Джеймс Купер - Долина Виш-Тон-Виш
— Он также говорил о некоторых других знамениях, предвещающих, как полагают, близкие беды. Когда я упомянул о своей утомительной охоте и о звуке, раздавшемся в воздухе, он сказал, что это было бы сочтено чепухой в городах Залива, где гром и молнии натворили много зловредных вещей в прошлом году, ибо Сатана показал свою особую злобность, заставляя их причинять ущерб домам Господа.
— Давно были основания полагать, что паломничество истинно верующих в эти дикие места встретит жестокое противодействие тех завистливых натур, что, сами вскармливая зло, терпеть не могут трудов тех, кто старается следовать узкой тропой. Мы же отныне прибегнем к единственному оружию, которое нам позволено держать в руках в этом противоборстве, но которое, если обращаться с ним ревностно и умело, не преминет привести к победе.
Сказав это и не слушая дальше рассказ Ибена Дадли, старый Марк Хиткоут встал и, выпрямившись по обычаю людей своей секты, предался молитве. Серьезная и напуганная, но глубоко доверчивая община последовала его примеру. Губы Пуританина разомкнулись, готовясь произнести первые слова, когда низкая дрожащая нота, похожая на ту, что производит духовой инструмент, прозвучала снаружи и достигла места, где собралось семейство. Раковина висела наготове у задних ворот, чтобы ею мог воспользоваться член семейства, которого случай или работа задержат позже обычного часа, когда ворота запирали. Судя по тому, откуда исходила эта помеха и по ее характеру, у ворот явно стоял человек, претендующий, чтобы его впустили. Реакция аудитории была всеобщей и мгновенной. Несмотря на недавний диалог, молодые люди невольно стали искать свое оружие, а дрожащие женщины сгрудились вместе, подобно стаду трепещущих и пугливых олених.
— Это, несомненно, сигнал снаружи! — заметил наконец Контент, подождав, пока звук замер в углах здания. — Какой-нибудь охотник сбился с дороги и просит гостеприимства.
Ибен Дадли покачал головой, как человек, который не согласен. Но, схватив, как и все остальные юноши, свой мушкет, он стоял так же, как прочие, в нерешительности, в какую сторону направиться. Трудно сказать, как долго могла продолжаться эта нерешительность, если бы не последовали повторные сигналы. Человек снаружи оказался слишком нетерпеливым, чтобы терять много времени. Раковина снова протрубила, и с гораздо большим эффектом, чем прежде. Звук был продолжительнее, громче и смелее, чем тот, что в первый раз проник сквозь стены жилища, прозвучав в воздухе в полную силу и сочно, словно губы к раковине приложил человек, хорошо напрактиковавшийся в использовании инструмента.
Контент вряд ли бы осмелился не подчиниться приказу, исходящему от отца, даже если бы он не отвечал его собственным намерениям. Но тут же в голове его родилось необходимое решение, и он приготовился дать знак Дадли и Рейбену
Рингу следовать за собой, когда Пуританин приказал ему посмотреть, в чем дело. Подав знак остальному семейству оставаться на своих местах и вооружившись мушкетом, в тот день не раз опробованным с определенной целью, он направился к задним воротам, уже так часто упоминавшимся.
— Кто трубит у моих ворот? — вопросил Контент, когда он и его спутники достигли места под прикрытием низкой земляной насыпи, воздвигнутой специально ради контроля над входом. — Кто просит защиты у мирного семейства в этот ночной час?
— Человек, нуждающийся в том, о чем просит, иначе он не потревожил бы твой покой, — был ответ. — Открой задние ворота, мастер Хиткоут, без боязни; это брат по вере, живущий по тем же законам и молящий о благодеянии.
— Снаружи вправду христианин, — сказал Контент, спеша к задним воротам, которые он, не медля ни минуты, широко распахнул со словами: «Входи, во имя Господа, и добро пожаловать к тому, что мы можем предложить».
Высокий и судя по походке грузный человек, облаченный в одежду для верховой езды, поклонился в ответ на приветствие и тотчас прошел под низкой притолокой. Все взоры были пристально устремлены на незнакомца, который, одолев короткий подъем, остановился, пока молодые люди по приказанию своего хозяина тщательно и внимательно снова задвигали засовы ворот. Когда засовы и запоры были водворены на свои места, Контент присоединился к гостю и, сделав еще одну бесполезную попытку разглядеть его фигуру при слабом свете, падавшем от звезд, сказал в своей мягкой и спокойной манере:
— Ты, должно быть, сильно нуждаешься в тепле и пище. Расстояние от этой долины до ближайшего жилья изнурительно, и тот, кто его проделал в такое время, как это, вероятно, находится на пределе сил. Идем и воспользуйся тем, что мы можем предложить, так же свободно, как будто это твое.
Хотя незнакомец не проявил того нетерпения, какое, как, видимо, думал наследник Виш-Тон-Виша, человек в подобной ситуации имел все основания испытывать, приглашенный таким образом, он не стал медлить. Однако когда он шел вслед за хозяином, то шагал неторопливо и с достоинством, а раз или два, когда хозяин замедлил шаг, чтобы сделать мимоходом какое-нибудь замечание из вежливости, не выказывал особого рвения пускаться в извинения, которые выражали бы искреннюю благодарность человека, совершившего далекое путешествие в ненастное время года и по дороге, где ни жилье, ни безопасность не располагали к отдыху.
— Здесь ты найдешь тепло и гостеприимство мирных людей, — продолжал Контент, вводя гостя в центр группы лиц, на которых читался страх. — Немного погодя добавятся и другие вещи для твоего удобства.
Очутившись под ярким светом и столь многочисленными любопытными и удивленными взглядами, какое-то мгновение незнакомец помедлил в нерешительности. Затем, спокойно шагнув вперед, сбросил с плеч короткую куртку для верховой езды, тесно облегавшую его фигуру, и обнаружил суровый взгляд, угрюмые черты и атлетический облик человека, незадолго до того переступившего порог Виш-Тон-Виша без особого предупреждения и также таинственно покинувшего его.
Пуританин поднялся навстречу посетителю со спокойной и серьезной любезностью. Но явный, неподдельный и необычный интерес мелькнул на его обычно бесстрастном лице, когда, едва черты гостя открылись взгляду, он узнал человека, шедшего ему навстречу.
— Марк Хиткоут, я пришел к тебе. Не важно, много или мало прошло времени, как ты получил вести от меня. Дела последнего времени требуют не откладывать надолго разговор о том, что я должен тебе предложить.
Несмотря на исключительный характер и неожиданность удивления, которое обнаружил ветеран Марк, оно длилось достаточно долго, чтобы его сумели заметить любопытствующие взгляды, жадно пожиравшие все происходящее. Затем к нему мгновенно вернулась сдержанная и характерная манера, вообще отличавшая его поведение, и спокойным жестом, как это делают друзья в минуты доверительности, он пригласил гостя проследовать во внутреннее помещение. Незнакомец выразил согласие и сделал легкий поклон, как человеку уже знакомому, в сторону Руфи, проходя мимо нее по пути в комнату, избранную для беседы явно с глазу на глаз.
