Они принадлежат всем. Для диких животных места нет - Гржимек Бернгард
Национальный парк расположен на реке Кагера, которая далее течет через Танганьику и впадает в озеро Виктория. Здесь, в Руанде, она образует множество озер и болот. На одном из этих болот де Лейн построил на сваях высокую площадку, крытую камышом. Мы поднимаемся туда по лесенке. Отсюда можно увидеть многое такое, что в Африке не легко найти. Впервые в жизни мне, например, удается увидеть на воле челноклюва (Balaeniceps rex). Часами он неподвижно стоит на травянистой кочке, уставившись в воду. Увидев лягушку или рыбу, он мгновенно совершает бросок огромным и широким, действительно напоминающим ботинок [6] клювом, и его острым концом пронзает свою жертву. Однако, рассматривая его в бинокль в течение двух дней, я ни разу не заметил, как он это делает.
На полузатопленных камышовых островах в заросшей зеленью воде пасутся антилопы ситутунга. Вот, оказывается, почему у них такие широко раздвоенные копыта. Несколько лет тому назад мы получили из Леопольдвиля для Франкфуртского зоопарка трех ситутунга и с тех пор уже успели развести целое стадо этих антилоп. Теперь, когда я увидел, в каких природных условиях они обитают у себя на родине, мне остается только запоздало удивляться, как нам это удалось, потому что мы их содержим совсем без воды, на сухой земле.
В этой области Африки черные носороги живут только в Кагера-парке. В Гарамба-парке, в Северном Конго и на границе с Суданом встречаются белые носороги.
Появление в Кагера-парке черных носорогов имеет свою историю.
Между прочим, лишь год тому назад мы узнали, что черные носороги умеют плавать. Выяснилось это во время спасательных работ на исчезающих островах искусственно запруженного озера Кариба в бассейне реки Замбези. Чтобы перевезти оттуда животных, их предварительно оглушали. И вот один носорог, неожиданно придя в себя, сошел с берега в воду и… поплыл. Правда, при этом он погрузился так глубоко в воду, что из нее виднелись лишь его ноздри и глаза; достаточно было бы небольших волн, и он бы уже захлебнулся.
Другой носорог в районе фермы Момелла, близ Аруши, обозлившись за что-то на владельца фермы Траппе, гнался за его лодкой до самой середины озера.
Ho это редкие исключения. Во всяком случае, черные носороги никогда не предпринимали попыток перейти вброд или переплыть реку Кагеру, чтобы заселить прекрасные угодья на другом берегу. Мысль о переселении носорогов несколько лет назад пришла в голову профессору ван Штрелену, научному руководителю национальных парков Конго.
Так как департамент охоты Танганьики все равно решил произвести планомерный отстрел носорогов на больших территориях, чтобы освободить место для новых поселков, он без особого ущерба для своей страны преподнес профессору ван Штрелену «щедрый» подарок — шесть носорогов.
В письменной форме это сделать очень легко, но осуществить крайне трудно. Дело в том, что застрелить носорога может и двенадцатилетний мальчишка, если у него есть хорошее современное ружье. Но поймать живого носорога целым и невредимым сумеет не более полудюжины людей во всей Восточной Африке. Один из них — это господин де Вер, живущий недалеко от Аруши. Ему семьдесят пять лет. Диких животных он начал ловить с сорока семи лет и ловит их по сей день. Увидев носорога, он мчится к нему с сумасшедшей скоростью на своем маленьком, легком грузовичке. Обычно животные сразу же убегают, даже если это самки с детенышами… Только в тех случаях, когда детеныш не может больше бежать, мать возвращается и переходит в наступление. Но даже если ей удается настичь мечущуюся во все стороны машину, пропороть ее обшивку, обитую во многих местах листовым железом, очень трудно. Как правило, самка очень скоро прекращает поединок и убегает, бросив детеныша на произвол судьбы. Так обычно поступают и другие животные, потому что взрослая самка для продолжения рода важнее, чем беспомощный детеныш.
