Полин Джонсон - Затерянный остров и другие истории
— Тони, для тебя, мой мальчик, и для твоего отца это действительно настоящий праздник, — прозвучал голос матери. — К тому же проводник говорит, что, возможно, мы простоим тут часов сорок восемь. Бау-Ривер разбушевалась и смыла мост возле Калгари. Надо благодарить судьбу, что в этом поезде мы устроены с комфортом и будем сыты. — С этими словами рядом с профессором появилась улыбающаяся мать Нортона.
Никогда за все свои шестнадцать лет Тони, как называли его родители, не одевался с такой быстротой, хотя в спальном вагоне негде было повернуться. И вот он уже сидел перед большими окнами вагона-ресторана, из которых открывалась широкая равнина с разбросанными по ней типи, из кратера которых уплывали вверх перистые струи дыма. Вокруг поезда уже толпилось немало индейцев. Некоторые прихватили с собой отполированные рога бизона на продажу. Все были одеты в прекрасную оленью кожу, искусно расшитую бисером, как в старину, и украшенную иглами дикобраза.
В некотором отдалении от них виднелась величественная фигура очень высокого индейца с точеными чертами лица цвета красной меди, широкими плечами и длинными черными волосами, заплетенными вместе с хвостами горностая в косу. Голову его венчал убор из настоящих черно-белых орлиных перьев. Поверх одежды из дорогой оленьей кожи на нем было красивейшее зеленое шерстяное одеяло. Он стоял, скрестив руки на груди, с видом человека, привыкшего повелевать. Рядом с ним остановился высокий, тонкий юноша, совершенный его двойник по чертам лица и одежде, за исключением одеяла — у юноши оно было ярко-красное. И на голове не было орлиного плюмажа.
— Какие великолепные мужчины! — заметил профессор. — Ни один университет, каким только может похвастаться наш цивилизованный мир, не даст того, что простая пища, скромный образ жизни, даже сам воздух свободных прерий подарили этому гордому человеку и его сыну. Тони, мы обязательно должны заговорить с ним. Не знаю только, как представиться.
— Обстоятельства подскажут, будь спокоен, — улыбнулась миссис Аллан. — Выйдите с Тони подышать. Вот увидишь, что-нибудь да произойдет.
Так оно и случилось.
Когда профессор и Тони вышли на платформу, они увидели толпу пассажиров, некоторые прохаживались туда-сюда.
— Хоть бы они не стояли и не пялились так на индейцев! — с возмущением сказал Тони. — Индейцы на нас ведь не пялятся.
— Ну еще бы, — сказал профессор, — индейцев с колыбели учат, что вежливые люди не пялятся, как ты выразился.
Они завели короткую беседу о воспитании, и как раз в этот момент к величественному индейцу проворно подошел хорошо одетый господин и очень громко сказал:
— С добрым утром, приятель! Я бы не прочь купить это украшение из орлиных перьев, что у тебя на голове. Продашь его? Вот доллар.
Нортон Аллан сердито обернулся на него:
— Зачем так повышать голос? Ведь вы обращаетесь не к глухому.
— Ох! — Пассажир несколько смутился и понизил голос, но потом все равно громко и настойчиво повторил: — Вот два доллара за твои перья!
Индеец даже не взглянул на него, характерным движением едва уловимо передернул плечами, поправил на себе одеяло, повернулся и медленно пошел прочь. В это время мимо проходил проводник, и недоумевающий пассажир кинулся к нему:
— Вы подумайте, проводник, вон тот индеец не захотел взять у меня два доллара за цыплячье крылышко в его волосах.
Проводник рассмеялся:
— И не возьмет! Он не просто индеец, а Спящий Гром — вождь черноногих, живущих в окрестных прериях на территории в десять миль. У него самого три тысячи голов рогатого скота, восемьдесят лошадей и около двух тысяч акров земли под пастбищами. Ваши два доллара ему не нужны.
— Ох! — снова выдохнул пассажир, на этот раз более смущенно, и, проявив мудрость, вернулся в вагон.
Все это время молодой индеец в красном одеяле не сходил с места, лишь быстро перевел взгляд на Нортона, когда тот пытался урезонить шумливого пассажира.
— А вот сын Спящего Грома, Северный Орел, — продолжал проводник доброжелательно, остановившись рядом с юношей.
Нортон Аллан поспешил сделать шаг к нему, приподнял кепи и, застенчиво протянув ему руку, сказал:
— Северный Орел, я очень рад пожать вам руку.
Молодой индеец в ответ тоже протянул тонкие смуглые пальцы, мимолетная улыбка промелькнула на его лице, и он сказал:
— Вы громко не говорите.
И оба рассмеялись. Вскоре и профессор, который до этого был молчаливым, но заинтересованным наблюдателем всего происходящего, включился в разговор молодых, словно и ему самому было всего шестнадцать лет, когда все еще впереди.
Для Нортона это был знаменательный день — он не только познакомился с индейским вождем по имени Спящий Гром, который немного говорил по-английски, но их дружеские отношения так укрепились, что в полдень Северный Орел подошел к профессору с просьбой отпустить с ним Нортона, чтобы они провели ночь в типи его отца и на следующее утро прискакали назад до отправления поезда.
Спящий Гром стоял при этом рядом с сыном и согласно кивал, одобряя то, что говорил Северный Орел.
Само собой, миссис Аллан высказалась за то, чтобы найти повод вежливо отказаться от приглашения. Она просто слышать не хотела о такой затее. Однако профессор занял прямо противоположную позицию.
— Мы должны отпустить его. Конечно, пускай едет. Тони уже сам может за себя постоять. Не надо упускать такой счастливый случай. Он ведь уже почти мужчина. Пусть знакомится с жизнью, набирается опыта.
— Но они выглядят так дико! — попыталась оправдаться бедная мать. — Они же дикари. Только представь себе, что Тони один отправится к этим черноногим! Нет, не хочу даже думать об этом!
К счастью, проводник поезда услышал эти слова и, улыбаясь ее страхам, заметил довольно сухо:
— Мадам, если бы ваш сын был в такой же безопасности и так же защищен от зла и соблазнов в городе Торонто, как в гостях у Северного Орла, в его прериях, я бы вас от души поздравил.
Его заверение, судя по всему, тронуло обеспокоенную женщину. Она скорее сердцем, чем умом, почувствовала его правоту и тут же согласилась.
Лицо Северного Орла преобразилось, когда он уловил, что она отпускает Тони.
— Он будет в полной безопасности и приедет к поезду много заранее, — только и сказал он.
И тогда заговорил Спящий Гром, впервые за все время. Он произнес одно лишь слово:
— Безопасность. — Затем указал рукой в сторону прерии и повторил: — Безопасность.
— Все в порядке, дружок, — сказал профессор твердо. — Тони будет в такой же безопасности, как в церкви.
— Да, — согласилась миссис Аллан, — вождь отвечает за свои слова. Что же до юноши, верю, что он скорее умрет, чем позволит кому-нибудь хоть мизинцем тронуть Тони.
