Карл Май - Полукровка
— Кажется, ты хотел заполучить скальпы желтолицых, но они тебе не достались, — произнес Шеттерхэнд. — Мне неловко как-то, что ты, вождь, и вдруг остался без косички. Теперь ты станешь счастливым ее обладателем. И не одной, а двух, которые я подарю тебе от чистого сердца. Надеюсь, ты с благодарностью примешь подарок…
Глаза Токви Кавы сузились, он уже не слушал, что говорил белый охотник дальше. А тот продолжал:
— Сам Бог велел носить косы на голове, и, как мне кажется, ты с удовольствием будешь это делать, особенно в память обо мне.
— Уфф! — вырвалось у вождя. — Скальпы врагов не носят на голове, а привязывают к поясу. А это даже не скальпы, а всего лишь волосы паршивых желтых псов. Над воином, который будет носить их, станут смеяться даже дети и старые бабы!
— Но ты будешь их носить, потому что я дарю их тебе и хочу, чтобы ты относился к подарку с почтением.
— Не забывай, что я вождь! — процедил индеец.
— Ерунда! В моих глазах ты не больше чем напыжившийся петух, которому очень к лицу такие косички. На будущее это послужит предостережением не только тебе, но и твоим воинам, чтобы никто из них никогда не вставал на пути Виннету и Олд Шеттерхэнда!
Глаза Токви Кавы остекленели. Он со злостью вскричал:
— Я предупреждаю тебя! Никто не осмелится осквернить чело вождя храбрых воинов этим мусором желтых псов!
— Ты хочешь предостеречь меня? А помнишь, я ведь тоже пытался поговорить с тобой, но ты меня не послушал. Носить этот мусор ты будешь долго, а я уж постараюсь, чтобы тебе было поудобнее. Я прикажу остричь тебя, чтобы китайским косичкам ничего не мешало.
Глаза вождя широко раскрылись, а на лице появился оскал дикого зверя. Он приподнялся, насколько позволяли ремни, и громким голосом закричал:
— Решись на это, если хочешь погибнуть смертью в страшных муках, которые до тебя еще не испытывал никто!
— Хо! Твои угрозы ничего не изменят. Положите его на землю и держите крепко.
Последние слова относились к обоим Тимпе, которые быстро исполнили приказ охотника. Прижав дергающееся тело команча к земле, кузены без больших усилий удерживали его в таком положении. Очень скоро вождь перестал сопротивляться и устремил взгляд в небо.
— Начинай, Фрэнк! Нечего время тянуть!
— С превеликим удовольствием! — отозвался маленький охотник, отложив пока косы в сторону.
С ножом в руке он подошел к вождю. Тот понял, что пришел его час, и осознание этого придало ему новые силы. Несмотря на то, что руки Черного Мустанга были связаны сзади, он невероятно мощным рывком сбросил с себя обоих Тимпе. Разумеется, те снова схватили индейца, но он пребывал в состоянии такого возбуждения, что кузенам пришлось кликнуть на помощь еще двоих рабочих, которые стали держать голову пленника в том положении, в котором можно было приступить к делу. Хромой Фрэнк принялся старательно выстригать густую шевелюру индейца. Как только в ладонях маленького саксонца появился первый клок, вождь затих. Очевидно, силы стали покидать его. После огромного напряжения им овладело полное бессилие. Он, похоже, смирился с положением, больше не двигался и даже не сопротивлялся, когда по требованиям Фрэнка его голову поворачивали в разные стороны. Пока новоявленный парикмахер старательно трудился, команч, казалось, вообще лишился чувств. Вскоре Фрэнк состриг все, оставив лишь тонкую прядь. Потом он поднял две косы и воскликнул:
— А теперь приступим к коронации! Внимание, господа, начинаем!
С этими словами он быстро и ловко привязал обе косицы к оставшейся пряди.
Белые торжествовали: отовсюду неслось беспрерывное «ура». А тем, кто охранял индейцев, пришлось немало потрудиться — оскорбленные краснокожие, связанные по двое, в ярости пытались разорвать путы. Многие из них жаждали мщения, они едва не подскакивали, мечась по земле подобно живым рыбам, брошенным на горячую сковородку.
Вскоре шум поутих и волнение несколько улеглось. Когда крики смолкли, Токви Кава чуть приподнялся и охрипшим голосом проговорил:
— Вы отомстили, теперь отпустите нас… Ему ответил Виннету, до того молчавший:
— Сначала мы должны решить, что делать с твоими воинами, а для этого надо созвать совет.
— Зачем вам совещаться? — повысил голос вождь. — Олд Шеттерхэнд даровал нам жизнь!
— Жизнь?! — повторил Виннету с презрением. — Если бы на долю вождя апачей выпало то, что случилось с тобой, он не захотел бы жить дальше. А ты продолжаешь скулить о жизни, которую тебе уже обещали!
— Собака! — задыхаясь от злобы, крикнул вождь. — Я не скулю! Я хочу жить, чтобы отомстить так, как не мстил еще ни один краснокожий воин!
— Мы презираем зло и твои слова! Отвернувшись, Виннету вместе с Шеттерхэндом стали спускаться вниз по склону, дав знак, чтобы начали спускать пленников.
Внизу разожгли костры, а между ними и скальными стенами плотно друг к другу уложили пленников. Строители хотели было отправиться за оружием краснокожих, но Олд Шеттерхэнд предостерег:
— Пусть все лежит там, пока мы не решим, что вообще делать с пленными.
Разговор о дальнейшей судьбе команчей должны были вести четыре человека: Шеттерхэнд, Виннету и двое коллег-инженеров. Левере так и не дождались, поэтому совет держали втроем. Сев под пихтами в некотором удалении от остальных, инженер Сван без колебаний начал:
— Очевидно, эти пташки должны заплатить жизнью за свои подвиги! Излишков пороха и свинца у нас нет, а вот ремней навалом. Предлагаю развесить подлецов на ближайших деревьях. Полагаю, что и вы думаете так же.
По гордому лицу апача скользнула легкая усмешка, но он не ответил, ибо привык в подобных ситуациях давать слово Олд Шеттерхэнду. Тот тоже улыбнулся и сказал:
— Хорошо, сэр. Мы также убеждены в том, что они должны умереть, но лишь потому, что все мы смертны.
— Хм! Не совсем понимаю вас, мистер Шеттерхэнд…
— Рано или поздно они умрут, поскольку жизнь на этом свете не вечна, но мы не вправе быть их палачами.
— Почему?..
— Потому что мы, Виннету и я, обещали им, что никто из них не будет убит!
Самая справедливая кара — это та, которая лишает преступника возможности продолжать творить зло. Мы должны лишить команчей сил для нападения, а это можно сделать, заставив их расплатиться оружием и лошадьми.
Сван на мгновение задумался, потом спросил:
— Мне кажется, нет никакой гарантии, что команчи не задумают отомстить нам.
— Возможно, но сделать это им будет нелегко. Они покинут ущелье пешими. Без оружия на пути к своим они даже не смогут охотиться, чтобы прокормить себя. Им придется питаться кореньями, ягодами, дикими плодами. Все это надолго задержит их в пути. Сюда, на место своего неслыханного поражения, они едва ли скоро вернутся. В руки им, конечно, лучше не попадаться. Итак, вы согласны?
![Пол Андерсон - Долгая дорога домой [Долгий путь домой, У них нет мира]](/uploads/posts/books/59796/59796.jpg)
