Майк Резник - Доктор и стрелок
— Если обнаружится недостача, то вы узнаете, как медленно и не спеша я убиваю людей.
— В таких предупреждениях нет нужды, Док, — обиженно — и слегка испуганно — ответил портье.
— Еще как есть, — возразил Холидей. — Вы только проследите, чтобы мне не пришлось выполнять таких обещаний.
Спрятав квитанцию в карман, он вышел под палящее солнце. Постоял немного, прикидывая, в какой из многочисленных кабаков отправиться, и мысленно остановил выбор на «Синем павлине». В конце концов, он обобрал других его клиентов, так что справедливо будет потратить там немного денег.
Холидей пересек сухую пыльную улицу, посторонился, когда мимо проехал экипаж, коснулся полей шляпы и слегка поклонился трем дамам, что шли по деревянному настилу, выстрелил из пальца в сторону пробегавшего мимо мальчишки и схватился за грудь, когда сорванец всадил в него воображаемую пулю. Наконец Холидей дошел до «Павлина»; в столь ранний час зал был заполнен лишь на треть; бармен подавал сэндвичи, виски и пиво.
Не успел Холидей присесть, как за спиной у него раздался знакомый голос:
— Я тебя обыскался.
— Как нашел? — спросил Холидей. — Присаживайся, выпей.
— Я взбешен! — прорычал Кид, садясь напротив.
— Прискорбно слышать, — ответил Холидей и, сообразив, что Киду, должно быть, такая фраза неизвестна, поправился: — Мне жаль.
— Ты трех моих друзей положил!
— Вряд ли вы крепко дружили, — пожал плечами Холидей.
— Ты вообще за каким дьяволом приезжал на ранчо? — закипая, спросил Кид.
Холидей налил ему виски и жестом попросил бармена подать еще стакан.
— Хотел поговорить с тобой, — ответил он.
— О чем?
— Да так, о пустяках. Я без работы и в городе знаю человек трех-четырех.
— Друзей-то моих зачем было грохать? — не унимался Кид. — Я знаю, это был ты. Больше никто бы с тремя за раз не управился. Ты убил хороших парней.
«То есть ты сам сообразил, — догадался Холидей. — Не мог просто так завалиться к Гаррету и спросить, кто получил награду за головы Беккета и тех двоих. Вы ведь с шерифом не то чтобы дружите… Значит, и про Шарлотту не знаешь».
— Буду честен, — соврал Холидей, — твои ребята меня не признали. Решили, будто раз тебя нет, их никто не прикроет, и я постараюсь убить их ради награды. Не успел я ничего объяснить, как они схватились за оружие… Что мне еще оставалось?
Кид долго и пристально смотрел на него. Затем кивнул и произнес:
— Тогда ясно.
— Так мы снова друзья?
— По крайней мере, не враги.
— Надеюсь, ваш с досточтимым мистером Брэди вояж был успешен?
— Ты такими словечками бросаешься, лишь бы выпендриться? — спросил, нахмурившись, Кид. — Я же знаю, ты на Востоке в школу ходил.
— Постараюсь выразиться проще, — ответил Холидей. — Надеюсь, вы с Брэди получили все, за чем ездили?
— Почти. Нам подсказали, где можно раздобыть тридцать голов скота. На месте оказалось, что голов только восемнадцать, — Кид пригубил виски. Бармен тем временем подал чистый стакан Холидею. — Но мы их все равно увели.
— Здесь так сухо и пустынно, — заметил Холидей. — Там, откуда я родом, пятнадцать акров земли могут прокормить пятнадцать голов. Здесь та же территория едва ли прокормит одну тощую корову.
— Непонятно, чего индейцы так цепляются за эту пустыню, и зачем она Штатам? — поддержал его Кид.
— Ты не хочешь вернуться на ту сторону Миссисипи?
Кид покачал головой.
— Раньше только об этом и думал. Потом, в пятнадцать лет убил одного задиру, в шестнадцать убил еще нескольких, и вдруг перестал быть Генри Маккарти или Генри Антримом. Я стал Билли Кидом, за которым охотится чертова уйма народу. Подумалось, что по эту сторону Миссисипи желающих мне смерти меньше, что на Западе мне вряд ли выстрелят в спину.
— Если говорить твоими словами, то выстрела в грудь ты не боишься? — спросил Холидей. Кид не ответил.
— Должно быть, нет, — Холидей налил себе и выпил. — Откуда такое имя: Билли Бонни?
— Нравится, как звучит. Будто в песне какой или стихе. Вот я и решил себя так называть. То есть называл, пока меня не окрестили «малышом», — он улыбнулся. — Лет в тридцать, думаю, это прозвище от меня отстанет.
— Может быть, и отстанет, — согласился Холидей. — Имя-то громкое.
— Я почти неграмотный, но люблю почитывать дешевые книжонки про себя. Видел даже такую, где мы с тобой скорешились.
— Всякое может быть.
— Видел и такую, где мы стрелялись посреди улицы.
— Поразительно, — улыбнулся Холидей. — Стоило Биллу Хиккоку один раз сразиться с кем-то на главной улице города, и вот уже всякий чертов писака, который даже не был по эту сторону Миссисипи, считает, будто мы только и стреляемся, что посреди улицы.
— Ты не спросил, кто кого, — напомнил Кид.
— Ну ладно, кто кого?
— Я тебя.
— Значит, можно не стараться и не выяснять, кто из нас лучше, — снова улыбнулся Холидей.
— Тебе что же, совсем неинтересно?
— Что именно? Роман? Я его даже в руках не держал.
— Нет, кто из нас лучше
Холидей покачал головой.
— Я всегда исходил из предположения, что любой мужик с револьвером не то чтобы непобедим, но пока никем не побежден. Без нужды выяснять, кто лучше, не хотелось.
— Складно рассуждаешь! — рассмеялся Кид.
— Выпью за это, — поднял стакан Холидей.
— Черт! Я говорил это в Тумстоуне, скажу и сейчас: ты мне нравишься, Док!
— Мне от этого легче… и спокойнее, — улыбаясь, ответил Холидей.
— Про тех троих с ранчо можешь забыть. Им поделом досталось, нечего было на Дока Холидея пушку наводить.
— Я рад, что мы пришли к соглашению, — сказал дантист.
— Знаешь, — произнес Кид, — я прочел ту книжонку и задумался.
— Не вызвать ли меня на поединок?
— Нет, — улыбнулся Кид. — О том, чтобы скорешиться с тобой.
— Занятная мысль.
— Обсудим?
Холидей покачал головой.
— Нет.
— Дело во мне? — воинственно спросил Кид.
— Отнюдь. Дело во мне.
— Чахотка? — спросил Кид, и вся его воинственность в момент улетучилась.
Холидей кивнул.
— Мне осталось года два, в лучшем случае — три. Я даже знаю, где умру — сам выбрал себе местечко и комнату с милым видом.
— Не лучше ли умереть быстро, с оружием в руках, прихватив с собой на тот свет парочку врагов? — спросил Кид. — Я бы предпочел уйти так.
— А я бы предпочел вообще не уходить из жизни, — ответил Холидей. — Впрочем, выбирать не приходится.
— Мой выбор всегда за мной, — возразил Кид. — В Сан-Диего есть один банк. Я прежде ни разу банков не грабил, Док, и хочу попробовать. Если победим, станем богаче королей. Проиграем — уйдем в буре огня, ни дня не проведем за решеткой. Про нас станут слагать песни и писать книги еще сотню лет.
