только два-три черных поплавка от сетей, поставленных рыбаками вдоль берега. За ночь весла отсырели, стали тяжелыми. Солнце уже взошло, туман светился голубоватым ситцевым сиянием, отчего и вода стала белой.
Грести было неудобно: второпях Игорь забыл снять со спины ранец, и ремни теперь оттягивали плечи и резали их. Оттуда, со стороны школы, выплыл из тумана красный осиновый лист. Он стоял на корешке и был похож на маленький парус. Лист приблизился к лодке, закружился возле весла и уплыл и исчез покачиваясь. Впереди длинно прозвонил колокольчик, и стали доноситься голоса ребят и топот их по школьному крыльцу.
Вскоре обозначился за спиной берег, словно сотканный из тонкого серого пепла. Он рос и темнел: длинная сосна, старый пень справа, причальные мостки, а в глубине острова — школа, островерхая, высокая, будто голубятня.
Справа и слева выплывали к берегу из тумана другие маленькие лодки, и ребята уже окликали друг друга издали.
— Игорь? Ты тоже заблудился? — крикнула, выпрыгивая на берег, Наташа. — А я целый час вдоль Бурого острова путалась, все заливы обследовала. Меня даже лось чуть не поймал.
Игорь усмехнулся, беспечно сказал, что он просто задержался дома — и весело представил себе, как все перемены Наташа будет теперь рассказывать про лося, которого вряд ли видела. Еще напишет на последнем уроке сочинение про этого лося, такая уж она, Наташа.
В полдень, когда ребята трудились над сочинением и когда Наташа действительно писала о лосе, над школой шумел ветер. Стены сухо, звенели от березового и осинового шелеста листьев, и казалось, что остров плывет куда-то в этот летучий шум. В окнах синели далекие разливы озера, и шел белый пароход, а над пароходом летели белые чайки. Чайки иногда садились на камни среди волн, и тогда сквозь глубину летящей листвы чудилось, что на эти бурые и красные камни уже выпал снег.
Игорь сперва хотел писать о пароходе и о чайках. Но ничего не получилось. Тогда он стал оглядывать стены и подыскивать, о чем бы таком другом придумать. Вот над классной доской висит на кнопке тетрадный лист. Он сердито исписан почерком Наташи.
«Мое обязательство.Я обязуюсь посещать все уроки, хорошо учить математику, готовить все домашние задания, исправить дисциплину на «пять». Учиться хорошо.
Полякова Наташа.17 сентября».
Игорь взялся писать о Наташе: о том, что она не так уж плохо учится, просто никогда сама не решает задачек и потому неважно отвечает у доски, но что она великая выдумщица и вообще отлично удит рыбу и знает все заливы Оленьего острова. Тут Игорь вдруг застыдился, вырвал исписанный лист и спрятал его в карман.
И стал он писать об отце: как тот летает на длинном серебряном самолете, как выжимает одной рукой гирю; о городе, в котором отец до сих пор живет, и о мороженом, которое можно купить в любом переулке этого города.
Игорь начал уже распространяться о вкусном мороженом, когда учительница Нина Павловна поднялась из-за своего столика, посмотрела на часы и тихо сказала:
— Ребята, до конца урока еще десять минут, но я должна отлучиться и, может быть, не приду. Закончите работу, положите тетради на стол и можете расходиться по домам. У меня сегодня дела.
Она медленно пошла к двери — маленькая, ростом чуть выше Игоря, в лесенкой вязанном белом свитере, с толстым и высоким воротом до самого подбородка. Ее широкая влажно поблескивающая коса собрана была на затылке в мягкие кольца, отчего Нина Павловна казалась чуть старше и чуть красивее, чем была.
Кто пошел домой по острову пешком, а кто направился к лодкам. Наташа убежала раньше всех. Игорь оттолкнул свою плоскодонку последним и уже расправлял весла. Наташа, стоя в лодке, что-то кричала издали и показывала рукой в небо, где белым строем, как лебеди, шли большие самолеты.
— Игорь! — окликнула сзади Нина Павловна.
Игорь оглянулся. Нина Павловна шла тропинкой из-за школы, от своего домика, и вела за руку молодого мужчину в коротком черном пальто и узких лакированных черных ботинках. Молодой мужчина весело смотрел ей в лицо, говорил что-то, жестикулируя свободной рукой, словно наматывал на растопыренные пальцы пряжу.
— Игорь, — сказала Нина Павловна, — отвези его, пожалуйста, на Олений остров к пароходу, ему нужно в город. Дай ему весла, и пусть он сам гребет, а то он здесь совсем разленился.
Молодой мужчина улыбнулся; сначала улыбнулся, как улыбаются все, а потом еще — одними глазами.
— Вас зовут Виктор Николаевич? — спросил Игорь.
— Да, — сказала Нина Павловна.
— Виктор меня зовут, — сказал молодой мужчина и опять улыбнулся Игорю небольшими синими глазами сквозь прямые черные ресницы.
— Я и сам догребу, — сказал Игорь, — вы только садитесь.
Теперь от солнца и от ветра озеро стало фиолетовым. Волны, холодно и жирно поблескивая, шли широко, длинно и шумели в сухих тростниках под берегами. Ветер был сильный, он шел порывами, и с каждым порывом от него пахло то окунями, то листвой. Лодку высоко раскачивало. Здесь и там на воде сидели чайки, их тоже качало.
— Кто вы будете? — спросил Игорь.
— В каком смысле?
— Что вы на свете делаете?
— Вот видишь, приехал на остров.
— На остров может всякий приехать.
— А что же я, по-твоему, на свете должен делать?
— Ну пароходы, или самолеты, или баллистические ракеты.
— А если я просто учусь?
— Неужели все еще учитесь? — удивился Игорь.
— Я учусь делать самолеты. В институте.
— Я тоже пойду учиться делать самолеты.
— Давай. Тогда уж, видно, мне придется учить тебя этому ремеслу.
— Меня отец научит. Он летчик, — сказал Игорь, правя рулем за мыс, откуда до Оленьего острова рукой подать. — А где такой институт есть?