Сзади, в кузове машины, уже стоят наготове африканцы — смелые помощники де Вера. В руках у них гибкий трехметровый шест с петлей из каната на конце. Другой конец каната крепко привязан к машине. Де Вер ждет, пока самка отбежит на несколько сот метров. После этого он подъезжает к убегающему малышу как можно ближе, чтобы его помощники могли накинуть тому на голову петлю. Машина продолжает следовать за животным, постепенно снижая свою скорость, затем начинает тормозить и в конце концов останавливается. Африканцы тотчас соскакивают, связывают носорогу ноги, валят его на бок и поднимают в кузов. Если животное уже слишком велико, его с большим трудом втискивают в прочный деревянный ящик, который затем по наклонному бревенчатому скату поднимают в кузов.
В августе 1958 года де Вер поймал двух носорогов-самцов и четырех самок, спасши их таким образом от верной гибели. Их привезли к мосту через реку Кагеру и переправили на тот берег, в Руанду. Там их высадили прямо посреди Национального парка Кагера. Однако, прежде чем их выпустить на волю, работники Парка обнесли место их высадки прочной изгородью. Дело в том, что носороги очень привязаны к месту своего обитания, и могло случиться, что они отправились бы назад, на свою родину, как это делают проданные домашние голуби. Но опыт удался. Когда через некоторое время изгородь была снята, носороги уже чувствовали себя здесь как дома; они и сейчас там. Будем надеяться, что отсюда они расселятся по всему Кагера-парку.
Ho может статься, что к моменту выхода в свет этой книги их уже не было в живых. Потому что ровно через год после того, как я посетил де Лейна, он был убит очередью из автомата.
Это второй европеец, которому пришлось расстаться с жизнью во имя сохранения африканских национальных парков. Первым был Михаэль, а Гюи де Лейн умер ровно три года спустя, 10 января 1962 года.
Жаку Верхарену повезло больше.
Спустя несколько месяцев после того, как я вернулся во Франкфурт, однажды вечером зазвонил телефон. Какой-то господин из Каира сообщил мне о том, что завтра утром мне собираются нанести визит два министра правительства Гизенги, преемника убитого Лумумбы. Я не совсем представлял себе, что им может быть от меня нужно.
Когда на другое утро ко мне пришли министр Марсель Бизукиро и префект полиции из Букаву, я первым делом осведомился у них, жив ли Жан Мирухо, прежний президент провинции Киву. Они заверили меня, что с ним все в порядке. Действительно, выяснилось, что за это время он снова стал в чести и даже получил пост министра.
Полицейский чиновник строен, с живыми, умными глазами. Бизукиро же степенный и рассудительный. Дело в том, что его правительство намерено сохранить в подвластной им области оба национальных парка (и Гарамба, и Киву). Они хорошо понимают, что доверчивые дикие животные могут привлечь в их страну толпы туристов. Животный мир их национальных парков не только достояние конголезского народа, но и всего человечества. Они готовы продолжать дело охраны природы, сохранить парки как культурное богатство всех народов. Носороги тоже принадлежат всем.
Я был несказанно удивлен и рад услышать такие речи из уст африканских политических деятелей. Мы всегда опасались, что слишком поздно начали пропагандировать эти истины и новые африканские властители скорей будут прислушиваться к мнению тех европейцев, которые нас высмеивают и оспаривают у нас право считать зебр и слонов таким же ценным культурным достоянием всего человечества, как Акрополь и Лувр. Чьему же примеру последуют новые африканские вожди — тех деятелей из Европы и Соединенных Штатов, которые считают, что слонов надо безжалостно отстреливать, или нашему, кучки невлиятельных энтузиастов в национальных парках?
Во всяком случае, новые африканские правительства настроены наилучшим для нас образом. Не знаю, что их склонило к этому — действительно ли любовь к слонам и горным гориллам, но это и не важно.
Меня тронуло и другое — письмо из Африки, написанное по-французски. Один из министров правительства Гизенги дал его уезжающему в отпуск в Европу бельгийскому администратору Гарамба-парка. «Мы благодарны Вам за то, что Вы не сбежали, подобно другим бельгийским чиновникам, а остались работать в национальном парке, помогая нам своими большими знаниями и опытом, продолжая служить этой важной этической проблеме независимо от перемены власти. Нам известно, что Вам в это время приходилось испытывать лишения, что некоторые неразумные люди жестоко с Вами обходились. Но Вы, безусловно, сказали себе: „Прости им, ведь они не ведают, что творят“».
