Лизелотта Вельскопф-Генрих - Ночь над прерией
— Надеюсь, три для тебя не слишком много, — ответил Джо. — Мы не пьем. Мы индейцы резервации, нам запрещено пить бренди, и мы благовоспитанные.
— Ты производишь на меня впечатление.
Джеймс не обратил внимания на предостережение Джо и опрокинул три стакана один за другим.
— За здоровье Кинга и Квини! Идемте же со мной за наш стол. Там много старых знакомых.
— Хорошо. Квини, я хочу еще раз поблагодарить Майка.
Все трое проворно пробрались сквозь толпу. Квини не одобряла решения мужа, но она подчинилась и в этот раз.
За бандитским столом с начала танцев освободилось много мест. Квини села рядом с Майком, который в сравнении с Джеймсом и Дженни казался ей ангелом-хранителем, хотя Стоунхорн говорил, что именно Майк его и преследует. Мир, в который она тут попала, был для нее чужд. Верх и низ менялись местами, черное превращалось в белое.
Джо пренебрег скамьей и табуретом и опустился на ящик в углу, подвинув его сначала сантиметра на два. Это был ящик, в котором, видимо, находились автоматические пистолеты. Теперь он установил точно, что сразу же за ящиком, недалеко от угла, находится один из запасных выходов, обозначение его было, однако, закрыто.
Майк взглянул на Джо, высоко подняв брови.
— Почему ты уселся в углу?
— Потому, что тут мое место.
Майк был недоволен. Он чувствовал, что его уловка разгадана.
— Слишком умные дети рано умирают. Это старая истина.
— Это уж как мне повезет, Майк! Что касается меня… глупым родился и немногому научился.
— Можно и со стороны нахвататься.
— «Канзас-Сити!»26 — взывали между тем танцоры.
Морское чудище подошел к микрофону:
— Халли-галли! Выбирают дамы!
Дженни пригласил Джо на танец и потряс при этом своими пышными локонами.
Джо понял намерение: Дженни хочет его убрать с ящика. С саркастической усмешкой Джо принял приглашение. Он подал знак Квини, и та уселась на ящик.
Джеймс и Майк приглашали танцевать и ее. Но она отказалась:
— Дамский танец, вы, люди!
Она сказала это совершенно спокойно, хотя у нее от страха сжималось сердце.
Никто не мог точно сказать, откуда появился молодой человек, который вдруг сел рядом с Квини: с приветливой улыбкой и с недвусмысленным жестом — рука на рукоятке револьвера.
Благодушное настроение Майка сменилось приступом ярости.
— Решено, — сказал он.
Дженни и Стоунхорн продолжали танцевать.
Квини могла их обоих видеть, ведь все расступились вокруг этой пары. Майк и его друзья за бандитским столом подмигивали друг другу, отпуская грязные замечания, и наблюдали. На Джо не было ни куртки, ни шляпы, ни шейного платка, и его темная ковбойская рубашка была расстегнута. Это был знак того, что он ожидает схватки; все, кто его знал, понимали это.
Главное в танце — быстрые ритмичные движения ног, в этом Джо был мастер. Глаза он держал опущенными. Время от времени он делал легкое движение рукой, и Дженни каждый раз вздрагивал: опасался оружия и хватался за свое. Но дальше этого не шло. Дженни ускорял движения, сбивался с такта. Он нервничал. Джо улыбался, хотя тоже был неспокоен. Когда музыка смолкла, все продолжали хлопать в ладоши и свистеть, и Джо откликнулся резким свистом. Дженни пришлось продолжать танец. Джо не спускал с Дженни глаз, потому что он никогда не был уверен, что может прийти в голову его врага.
Локоны Дженни лоснились от пота.
— Проклятый краснокожий!..
Дженни привел Джо назад к столу.
Стоунхорн бросил взгляд на Тачину. В нем было прощание, но не сожаление.
Между тем ситуация в зале обострялась.
Нескончаемое громыхание ударных инструментов, будоражащие звуки гитар, вид чудища и его длинноволосых сподвижников — все это щекотало нервы, возбуждало страсти молодых людей, и уже не сдержать им было рвущихся на простор чувств, да они и не хотели их сдерживать. Фанаты кричали и свистели как сумасшедшие, в конце концов их дружный рев и свист возобладали над общим шумом зала. Гвардия знала, что ей скоро предстоит нелегкая схватка. Если фанаты примутся штурмовать подиум, станут срывать одежду со своих любимцев, чтобы завладеть сувенирами, то тут уж они ни с чем не будут считаться. Фирма не хотела жертвовать прибылью этого вечера, чтобы восстанавливать потом разрушенное безумцами. Снаружи в зал снова стало проникать все больше и больше танцоров. Полиция с трудом закрыла двери и взяла их под охрану. И в то время как зал снова убаюкивали перед бурей волшебные звуки «Зеленого, зеленого Теннесси», все более угрожающе раздавался вокруг дощатых стен яростный вопль не допущенных в зал изгоев. На главной улице с оглушительной силой взвыли сирены пожарной команды и следующего за ней полицейского наряда. Наверху жужжал вертолет. Не расслышать было своих собственных слов.
Хаверман с опаской озирался, особенно его тревожила дощатая стена позади, которая теперь казалась рубежом обороны зала. Стена эта с трудом выдерживала напор сил, бушевавших с ее внешней стороны, и появившиеся тут люди в ковбойской одежде присматривались к столу и скамьям, конечно, скорее как к материалу, из которого чрезвычайно быстро можно изготовить оружие первобытного человека — дубину.
— Нам бы давно следовало удалиться, — сказал Хаверман Кэт Карсон. — Теперь, видимо, поздно.
Она не расслышала его слов, но догадалась по движению губ об их смысле и почувствовала себя обязанной казаться спокойнее, чем была.
Дверь задней узкой стороны огромного барака была с треском проломлена, и штурмовой клин «изгоев»с громким победным кличем ворвался в зал.
Теперь никакой исполин не мог никого удержать. Смятение чувств угрожало тем, кто его вызвал. Ударник еще барабанил, электрогитары бренчали с новой силой, зал бушевал, снаружи выли сирены.
Квини сидела позади молодого незнакомца на том же загадочном ящике. Стоунхорн не сел снова на свое место.
Вокруг подиума возникла страшная свалка, фанаты рвались вперед, кого-то колотили, мелькали кулаки и лица. Но гвардия еще имела перевес.
Около бандитского стола угол был в меньшей опасности, к тому же рядом был пока никем не обнаруженный запасный выход.
Майк обменялся взглядом с Дженни.
Большинство гангстеров и их развязные женщины снова сошлись у стола. Мужчины были вооружены.
У Джо не было видно никакого оружия. Что могло скрываться в его сапогах с отворотами, в его широких ковбойских брюках или под темной рубашкой — никто не знал. Но что он не отдастся в руки тайного судилища как готовая на заклание овечка — это знала вся компания.
Первый натиск на подиум был отбит. Нескольким полицейским удалось без огнестрельного оружия, только с дубинками, пробиться и усилить охрану музыкантов. Из насмешливых криков снаружи можно было понять, что были приведены в готовность водометы. Когда они начали действовать, снаружи ворвалась новая волна людей, спасающихся бегством, и усилила давление в направлении подиума.
