Карл Май - На Диком Западе
— Что же вы нюхаете?
Но Разящая Рука вместо ответа обратился к Виннету со словами, сказанными на апачском языке:
— Теши-ини!
Это значило: «Смотри в оба!» Так как остальные не понимали апачского языка, то и смысл этих слов остался для них загадочным. Виннету кивнул головой и схватил свое ружье. Разящая Рука сделал то же самое.
Джемми удивленно спросил:
— Что с вами? Вы оба схватились за ружья?
— Дело в том, что я собираюсь рассказать вам о так называемом бедренном выстреле. Слышали ли вы когда-нибудь о нем?
— Бедренный выстрел?.. Это что такое? Нет, мы не знаем…
— Первый раз слышу, — посыпались ответы.
— Так видите ли, я этим именем называю выстрел, при котором ружье поднимают к бедру.
— Но ведь таким образом невозможно целиться! — вскричал Джемми.
— Да, целиться очень трудно, но некоторым охотникам это удается.
— К чему же этот бедренный выстрел, если можно целиться обыкновенным образом? — спросил Джемми.
— То-то и есть, что не всегда это возможно, — возразил Разящая Рука, — например, если вы сидите или лежите на земле и не желаете показать противнику, который вас сторожит, что вы хотите в него стрелять. Представьте себе, например, что вблизи находятся враждебные нам индейцы, которые имеют намерение на нас напасть. Они высылают своих разведчиков, а те подкрадываются, чтобы узнать наши силы и определить выгоды местоположения для битвы. Эти лазутчики ползут на руках и коленях. Лучшее средство сделать их невредимыми — застрелить.
— Тки-акан,[3] — шепнул вождь апачей.
— Теши-ши-тки,[4] — ответил Разящая Рука.
— Таясси,[5] — шепнул опять апач.
— Что это за секреты у вас? — спросил Длинный Дэви.
— Это ничего, — ответил Разящая Рука, — дело в том, что я — с помощью Виннету — желаю показать вам на деле бедренный выстрел.
— Но ведь нужно видеть лазутчиков! А разве возможно что-нибудь разглядеть в таком мраке? Я, правда, слыхал, что некоторые охотники Запада видят глаза подкрадывающихся врагов в темноте, но я этому не верю.
— Видели ли вы когда-нибудь на море, как блестят глаза акулы? Они блестят так ярко, что их легко можно разглядеть во мраке. Всякий другой глаз, не исключая и человеческого, обладает тем же блеском, хотя и не с такой силой. И чем более напрягается зрение, тем сильнее блеск глаз. Например, если бы там, в лесу, находился лазутчик, который бы наблюдал, то я увидел бы его глаза, да и Виннету тоже.
Все сидели, застыв в изумлении.
— Положим, что там действительно находится лазутчик и я вижу, как блестят его глаза. Если я приложусь, чтобы в него выстрелить, как обычно это делаю, то он увидит, что я стреляю, и немедленно скроется. Чтобы этого не случилось, я остаюсь спокойно на месте, потом беру незаметно ружье и поднимаю его до правого бедра, оставаясь в сидячем положении. Затем нужно — как я это сейчас делаю — повернуть голову в другую сторону, как если бы вы смотрели совсем не туда, где находится лазутчик, но не настолько, чтобы его нельзя было видеть, а напротив, нужно иметь возможность хорошо разглядеть врага.
Говоря это, он так и делал. Виннету следовал его примеру.
— Затем левой рукой хватают ствол ружья, чтобы направить его и поддержать тяжесть ружья, затем начинают целиться, стараясь попасть между глаз, и наконец стреляют — вот так!
Выстрел прогремел, и немедленно после него выстрелил Виннету. Оба вскочили и, выхватив ножи, точно пантеры, бросились в чащу леса.
Ни индейцы, ни белые не проронили ни слова. Но все были готовы к бою.
Внезапно показались Разящая Рука и Виннету, оба с ножами в руках и каждый с индейцем на плечах. В молчании подошли они к огню, и Разящая Рука сказал:
— Теперь не время разговаривать. Оба трупа следует положить на резервных лошадей, и мы отправимся в путь. Мы убили двух, но никто не может знать, сколько человек идут за ними. Итак, живо!
У каждого трупа было отверстие во лбу. Таким образом пули попали в лоб, совсем как сказал Виннету. «Таясси».
Скоро кончились все приготовления к отъезду. Огонь был потушен, и весь караван, с Разящей Рукой и Виннету во главе, отправился в путь.
Понятно, негра не оставили в воде. Еле живого от страха, его без всякой одежды посадили на лошадь, она ехала сзади всех, потому что еще до сих пор от него шел нестерпимый запах.
Быстро и бесшумно ехал караван. Уже к рассвету перед всадниками показался узкий проход между высокими, покрытыми густым лесом горами. Там оба всадника остановились и сошли с лошадей. Другие последовали их примеру. Оба трупа были сняты с лошадей и положены на землю. Одеты они были по индейскому обычаю частью в суконное, частью в кожаное платье.
— К какому племени принадлежат они? — спросил Разящая Рука Джемми.
— Гм! — ответил последний. — По их одежде это узнать нельзя. Поищем-ка в карманах!
Но в карманах ничего не нашли.
— Во всяком случае, — заметил Разящая Рука, — они следили за нами, у них были ружья, но не было пороху, это очень подозрительно, ибо указывает, что они принадлежат к отряду, который и выслал их лазутчиками.
Вокадэ, который до сих пор стоял в почтительном отдалении, подошел и сказал:
— Да позволят знаменитые мужи Вокадэ сказать свое слово, хотя он молод и неопытен.
— Говори! — кивнул ему Разящая Рука.
— Вокадэ, — сказал вождь, — знает рубаху одного из индейцев, на ней Вокадэ вырезал свой тотем[6].
Он поднял полу рубахи мертвого лазутчика и указал на прорез.
— Вокадэ, — продолжал он, — полагает, что оба молодых воина принадлежат к племени апсароков.
— Какой же повод имеет мой брат, — спросил Разящая Рука, — предполагать это?
— Вокадэ был при том, когда сиу-оглала обокрали апсароков. Мы шли сюда с Лисьего хребта и приблизились к реке Шайенн. Пока мы ехали между горами и рекой, мы выехали на открытое место, откуда увидали множество краснокожих мужей, купавшихся в реке. Тут оглала стали совещаться. Купались апсароки, их враги. Было решено причинить им величайший срам, какой может только иметь место у индейцев, а именно — похитить их лекарственные мешочки. Тогда оглала подъехали к месту, где паслись лошади апсароков, там лежало и их платье, оружие и мешочки. Так как кругом рос высокий кустарник, то оглала подкрались незаметно к месту, где лежали лекарственные мешочки, они взяли их и, кроме того, увезли с собой лошадей, одежду и порох апсароков. Оружие же они оставили. Когда добычу стали делить, то Вокадэ получил эту рубаху. Но он не хотел быть вором, а вырезал на ней свой тотем и бросил ее. Очевидно, апсароки пошли по нашим следам и нашли на дороге эту рубаху, которую и отдали ее владельцу.
