Лизелотта Вельскопф-Генрих - Харка — сын вождя
Почувствовав себя в безопасности, Харка огляделся. Облако пыли было далеко в стороне, куда убегало стадо. Вдогонку стаду несся бизон, только что пытавшийся атаковать мальчика.
Стойбища не было видно, и Харке опять пришлось довериться коню, который, повинуясь безошибочному инстинкту, скоро отыскал табун. Лошади, подняв головы и прижавшись друг к другу, стояли на противоположном берегу ручья.
Молодые Собаки встретили Харку радостными криками, а Харка рассказал им об утыканной стрелами бизоньей спине и о своем первом участии в охоте.
Но впереди было еще много дел. Маленькие дети, женщины и старики остались у разобранных типи, а Молодые Собаки снова вскочили на коней и длинной цепочкой вытянулись по прерии. Впереди ехал Харка. Мальчики хотели встретить охотников.
Преследование бизонов продолжалось на протяжении нескольких километров, и охотники оказались разбросанными по прерии: ведь среди обезумевшего стада им трудно было сообщаться друг с другом. По следам можно было установить, что стадо только краем своим задело рощицу на берегу ручья, а главная его масса пронеслась стороной. Мальчики то тут, то там видели убитых бизонов и по стрелам уже знали, кому посчастливилось в охоте. Они нашли молодого бизона, убитого стрелой Солнечного Дождя, и радостными криками отметили успех охотника, который, несмотря на больную руку, сумел убить бизона.
Слышались разговоры воинов, которые уже собирались небольшими группами. Раздался свист. Это вождь собирал охотников, и мальчики тоже двинулись по направлению сигнала. По пути им попался еще один бизон, пораженный стрелой в самое сердце. Стрела принадлежала Матотаупе. Харка сдержал коня, и все Молодые Собаки смогли рассмотреть, кем убит бизон.
Но скоро не радость и не гордость заставила Харку остановиться. Он натянул поводья так, что конь поднялся на дыбы. Мальчики тоже стали. Перед ними лежал убитый воин. Рядом стоял его конь. Конь был хорошо знаком мальчикам — рыжий бизоний конь Солнечного Дождя. Тут же валялся сломанный лук. Последние две стрелы выпали из колчана.
Молча стояли мальчики перед этой жертвой большой охоты. Впрочем, они хорошо знали, что охота на бизонов не обходится без жертв…
Харка тронул поводья и приблизился к стоящему с опущенной головой коню. Погладил его, взял за узду. Кто-то, спешившись, поднял украшение из перьев, что лежало рядом с телом. Мальчики направились туда, откуда вторично донесся сигнал сбора и слышались радостные голоса. Приближаясь, Молодые Собаки издали крик скорби. Мальчик, поднявший головной убор, вручил его вождю. И тогда все направились к месту гибели отважного воина. Матотаупа не скрывал своего глубокого горя, ведь Солнечный Дождь был его лучшим другом и первым советчиком. Теперь уж никогда им не участвовать вместе в охоте, никогда голос Солнечного Дождя не поддержит на собрании Совета Матотаупу.
Вождь оставил двух воинов охранять тело погибшего, а Харку послал в стойбище. Надо было сообщить о гибели Солнечного Дождя и о большой добыче, сказать, чтобы женщины забрали с собой не только коней, но и собак, ведь на них тоже можно навьючить тюки с мясом, и тогда добыча будет доставлена на место, до ночи, пока не сбегутся волки и койоты.
Посланца вождя встретили в стойбище возгласами радости и скорби… Да, род Медведицы обеспечил себя на предстоящую зиму мясом, новыми луками, кожаными одеялами и меховыми куртками. Но род Медведицы потерял одного из лучших, одного из наиболее уважаемых воинов. Четан потерял отца.
Неужели и об этой потере знал жрец? Почему же он ничего не сказал? И снова в душе Харки возникли сомнения.
Когда наступил вечер, Харка и Четан поднялись на пригорок, где на высоких шестах были подвешены завернутые в шкуры останки Солнечного Дождя.
Четан уже знал, что ему предстоит поселиться в типи брата Матотаупы, у которого не было сыновей, а были только две маленькие дочери. Юноша молча сидел, сжав голову руками, и Харка уже много часов подряд был с ним. Солнце давно скрылось. Дул легкий ветер. У подножия высотки журчала вода. Стих вечерний вой волков: хищники получили сегодня сытный ужин. Из осиротевшей типи Солнечного Дождя доносилась прощальная песнь. Но вот Четан словно очнулся от своих раздумий и пододвинулся к Харке.
— Я хочу спросить, — тихо обратился он к мальчику.
— Говори, мой старший брат.
— Ты слышал от разведчиков, что они нашли бизонов. Но бизоны не спокойно паслись, а уже были напуганы и бежали на север? Не так ли?
— Хау. Так говорил Матотаупа и все воины.
— Как можно заставить огромное стадо бежать?
— Большая стая волков… пожар прерий… охотники…
— Видели наши воины пожар в прерии?
— Нет.
— Видели большую стаю волков?
— Нет.
— Видели охотников?
— Нет.
— Но почему же тогда огромное стадо бежало?
— Я не знаю.
— Знает ли это кто-нибудь из воинов?
— Я не уверен…
— А что думаешь ты?
Харка молчал.
— Почему ты не отвечаешь?
— Ты тоже не всегда отвечаешь мне, Четан.
— Да… Это верно. Значит, ты не хочешь говорить?
— Почему, Четан, ты сам не скажешь прямо, о чем думаешь?
— Потому что я думаю и… и мне становится страшно…
— Что же это такое, о чем Четан, сын Солнечного Дождя, боится говорить? Что заставляет его язык молчать?
— Вакантанка.
— Так… Вакантанка… Великий и Таинственный…
— Да, это так.
— И мы будем оба молчать?
— Харка! Мы думаем оба одно и то же. Я чувствую это. И поэтому давай говорить. Вдвоем не так страшно.
— Да, вместе не так страшно.
— Харка, может быть, это чудовище белых людей… может быть, оно погнало бизонов к нам?..
— Возможно… должно быть так…
— Вот поэтому-то наши воины и не смогли понять, куда бегут бизоны, и бизоны пронеслись совсем рядом с типи.
— Да, совсем рядом.
— Они убили Солнечного Дождя, моего отца. Я думаю, что он хотел отвести бизонов от нашего стойбища.
— Этого не мог сделать один человек. Испуганных бизонов не повернуть и многим охотникам. В страхе бизоны слепы, глухи, безумны.
— Я знаю.
— Но как могло чудовище белых послать нам бизонов? Или оно послушалось заклинаний краснокожего жреца? И чего же хотело чудовище — дать нам пищу или уничтожить нас?
— Я не знаю, — сказал Четан.
— Ты тоже не можешь ответить на эти вопросы.
— Да, я не могу. И это правда.
Мальчики умолкли. Но всю ночь Харка просидел с Четаном у тела Солнечного Дождя и только утром отправился в свою типи, завернулся в одеяло и заснул. Проснувшись через несколько часов, он разрисовал свое лицо, и эта раскраска означала, что он не хочет ни с кем разговаривать и его не надо ни о чем спрашивать. Харка поднялся на высотку к Солнечному Дождю и долго смотрел вдаль.
