Милослав Стингл - Поклоняющиеся звездам
Оба древнеперуанских города восхищают уже одним своим великолепным расположением. На высокой горе, в нескольких сотнях метров над яростной стремниной реки Урубамбы, вздымаются руины Мачу-Пикчу. Чавин лежит еще выше, на высоте 3200 метров над уровнем моря, в поистине волшебной местности, окруженной ледниками и никогда не тающим снежным покровом Анд.
Очевидно, в любой стране есть своя «Швейцария». Вот и в этой южноамериканской республике, где столько прекрасных горных пейзажей, область Черной и Белой Кордильер в районе города Уарас называют «перуанской Швейцарией». Здешний горный рельеф, собственно, и был причиной того, что до открытия Тельо люди посещали Чавин чрезвычайно, редко. Дорога у перевала Коноконча достигает головокружительной высоты — более 4100 метров, а вход в Чавин открывается через туннель, прорытый в 5-километровой горе. Таким образом, местность одновременно на удивление прекрасная и труднодоступная, особенно для человека, приехавшего из страны, расположенной на «нормальной» высоте над уровнем моря. Тут постоянно холодно, иногда бывают даже морозы.
Однако необходимо было проделать этот путь, чтобы открыть храмы, стелы и обелиски, стереть пыль веков с грозных лиц ягуарьих божеств и констатировать, что Чавин — это уникальная культура, следы которой со времен находок Тельо ученые находили и находят по всей обширной территории Перу, от границ с Эквадором на севере до Рио-Гранде на юге; восточная граница влияния культуры Чавин проходит примерно по верхнему и среднему течению реки Мантаро. Когда мы говорим «влияние Чавина», то имеем в виду и художественный стиль чавинцев, настолько характерный, что каждый, кто хоть раз с ним сталкивался, с первого взгляда отличит его от всех других. Орнаменты, которыми чавинские художники украшали керамику, ткани и изделия из кости, незабываемы, как незабываем и сам Чавин, город «сыновей ягуара с копьями», где некогда пылало пламя первой высокой культуры Перу.
ПЕРЕД ПОТОПОМ
Прежде чем начать разматывать клубок загадок, связанных с Чавином, поговорим о потопе. Эта библейская напасть не обошла и город «сыновей ягуара с копьями». Однако если ветхозаветный потоп произошел много веков назад, то потоп, который обрушился на Чавин-де-Уантар, был совсем недавно, уже после того, как Тельо открыл этот город и изучил его культуру. Страшная водная лавина, обрушившаяся на Чавин 17 января 1945 года, залила всю округу, и перуанский город, насчитывающий 3000 лет, оказался под толстым, в несколько метров, слоем грязи.
Как же это произошло? Высокогорное озеро, которое питают тающие на вершинах Кордильер снега, в начале 1945 года приняло гораздо больше воды, чем могло вместить. Вода прорвала берега так же, как она прорывает плотину. Стихийное бедствие нанесло огромный урон древнейшему городу перуанцев, обезлюдевшему более двух тысяч лет назад. Последствия случившейся катастрофы наука ощущает до сих пор. Вода затопила все то прекрасное и своеобразное, что Тельо обнаружил в развалинах и не успел вывезти в перуанскую столицу в надежде реконструировать и экспонировать в самом Чавине. Прежде всего погиб ряд произведений, помещенных археологом в маленьком святилище среди развалин города; потоп унес все это. (К счастью, Тельо успел сделать копии большой части находок.)
Расчищенные остатки города «сыновей ягуара с копьями» вновь скрылись под слоем серой грязи. С того времени ученые только тем и занимаются, что расчищают все, что уже однажды было расчищено.
Археологи сумели определить местонахождение нескольких главных объектов города. Первый из них — «Большая площадь». Сюда, очевидно, стекались паломники из ближних и дальних мест, здесь, по всей вероятности, совершались и некоторые богослужения под открытым небом. «Большая площадь» имеет четырехугольную форму и со всех сторон — северной, южной, западной и восточной — окружена особыми платформами. Сама площадь как бы опущена вниз между этими платформами. В центре ее один из помощников Тельо, житель Чавина Тринидад Альферо нашел одно из самых знаменитых произведений чавинского искусства — высокий обелиск, ныне носящий имя Тельо. На площади сохранилась еще одна работа каменщиков периода расцвета города «сыновей ягуара с копьями» — алтарь, который местные индейцы называют — «Семь козочек», а археологи — «Созвездием Ориона». Алтарь представляет собой огромный каменный блок с семью отверстиями, действительно напоминающими по своему расположению семь звезд Ориона. Но дело не в этом: жители Чавина высоко почитали ягуара, и отверстия алтаря «Семи козочек», по-видимому, лишь попытка изобразить пятна ягуарьей шкуры.
Под «Большой площадью» была открыта подземная галерея. Однако неясно, для чего она служила. С площади по широкой «Деснице ягуаров» можно подняться на западную площадку, которая при позднейших перестройках (Чавин перестраивался по крайней мере четырежды и планомерно расширялся) стала основанием так называемой «Большой пирамиды». Но перед ее осмотром задержимся немного на «Лестнице ягуаров». С первого же взгляда внимание посетителей привлекает чередование двух цветов. Часть лестницы, обращенная на север, сделана из камня черного цвета, часть, обращенная на юг, — из белого камня. Здесь же были найдены остатки колонн и камней, украшенных фризами с изображениями ягуара. Вероятно, таких фризов три тысячи лет назад на этой лестнице было несколько.
Подобные же лестницы (их всегда четыре) ведут на северную, южную и западную площадки. Эти три платформы, по всей вероятности, сохранились в первозданном виде. На четвертой — западной — возвышается «Большая пирамида», которая вызывает особый интерес у туристов. Местные жители считают ее главной постройкой древнего Чавина, поэтому и называют «Кастильо», что в переводе с испанского означает «замок».
Пятнадцатиметровая пирамида, облицованная большими каменными плитами, действительно, господствует над Чавином. Однако ее нынешний вид — результат множества перестроек. Кто хочет узнать правду о городе «сыновей ягуара с копьями», тот должен искать ее внутри этого величественного здания.
