Иосиф Халифман - Пароль скрещенных антенн
Во время фуражировочных вылазок за пределы гнезда термиты подрезают растения и, когда стебель падает, одевают его в футляр, склеенный из комочков грунта. Внутри этих шнуров-футляров фуражиры добираются из гнезда до корма и, скрытые от солнца земляной коркой, принимаются перекусывать тонкие, перепиливать толстые, пересушенные стебельки и колоски, расщипывать и измельчать листовые пластинки, превращая их в сечку.
Термиты действуют жвалами, как ножницами и пилой-ножовкой. Они вовсю используют при этом необычайную подвижность своей головы, которая вращается вокруг продольной оси градусов на триста. Если внимательно последить за фуражиром, можно видеть, как измельчаются стебли, листовые пластинки, колосья. По тем же шнурам-туннелям заготовленный корм уносится к гнезду.
Теперь жвалы используются как щипцы, тиски, грейферы.
Операция «заготовка корма», описываемая здесь, включает последовательно разведку — обнаружение мест, богатых кормом, и прокладку к этим угодьям наземных туннелей — крытых путей сообщения, ведущих к живому дереву или мертвой древесине.
Анакантотермес, обитающие в Гяурской равнине, питаются сухими стеблями, сеном. Фуражиры, выстроив полый земляной шнур, пробираются в нем из гнезда к участку, здесь находят сломанные ветром стебли, которые солнце высушило на раскаленной земле; каждый такой стебелек прячется в светонепроницаемый футляр, соединяющийся с крытым коридором, ведущим к термитнику; по этим коридорам — они могут тянуться на десятки метров от гнезда — на промысел выходят термиты-стеблерубы, пилильщики колосков, термиты, щиплющие траву, обрушивающие семянки, наконец, грузчики, кормоносы, волочильщики сена… Когда погода благоприятствует этому, фуражиры могут заготовлять корм и под открытым небом. В конце концов, заготовленный корм оказывается сложенным в подземные хранилища, где он месяцами лежит не портясь.
Земляные футляры, под защитой которых термиты заготовляют пищу, необязательно одевают только высохшие на солнце стебельки трав, колосья, плоды, листья, необязательно стелются по земле. Ровным слоем корки, склеенной из строительной пасты и грунта, термиты могут покрывать также и толстые стебли трав, и побеги кустарника, и, наконец, даже целые стволы живых деревьев, когда самый верхний слой коры отмирает и становится пригоден в пищу. Такой пленкой часто одеваются, причем на изрядную высоту, высохшие и обветрившиеся снаружи стволы сухих деревьев. Телефонные и телеграфные столбы, деревянные мачты электропередач во многих районах Средней Азии каждую весну покрываются от земли чуть ли не до самого верха сплошной земляной коркой. Эта штукатурка, скрывая фуражиров от жарких солнечных лучей, позволяет им под защитой светонепроницаемых навесов круглосуточно грызть, точить и переправлять в гнездо древесину.
И это совершается силами не одного насекомого или парочки их, которые из поколения в поколение передают от отцов детям свое природное, врожденное умение.
Здесь все сложнее, загадочнее. Здесь, как и у пчел и муравьев, отцы и матери не участвуют ни в заготовке корма, ни в строительстве гнезда, ни в его защите, ни в выкормке молоди. Эти обязанности лежат на рабочих и солдатах, составляющих большинство членов семьи, и — подчеркиваем это — бесплодных; они никакого потомства не оставляют и, казалось бы, ничего не могут завещать последующим поколениям.
От такой головоломки не отмахнуться никакими ссылками на слепоту и мудрость врожденных инстинктов. Кроме того, ведь в сооружении ведущих к корму наземных туннелей и футляров, как и в сооружении всего гнезда, участвуют тысячи — слепых! — насекомых. И все действуют согласованно, в нужный срок, в нужном направлении.
Как же возникают, на чем основаны слаженность и связанность, преемственность их действий, разделение производимых операций во времени и пространстве? Ответы на эти вопросы, какими бы неожиданными иногда ни оказывались они, становятся все более ясными и все более точными.
Фуражиры, добытчики пропитания, в поисках корма проникают иногда и в крытые сооружения. Однако и здесь они действуют как под открытым небом: если на их прокладываемом внутри дерева пути встречаются непрогрызаемые (металл, камень) преграды, то их обходят, сооружая крытые галереи. Такие обводные шнуры дотягиваются до того места, где строители снова вгрызаются в дерево. Получив доступ в свою стихию, они дальше двигаются, по-прежнему не обнаруживая себя. Древесина выедается изнутри до предела, но не совсем, а лишь так, чтобы она не разрушилась, не рассыпалась, продолжала сохранять форму. Считается, что щупики фуражиров каким-то образом воспринимают состояние волокон древесины: перенапряженных волокон термиты не разрушают. Поэтому-то по внешним приметам часто совсем нельзя распознать дерево, даже сильно источенное внутри термитами.
По скрытым ходам, выедаемым в деревянных каркасах стен, термиты могут проникать в остов строений и здесь выводить свои галереи иногда и на потолки. Сначала они подклеивают их кверху, а далее где-нибудь повернут ось сооружения под прямым углом вниз, так что тонкие, постоянно удлиняющиеся земляные трубки свисают в пустоту. Поэту такие трубки покажутся, конечно, фантастическими сталактитами, а брюзге — обрывками грязных шнуров.
Любой шнур-сталактит какое-то время продолжает расти, удлиняться, а когда термиты забросят сооружение, оно останется висеть недостроенной дорогой, ведущей в никуда…
В тропических странах галереи термитов встречаются чуть ли не на каждом шагу. Но эти земляные шнуры на земле, почвенные трубки на почве, естественно, не слишком бросаются в глаза и часто остаются незамеченными, хотя многие ученые, в том числе такой авторитет, как профессор К. Эшерих, признают сооружение их одним из самых удивительных явлений в этом удивительном мире.
Некоторые термиты не всегда избегают света и наземного воздуха, способны передвигаться на открытом воздухе и под открытым небом. Эти зрячие термиты-странники, совершающие в тропических джунглях даже дневные вылазки, изучены пока очень плохо. О них написано достаточно много неправдоподобного и непроверенного. Бесспорно, впрочем, что, отправляясь заготовлять корм, они движутся длинными колоннами, причем вместе с ними с трудом идут и солдаты, неся на весу свою тяжелую голову. Такие же солдаты бегут, кроме того, сплошными цепями, окаймляя колонны с обеих сторон. Шествия этих кочевых колонн продолжаются подолгу: средняя скорость их продвижения составляет около метра в минуту, свыше полусотни метров в час.
Такие термиты не строят никаких обводных туннелей, никаких крытых дорог, они покидают гнездо только по ночам, когда и пробираются к месту, где заготовляется корм. Отсюда — встречным потоком — они возвращаются с обрезками листьев или соломистой сечкой в жвалах. Это и есть их добыча. Груз доставляется до самого гнезда и сбрасывается наземь около входных отверстий. Разгрузившиеся носильщики вновь бегут по протоптанным ими дорогам. А между тем груды корма, сваленного у входов в гнездо, понемногу начинают таять: другие термиты, тоже под присмотром и охраной солдат, перетаскивают их отсюда вниз.
